Географ глобус пропил - Иванов Алексей Викторович - Страница 21

Служкин пришел в себя только в ярко освещенном помещении отделения милиции.

– Ой! – испуганно сказал он. – Где я? В вытрезвителе, что ли?…

– Сидеть! – заорал на него через стойку сержант.

Служкин присмирел, озираясь, и потрогал физиономию – цела ли? Из коридора напротив донесся рев и пьяный мат. Одна из дверей распахнулась, и наружу вывалился мужик в расстегнутой рубахе и трусах. Ему выкручивал руку второй милиционер.

– Хазин, помоги уложить! – закричал он.

– Убью, если пошевелишься! – пообещал сержант Служкину и с дубинкой побежал на помощь коллеге.

Едва оба милиционера заволокли мужика в комнату, Служкин метнулся к телефону на стойке и набрал номер Будкина.

– Будкин, это Служкин, – быстро сказал он. – Выручай, я в трезвяке!…

Вернулся сержант Хазин, сел, подозрительно ощупал Служкина взглядом и начал скучно допрашивать, записывая ответы. Изображая предупредительность, Служкин отвечал охотно и многословно, но все врал.

Минут через пятнадцать в отделение решительно вступил Будкин. Он уверенно пошагал сразу к стойке. Его расстегнутый плащ летел ему вслед страшно и грозно, как чапаевская бурка. Служкин дернулся навстречу Будкину, и Будкин одновременно с сержантом свирепо рявкнул:

– Сидеть!

– У вас, значит, этот голубь, – проговорил Будкин, по-хозяйски опираясь на стойку. – А я ищу его который час… Какие с ним будут формальности?

Не меньше получаса прошло, пока Будкин заполнял какие-то бланки и расплачивался. Наконец он грубо подхватил Служкина под мышку и потащил на выход, прошипев краем рта:

– Ногами скорее шевели, идиот!…

От милицейского подъезда они дунули к ближайшей подворотне.

– Ты чего, в ментовке бомбу заложил?… – задыхаясь, спросил Служкин.

– Быстрее надо было, пока этот сержант меня не вспомнил, – пояснил Будкин и хехекнул: – Я в школе у него два года в сортире мелочь вытрясал… А ты где пропадал? Почему грязный такой? Надька мне уже сто раз звонила. Чего ты бесишься-то, Витус?

– Я не бесюсь… не бешусь… Короче, все ништяк.

– Да-а… – Будкин закурил, печально рассматривая Служкина. – Вот сейчас тебе и будет ништяк…

– А у тебя нельзя отсидеться? – робко спросил Служкин.

– У меня негде. Там сейчас Рунева с Колесниковым.

– Ни фига себе! – удивился Служкин. – А чего они делают?

– Чего ты с Веткой делал? Торпеду полировал. Вот и они тоже.

– А ты чего?…

– Че-че, – хехекнув, передразнил Будкин. – Варю суп харчо. Пусть трахаются, палас не протрут. Пойдем лучше пиво пить. Угощаю.

Только на рассвете Служкин позвонил в свою дверь. Ему открыла осунувшаяся Надя и посторонилась, пропуская в прихожую.

– Это я, твой пупсик, – беспомощно сказал Служкин.

– Ну что, удовлетворила тебя Ветка как женщина? – поинтересовалась Надя, недобро сощурившись.

– Нет… – виновато сознался Служкин.

– Жаль, что квартира твоя и я не могу тебя выгнать… Я надеюсь, что сегодня твой день рождения уже кончился?

– Кончился, – покорно согласился Служкин.

– Ну и у меня с тобой все кончилось, – спокойно заявила Надя и с размаха съездила ему по скуле.

Часть II. Ищу человека

Выбираем «лошадь»

В зеленоватом арктическом небе не было ни единого облака, как ни единой мысли. Серебряное, дымное солнце походило на луну, с которой сошлифовали щербины. Замерзшие после оттепели деревья в палисадниках переливчато вздымались хрустальными люстрами и свешивали в разные стороны ледяные гроздья отяжелевших ветвей.

Служкин запустил девятый «А» в кабинет и раскрыл классный журнал. В нем лежала иносказательная – чтобы не поняли другие учителя – записка, написанная им самому себе в прошлую пятницу.

– Так, – сказал Служкин, когда красная профессура, рассевшись, угомонилась. – У меня к вам, господа, вопрос: почему это вы всем классом в прошлую пятницу сбежали с урока, а?

– Кто? Мы?! – искренне изумились девятиклассники. – Это вы сбежали! Это вас не было! Мы ждали, мы стучались! И когда дверь пинали, вы тоже не орали! И в замочной скважине вас не было!

– Не было вас, – авторитетно подтвердил Старков. – Мы честно проторчали семь минут после звонка и только потом ушли.

– Почему же я, как пень, сидел весь шестой урок один?

– У нас география четвертым была! – закричала красная профессура. – А на пятом-шестом мы на физре, как сволочи, три километра бегали!

– Расписание-то изменили, – пояснил Старков.

– Посмотреть-то его не судьба была? – фыркнула Митрофанова.

– А у нас в учительской на расписании никаких перемен не было!… – обескураженно развел руками Служкин.

– Ага, а мы виноваты, – расстроилась красная профессура.

– Ладно, не нойте, – махнул рукой Служкин. – Что делать будем, если так вышло? Есть три выхода. Первый – честно рассказать все Розе Борисовне, и пусть она решает. Второй – сегодня провести дополнительный урок. Третий – сделать вид, что «я не я и лошадь не моя». Что предпочтете?

– «Лошадь»! – дружно закричала красная профессура.

– Роза Борисовна всех убьет, и вас, и нас, – рассудительно сказал Старков, – и заставит проводить все тот же дополнительный урок. А на него придет только полкласса, да и то вас слушать не будут. Так что лучше уж сразу «лошадь», Виктор Сергеевич.

– Тогда два условия. Первое: вы самостоятельно учите дома еще один параграф и в следующий раз по нему – проверочная…

– Не пройдет, – прокомментировал Старков. – Никто учить не будет. А впрочем, мы никогда не учим географию, а все проверочные пишем на пятерки. Ладно, принимаем это условие. Давайте второе.

– Второе – чтобы об этом не узнала Роза Борисовна.

Волнение концентрическими кругами пробежало по классу и сошлось наконец почему-то на Маше Большаковой.

– Она не узнает, – чуть покраснев, пообещала за всех Маша.

В учительской Служкин оживленно пересказал историю своего договора с девятым «А» Кире Валерьевне.

– Знаешь, – поморщившись, сказала Кира, – я не люблю, когда мне показывают голый, грязный зад и при этом радуются.

Служкин осекся, помолчал и ответил:

– А я не люблю, когда ставят сапоги на пироги.

– Ты ничего не забыл? – холодно поинтересовалась Кира.

Служкин возвел глаза и начал вспоминать, загибая пальцы:

– Зубы почистил… Ботинки зашнуровал… Ширинку застегнул…

– А где журнал девятого «А»? – устало спросила Кира.

– Роза Борисовна забрала, – блекло ответил Служкин.

Едва он вошел в квартиру, заорал телефон.

– Витька, это ты? – раздался голос Ветки. – Ты чего, с ума сошел? Куда ты пропал тогда? Колесникова всю ночь дома не было! Мы бы с тобой так оторвались!…

В это время дверь открылась, и в прихожую вбежала Тата.

– Ветка, потом поговорим, – торопливо сказал Служкин и положил трубку.

– Папа дома! – ликующе крикнула Тата Наде.

– Ты рыбу коту купил? – не здороваясь, спросила Надя. – Нет? Своим ужином его кормить будешь. Пока не разделся, сходи в подвал, поищи его. Потом мусор выброси.

С ведром в руке Служкин вышел из подъезда. Он направился вдоль фундамента дома, кискиская в разбитые подвальные окна. Из одного окна в ответ раздалось задумчивое бурчание и скрежет когтей по водопроводным трубам. Служкин присел возле этого окна на корточки и позвал снова:

– Кис-кис-кис… Пуджик, гад… Кис-кис-кис… Ты чего сбежал? Кормят, что ли, плохо? Или дорогу домой забыл? Кис-кис-кис… Иди сюда, куда исчез?… Кис-кис-кис… Опять пропал, сволочь… Кис-кис… Ладно – я, а ты-то чего выпендриваешься?