Как воспитывать родителей или новый нестандартный ребенок - Леви Владимир Львович - Страница 3

С. Знаю. Погиб в газовой камере.

Э. Вместе с воспитанниками. Мог бы этого избежать, но не захотел оставить своих детей…

С. Да… И это ваш…

Э. Кумира не творю. Он живой, понимаете? И не потому, что сказал все или все правильно сказал, нет, не все, хотя и сказанное невместимо…

Понять детство - значит понять человека, вот это простое он разглядел как никто другой. Вжился, постиг детство в тысячах подробностей, отклонений, оттенков.

И он - он же! - признал, да что там признал - кричал, что не знает ребенка!…

Простите, я, кажется, вынуждаю вас поменяться со мной ролями. У вас дети есть?

С. Да. А что?

Э. Вы их знаете?

С. Я?!

Э. (Смотрит на часы.) Сейчас нас прервут. Вот что я хотел вам сказать. Понимаете, никакая книга… (Телефонный звонок. Смотрит на аппарат. Звонок повторяется.) не помогает. Не помогает…

С. Не совсем понял…

Э. Сейчас поймете, (берет трубку.) Да. Добрый вечер, Вита Витальевна. Да, да, конечно… Опять то же самое? Я так и предполагал… Но ведь я же вам объяснял… Я просил учесть… Нет, этого я не говорил, минуточку… Я хотел сказать… Хорошо, я слушаю.

(Из трубки слышится хорошо поставленный женский голос «Опять ни черта не делает, шляется неизвестно где… Грубит, врет…») Слышите? (Прикрывает рукой микрофон.)

С. Это ваша пациентка?

Э. Вита Витальевна. Пациентка, дочь пациентов, жена пациента, мать пациентов… И читательница, и Корчака держит на полке… (Из трубки: «Просто кошмар какой-то… Вся ваша психология…»)

С. Что-то случилось, какое-нибудь несчастье?

Э. Ничего сверх обычного, многолетняя ситуация… Вита означает «жизнь», обратите внимание, Вита Витальевна: высокая блондинка, еще нестарая, обаятельная… Диалога сейчас не требуется, она должна разрядиться. (В трубку - мягко, сочувственно.) Да, понимаю… Да, конечно… (Собеседнику.) Да, книги… Теперь понятно?

С. Признаться, не очень.

Э. Ну как же… Вот, слышите? (Из трубки: «Сумасшедший дом… Никаких сил не хватает… Опять в два часа ночи…»)

С. (Покрутив у виска.) Исключительный случай?

Э. Вполне ординарный. (Из трубки: «Я ему хоть бы что… Свинья!») Вот, стало быть, каково положение: как раз тем, кому наши книги нужнее всех, - тем меньше всех и помогают, даже если читаются… (В трубку.) Да, да-а… Неужели, подумать только…

С. Но позвольте - нет, не могу с вами согласиться… Один случай - не доказательство, вы поддались настроению. Как же можете вы, человек пишущий, отрицать смысл вашей работы? Хорошие книги, настоящие книги…

Э. Не отрицаю, не отрицаю. Огромное воздействие, воспитывают, развивают, открывают миры…

(Из трубки слышится звон посуды, неразборчивые восклицания. Трубка вибрирует.) Одну секунду, кажется, начинается… (В трубку - громко и вдохновенно.) Да! Совершенно верно! Вот в том-то и дело! Именно! (Еще несколько вскриков и междометий, откидывается в изнеможении.) Ну вот и все. На сегодня все…

С. Оригинальная методика. У вас железные нервы.

Э. (Прикладывая палец к губам.) Тс-с… Тише. Вита Витальевна, вы меня слышите? (Передает трубку С.) Тишина.

Прозвучала обработанная магнитозапись. Роль доктора Э. исполнял Д.С. Кстонов, роль журналиста - В. Л., роль Виты Витальевны - Вита Витальевна.

Доктор Кстонов

Тем, кто не успел прочитать «Искусство быть другим» (ИБД), позвольте представить заново: доктор Кстонов Дмитрий Сергеевич, мой коллега, друг и соавтор. Привожу небольшую автоцитатку с попыткой портрета.

«…Внешний oблuк Д.С. отличается необычайной обыкновенностью: это невысокий, долговязый, сухощавый, кpaйнe толстый мужчина с могучими yзкuми плечами, весьма сутулый шатен, стройный, как тросточка, с густой шапкой прилизанных, черных, как смоль, курчавых бeлoкypыx волос на совершенно лысом черепе.

Его кypнocый профиль, похожий на молодой месяц, напоминает Данте, а yзкocкyлый монгольский фас, подобно солнцу, зашедшему за тучу, то и дело сурово улыбается. Кожа то бледная, но глaдкaя, то морщинистая, но румяная… Непредставительный мальчикообразный мужчина. Расхаживает, pacкaчuвaяcь (не любит сидеть), остановился в зepкaлe, сутуло утонул в халате. Пошел опять, распрямился… Зamылoк monopuкoм, шея moнeнькaя, полупрозрачная; вместо лица - повернулся, идет на меня - nлocкeнькaя, сухая, наспех сделанная paмкa для глаз неопределенного цвета, зависимого от освещения; глаза, пожалуй, слeгкa пульсирующие…

И еще дemaлькa: почему-то пахнет сосной, может быть, maкoй одеколон. Пoкa этот мapcuaнcкuй цыпленoк ходит по кa6uнemy, paмкa свежеет, рост и ширина спины увеличиваются, из meнopкa выплывает упругий выпуклый баритон и развивается в сочный солнечный бас, тусклый шатен вызревает в брюнета…»

С тех пор доктор нисколько не изменился, то есть продолжал изменяться во все стороны, и постарел, и помолодел.

Доктор Кстонов по-прежнему занимается индивидуальной и групповой психотерапией. Ведет психологический клуб «Пятачок». Клуб этот посещаю и я со своим семейством. Прием по очереди ведем в одном кабинете.

И вот что знаменательно: когда мы начинали, ребенком оказывался приблизительно каждый пятый из принимаемых. Теперь - примерно каждый второй или даже первый. В каждом втором-третьем письме чьи-нибудь мама или папа бьют тревогу: не такое растет дитя, что-нибудь да не так…

Дети тоже читают нас, а иногда пишут письма и жалуются на родителей, на себя и на жизнь.

Дети о взрослых

В сравнении с тем, как обычно многословны родители в рассказах о детях и о себе, дети -великие молчальники. И не потому, что им нечего рассказать. Потому что некому.

- Ты маму любишь?

- Угу. (Раз в день люблю, пять раз не люблю.)

Перед ликом врача младшие трепещут, средние смущаются, старшие замыкаются.

Как докажешь, что ты не в сговоре? Ответствуют, как приличествует. Иногда почти искренне…

Узнать, как ребенок относится к взрослым, можно отчасти по его поведению, глазам и осанке, отчасти по играм, рисункам, тестам и прочим косвенным проявлениям, но только отчасти. Кое-какую информацию можно было бы почерпнуть, имей мы незримый доступ к детским компаниям; но даже если бы наша познавательная техника и шагнула столь далеко, мы, боюсь, оказались бы в научном смысле разочарованными.

В том, что касается отношений со взрослыми, с родителями особенно, дети не часто откровенничают и между собой. Нужно еще поверить в свое право не то чтобы говорить правду, но хотя бы думать о ней.

Гоша, 5 лет.

- Моя бабушка добрая. Но она не умеет быть доброй.

- Не умеет?

- Нет.

- А как же?

- Она кричит.

- Кричит?… И добрые кричат. И ты тоже иногда, а?

- Когда я кричу, я злой. А бабушка все время кричит.

- А откуда ты знаешь, что она добрая?

- Мама говорит.

(Страхи, капризы.)

Даня, 7 лет.

- Моя мама очень хорошая и очень скучная. А мой папа очень интересный и очень плохой.

- А что в нем… интересного?

- Он большой, сильный. Он умеет… (Перечисление.) Он знает… (Перечисление.)

- И ты, наверное, хочешь быть хорошим, как мама, и интересным, как папа?

- Нет. Я хочу быть невидимкой. Хочу быть никаким.

(Ночное недержание, повышенная возбудимость. Родители в разводе. Мать из «давящих», у отца периодические запои.)

Даша, 11 лет.

- Папу я очень люблю. У меня другой папа был, но это неважно. Папа замечательный, я его очень…

- И маму, конечно.

- И маму… Только она не дает.

- Чего не дает?

- Она мешает… Ну, не дает себя любить. Вот как-то толкается глазами. Будто говорит, что я ее не люблю.

(Глубокий внутренний конфликт на почве неосознанной ревности, депрессия.)

Дима, 12 лет.

- Стук слышу - папа входит - все, не соображаю, и сразу вот здесь что-то сжимается… Раздевается… Шаркает, сопит… Еще не знаю, в чем виноват, но в чем-то виноват, это уж точно…