Пленник дуба - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 28

— Артур, лорд мой! Как мы рады тебя видеть! Добро пожаловать!

Артуру пришлось резко натянуть поводья, иначе его конь мог бы и затоптать незнакомцев.

— Кто вы такие и откуда вам ведомо мое имя? — нетерпеливо спросил он. — И что это за место?

— Ну как же, мой лорд! Это — замок Чариот, и наша королева давно мечтала, чтобы ты побывал у нее в гостях!

Артур, похоже, пришел в замешательство.

— Я и не знал, что в здешних краях есть какой-то замок. Должно быть, в этом тумане мы заехали куда дальше, чем нам казалось.

Уриенс с подозрением поглядывал по сторонам, но Моргейна видела, что знакомые чары волшебной страны уже начали действовать на Артура, — а значит, он не станет больше ни о чем расспрашивать. Он будет чувствовать себя словно во сне, когда все происходит просто потому, что происходит, и вопросы не нужны. А вот ей ни в коем случае нельзя терять голову…

— Королева Моргейна, — произнес один из мужчин, смуглый красавец. Так могли бы выглядеть предки невысоких, темноволосых жителей Авалона — или они сами, но в грезах. — Наша королева рада будет принять тебя. И тебя, мой лорд Артур, мы тоже приглашаем к нам на пир…

— Да, после этой езды в тумане неплохо было бы поесть, — добродушно согласился Артур. Он не стал возражать, когда незнакомец взял его коня под уздцы и повел в лес. — Так ты знаешь королеву этих земель, Моргейна?

— Я познакомилась с ней еще в юности.

«И она посмеялась надо мной… и предложила мне оставить своего ребенка в волшебной стране…»

— Странно, почему она никогда не приезжала в Камелот, чтоб принести клятву верности, — нахмурившись, произнес Артур. — Не могу толком припомнить, но мне кажется, будто я когда-то что-то слыхал о замке Чариот… нет, не помню. Ну, да ладно, — отмахнулся он от этой мысли. — По крайней мере, эти люди ведут себя вполне по-дружески. Поклонись от меня королеве, Моргейна. Несомненно, я увижусь с ней на пиру.

— Несомненно, — отозвалась Моргейна, глядя, как незнакомцы уводят Артура прочь.

«Мне ни в коем случае нельзя терять голову. Нужно считать удары сердца, чтоб следить за ходом времени. Надо следить за дорогой — или я попаду в паутину собственных чар…» И она собралась с духом, готовясь к встрече с королевой.

Статная королева была все такой же — вечной и неизменной; но все же она чем-то походила на Вивиану, словно они с Моргейной были близкими родственницами. И она действительно обняла и поцеловала Моргейну, словно родственницу.

— Что заставило тебя по доброй воле явиться на наши берега, Моргейна Волшебница? — спросила королева. — Твой рыцарь здесь. Одна из моих дам нашла его… — Королева взмахнула рукой, и Акколон оказался рядом с ними. — … нашла его в тростниках. Он заблудился в тумане и бродил вдоль Озера…

Акколон схватил Моргейну за руку; его рука была теплой и сильной — настоящей… Однако теперь Моргейна даже не могла сказать, находятся ли они под открытым небом или в каком-нибудь замке, стоит ли стеклянный трон королевы посреди величественной рощи или в огромном сводчатом зале, превосходящем своим великолепием даже камелотский зал Круглого Стола.

Акколон преклонил колени перед троном, и королева возложила руки на его голову. Потом она взяла рыцаря за запястье, и змеи словно бы зашевелились, принялись извиваться — а потом переползли на ладонь к королеве, и та принялась, играя, рассеянно поглаживать их синие заостренные головы.

— Ты сделала хороший выбор, Моргейна, — сказала королева. — Думаю, он никогда тебя не предаст. Слушайте меня. Артур хорошо попировал, а когда он ляжет…

Еще один взмах руки — и стена распахнулась. И в бледном свете Моргейна увидела Артура; он спал, положив голову на руку — а другой рукой он обнимал юную девушку с длинными темными волосами. Судя по облику, она вполне могла быть дочерью королевы — или самой Моргейны.

— Он, конечно же, думает, что это ты и что все вокруг — всего лишь сон, насланный нечистым, — с улыбкой заметила королева. — Он потому-то и ушел столь далеко от нас, что полагает, будто должен стыдиться самого заветного своего желания… Ты об этом не знала, моя Моргейна, моя милая?

Моргейне почудилось, будто она — словно во сне — слышит ласковый голос Вивианы.

— Так спит король в объятьях той, кого ему суждено любить до смерти… А что же будет, когда он проснется? Ты заберешь Эскалибур и бросишь Артура на берегу, чтобы он вечно искал тебя в тумане?

Внезапно Моргейне вспомнился скелет коня, лежавший под сенью волшебного леса…

— Нет, только не это, — содрогнувшись, произнесла она.

— Тогда ему придется остаться здесь. Но если он и вправду столь набожен, как ты говоришь, и примется читать молитвы, чтоб избавиться от наваждения, все это развеется. Он потребует вернуть ему коня и меч — что нам тогда делать, леди?

— Я возьму меч, — мрачно сказал Акколон. — И пусть Артур попробует его у меня отобрать.

Тут к ним подошла темноволосая девушка, и в руках у нее был Эскалибур, спрятанный в ножны.

— Я забрала это, пока король спит, — сказала девушка. — А он во сне назвал меня Моргейной…

Моргейна прикоснулась к рукояти меча, изукрашенной драгоценными камнями.

— Дитя, подумай хорошенько, — сказала королева. — Быть может, лучше будет прямо сейчас вернуть Священную реликвию на Авалон, — и пускай Акколон начнет свой путь короля с тем мечом, который сумеет добыть?

Моргейна задрожала. Внезапно ей показалось, что зал — или рощу, или чем бы это место ни — являлось — окутала тьма. Спящий Артур лежал у ее ног. Или он все-таки находился где-то вдалеке?

Но Акколон протянул руку и схватил меч.

— Я возьму Эскалибур и ножны, — заявил он. Моргейна опустилась перед ним на колени и прицепила священный меч к поясу Акколона.

— Да будет так, любимый… Носи его с большей честью, чем тот, для кого я сделала эти ножны…

— Да не допустит Богиня, чтобы я когда-либо предал тебя. Уж лучше я умру, — прошептал Акколон. Голос его дрожал от волнения. Он поднял Моргейну и поцеловал. Так они стояли, приникнув друг к другу, пока мрак ночи не начал рассеиваться. Королева улыбнулась — насмешливо, но доброжелательно. И от этой улыбки их словно окружило сияние.

— Когда Артур потребует меч, он его получит… и некое подобие ножен тоже. Но эти ножны ничуть не помешают его ранам кровоточить…. Отдай меч моим кузнецам, — велела королева девушке, и Моргейна уставилась на них, словно во сне. Неужто ей пригрезилось, что она опоясала Акколона священным мечом?

И королева и девушка ушли — и Моргейне почудилось, что они находятся в огромной роще, и настало время зажигать костры Белтайна, и Акколон заключил ее в объятия, как жрец — жрицу. А потом они стали просто мужчиной и женщиной, и Моргейне казалось, что время остановилось, что их тела слились, что у нее не осталось ни собственных сил, ни собственной воли, и поцелуи Акколона обжигали ее губы огнем и льдом… «Ему предстоит встретиться в поединке с Королем-Оленем, и я должна подготовить его…»

Но как же так вышло, что они лежали в роще, и священные символы покрывали тело Моргейны, юное и нежное, и он накрыл ее тело своим, и вошел в нее — и Моргейна почувствовала рвущую боль, как будто он снова взял ее девственность, целую вечность назад отданную Увенчанному Рогами? Неужто для него она снова стала девой, словно и не было всех этих лет? Почему ей видится над его головой тень оленьих рогов? Кто этот мужчина, которого она держит в объятиях, и что их связывает? Он застыл в изнеможении, придавив Моргейну своей тяжестью; дыхание его было сладким, словно мед. Моргейна ласкала и целовала его, и когда он слегка отодвинулся, она уже не осознавала, ни рядом с кем она лежит, ни того, золотом или вороновым крылом отливают волосы, касающиеся ее лица. Маленькие змеи осторожно проползли по ее груди, розовой, нежной и полуоформившейся, почти что детской. Синие змейки обвились вокруг сосков, и это прикосновение пронзило Моргейну болью и наслаждением.

А потом Моргейна поняла, что, если бы она и вправду того пожелала, время пошло бы вспять и замкнулось в кольцо, и она могла бы вновь выйти из пещеры вместе с Артуром, и навеки привязать его к себе, и ничего бы тогда не случилось…