Владычица магии - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 36

Стражник, во власти инстинктивного благоговения, отступил назад. Но тут, решительно взмахнув рукой в запрещающем жесте, вперед шагнул отец Колумба.

— Я закрою перед тобой двери. Лорд мой герцог Корнуольский особенно оговорил, что тебя, старый колдун, не должно впускать в замок ни при каких обстоятельствах. — Солдаты открыли рты, а Игрейна, невзирая на гнев — глупый назойливый святоша! — поневоле восхитилась его мужеством. Бросить вызов мерлину всей Британии — это не шутка!

Отец Колумба воздел подвешенный к поясу тяжелый деревянный крест:

— Во имя Христа, заклинаю: сгинь, пропади! Во имя Господа, возвращайся в царство тьмы, откуда пришел!

Мерлин звонко расхохотался, и от смутно темнеющих в тумане стен отозвалось эхо.

— Достойный брат во Христе, твой Бог и мой — одно и то же. Ты и впрямь надеешься, что я развеюсь в дым от твоих заклинаний? Или ты принимаешь меня за какого-нибудь гнусного демона, порождение мрака? Это не так, разве что наступление Господней ночи ты назовешь торжеством тьмы! Я пришел из земли не темнее, чем Летняя страна, и, глянь-ка, у этих людей — кольцо самого лорда герцога Корнуольского. Вот, смотри. — Ярко полыхнул факел, один из закутанных в плащ воинов протянул руку. На указательном пальце блестело Горлойсово кольцо.

— А теперь впусти нас, отец, ибо никакие мы не демоны, а смертные люди, мы продрогли, устали и путь проделали немалый. Или прикажешь нам перекреститься и прочитать молитву для вящей убедительности?

Игрейна вышла вперед, нервно облизнула губы. Что здесь происходит? Откуда у них Горлойсово кольцо, если эти люди — не посланцы герцога? Но тогда кто-нибудь из них непременно обратился бы к ней, к Игрейне. Никого из ратников она не узнавала, не говоря уж о том, что Горлойс никогда бы не выбрал в посланцы мерлина. Что, если Горлойс мертв и ей таким образом доставили весть о его гибели?

— Дайте мне взглянуть на кольцо, — резко потребовала она. Голос ее внезапно словно охрип. — Это в самом деле его знак или подделка?

— Кольцо подлинное, леди Игрейна, — прозвучал хорошо известный ей голос, и Игрейна, наклонившись, чтобы рассмотреть перстень в свете факела, увидела знакомые ладони — крупные, широкие, мозолистые, а над ними — то, что до сих пор прозревала только в видении. Руки Утера, поросшие мелкими волосками, обвивали змеи, вытатуированные синей вайдой, — по одной на каждом запястье. Колени у молодой женщины подогнулись, Игрейна испугалась, что того и гляди рухнет на камни посреди двора.

Он поклялся: «Я приду к тебе на зимнее солнцестояние». И пришел, с кольцом Горлойса!

— Мой лорд герцог! — порывисто воскликнул отец Колумба, выступая вперед, но мерлин, воздев руку, решительно оборвал его излияния.

— Молчи! Приезд гонца должно сохранить в тайне, — объявил он. — Ни слова. — Священник, изрядно озадаченный, тем не менее, покорно отступил, принимая закутанного в плащ воина за Горлойса.

Игрейна присела до земли, все еще во власти сомнений и тревоги.

— Лорд мой, войди же в дом, — пригласила она, Утер, закрывая лицо плащом, протянул руку, — ту, что с кольцом, — и сжал ее пальцы. На ощупь они были холодны как лед, но его ладонь, теплая, крепкая, поддерживала молодую женщину, не давая упасть, на всем пути к зале.

Герцогиня в смятении заговорила о пустяках.

— Принести ли вина, лорд мой, или послать за снедью?

— Ради Господа, Игрейна, сделай что-нибудь, чтобы нам остаться наедине, — прошептал Утер, наклонившись к самому ее уху. — У святого отца глаза зоркие даже во тьме, а мне нужно, чтобы в замке считали, будто и впрямь приехал Горлойс.

Молодая женщина обернулась к Изотте.

— Накорми воинов здесь, в зале, и лорда мерлина тоже: принеси им еды, пива, подай воды для умывания и всего, чего они пожелают. Я побеседую с лордом герцогом в наших покоях. Пришли туда вина и снеди, да не мешкая.

Слуги так и бросились во все стороны, спеша исполнить волю госпожи. Мерлин отдал одному из воинов свой плащ и осторожно установил арфу на скамью. Моргауза встала в дверях и беззастенчиво оглядела солдат. Высмотрела высокую фигуру Утера, присела до полу.

— Лорд мой Горлойс! Добро пожаловать, милый братец! — воскликнула она, шагнув к нему. Утер чуть заметно покачал головой, и Игрейна поспешно метнулась между ними. «Что за нелепость, даже в плаще Утер похож на Горлойса не больше меня!» — нахмурившись, думала она.

— Лорд герцог устал, Моргауза, и не в настроении слушать детскую болтовню, — резко прикрикнула она. — Забери Моргейну в свою комнату, сегодня ночью она поспит у тебя.

Моргауза, недовольно насупившись, подхватила Моргейну и потащила ее вверх по лестнице. Намеренно отстав, Игрейна нашла руку Утера, так, сплетя пальцы, они поднялись по ступеням. Что это еще за притворство и зачем? Сердце ее колотилось так, что молодой женщине казалось, она вот-вот потеряет сознание. Она ввела гостя в свой с Горлойсом брачный покой и заперла дверь.

Едва оказавшись внутри, Утер потянулся к ней, спеша обнять. Он стоял, откинув капюшон, с пропитанными влагой волосами и бородой, раскинув руки, но Игрейна не сделала и шагу ему навстречу.

— Лорд мой король! Что происходит, отчего все принимают тебя за Горлойса?

— Толика мерлиновой магии, — усмехнулся Утер. — Главным образом плащ и кольцо, ну и чар немножко, хоть они и нестойкие, если бы меня увидели в ярком свете и без плаща, колдовство тут же бы и развеялось. А ты, я гляжу, не обманулась, я так и думал. Это все видимость, а никакое не Послание. Я поклялся, что приду к тебе на зимнее солнцестояние, Игрейна, и обет свой я сдержал. Неужто за все свои великие труды я не заслужил и поцелуя?

Молодая женщина подошла к гостю, сняла с него плащ, но от прикосновения уклонилась.

— Лорд мой король, откуда у тебя кольцо Горлойса?

Лицо его посуровело.

— А, это? Я срубил кольцо у него с руки в открытом бою, но клятвопреступник бежал, поджав хвост. Не пойми меня превратно, Игрейна, я пришел сюда по праву, а не как тать в ночи; чары — это лишь для того, чтобы спасти твою репутацию в глазах мира, не более. Я не допущу, чтобы мою будущую жену заклеймили прелюбодейкой. Но, повторю, я пришел сюда по праву: жизнью Горлойса ныне распоряжаюсь я. Он владел Тинтагелем как вассал Амброзия Аврелиана, вассальную клятву он в свой черед принес и мне, и ныне замок для него потерян. Ты ведь понимаешь это, леди Игрейна? Никакой король не допустит, чтобы присягнувшие ему люди безнаказанно нарушали обеты и поднимали оружие против законного правителя!

Игрейна наклонила голову, подтверждая правоту его слов.

— Горлойс уже погубил труды целого года в том, что касается борьбы с саксами. Когда он уехал из Лондона со своими людьми, один я не мог выстоять против врага, так что мне пришлось отступить, бежать, отдать город на разграбление захватчикам. А ведь это мой народ, и я клялся его защищать. — Утер горько поморщился. — Вот Лота я могу извинить, Лот вообще отказался приносить клятву. С ним мне еще предстоит свести счеты: Лот либо заключит со мною мир, либо я сброшу его с трона и вздерну на виселицу, — однако он не изменник и не предатель. Горлойсу я доверял, он принес клятву — и нарушил ее; и вот, труды Амброзия, на которые тот всю жизнь положил, пошли прахом, и мне придется все начинать сначала. Дорого же обошелся мне Горлойс, так что я пришел отобрать у него Тинтагель. И жизнь его я тоже возьму, и он об этом знает.

Лицо его окаменело. Игрейна нервно сглотнула.

— И жену его тоже отберешь — силой и по праву, как отобрал Тинтагель?

— Ах, Игрейна, — проговорил Утер, привлекая ее к себе. — Мне ли не знать, какой выбор ты сделала; ведь я видел тебя в ночь великой бури. Если бы ты не предостерегла меня, я бы потерял лучших своих бойцов, да и жизнь тоже, надо думать. Благодаря тебе, когда Горлойс обрушился на нас, я был готов его встретить. Вот тогда-то я и срубил кольцо с его пальца, и всю руку бы отсек, вместе с головою, да только он успел удрать.

— Я понимаю: здесь выбора у тебя не было, лорд мой король, — промолвила Игрейна. Но тут раздался стук в дверь. Одна из прислужниц внесла поднос со снедью и кувшин с вином и, пролепетав: «Лорд мой», присела до полу. Игрейна машинально высвободилась из рук Утера, забрала еду и вино, закрыла за женщиной дверь. Взяла Утеров плащ — в конце концов, не так уж он и отличается от горлойсовского — и повесила на столбик кровати сушиться, нагнулась и помогла гостю снять сапоги, забрала перевязь вместе с мечом. «Как подобает покорной жене и супруге», — зазвучал внутренний голос, но Игрейна знала — она и впрямь свой выбор сделала. Утер прав: Тинтагель принадлежит Верховному королю Британии, и госпожа замка — тоже, причем по собственной своей воле. Она сама вручила себя королю — и никому иному.