День гнева - Левицкая Ольга - Страница 9

В седьмом классе учили уроки на завтра. Три ряда черных парт вмещали в себя без малого пять десятков учеников, прилежно уткнувшихся в учебники и тетради. За первыми партами сидели звеньевые из числа лучших учеников. Лева Фридман, Яна Маковская и Наташа Терехова. Перед Тереховой стоит красный флажок. Он давался в награду звену с наилучшими отметками за неделю. Альбина Леонидовна восседала за своим столом и следила за дисциплиной, предаваясь невеселым размышлениям.

Вот уже около тридцати лет она успешно работала в санаторке. Здесь прошла практически вся ее жизнь. Она привыкла к этой школе, к этой спокойной размеренной жизни. Ей трудно было представить себя без своих подруг, без этих непоседливых детей за партами. Сколько классов прошло через ее строгие руки! Она помнила их почти все. И вот со следующего года ей предстоит уйти на пенсию. Мысль об этом пугала воспитателя и она внимательно смотрела на сидящих перед ней, понимая, что это ее последний «выпуск».

Сегодня что-то было не так. Во внешне спокойном классе присутствовало какое-то нездоровое напряжение. Многоопытная Альбина почувствовала это сразу. И ей это не нравилось...

Хоршев отложил учебник по русскому. Муть какая! Разве можно упомнить все эти долбаные правила? И кому они вообще нужны? Сотни проведенных спаррингов отшибли у него всякое желание учиться. Он уже точно знал – кем будет по жизни, и долгая успешная учеба в эти планы однозначно не вписывалась.

Он покосился на соседку. Лушева, которой из-за малого роста приходилось подкладывать специальное сиденье под попку, быстро решала примеры в своей тетрадке. Она была почти что круглой отличницей, но в звеньевые ее не выбирали из-за крошечного роста и полного отсутствия авторитета. Танечка очень переживала по этому поводу и даже тихо плакала по ночам.

– Во шпарит! Уже к математике перешла. Надо будет с этой малявкой договориться...

За могучим Хоршевым, который за партой выглядел будто слон в посудной лавке, искоса наблюдала первая красавица школы Майя Лерман. До всех уже дошел рассказ, как Индин летал словно фанера над Парижем. Слухи в лесной вообще расходились моментально. Да тут и слухи были без надобности. Вон сидит этот тупой индюк, весь зеленый от страха. И шея у него не поворачивается. Так ему и надо! И еще вздумал к ней приставать, дурак жирный... Она продолжала разглядывать богатыря. Вот это парень! А как себя ведет! Да и вообще он довольно симпатичный по-своему. Майя вспомнила его появление в классе. Как он стоял перед всеми, откинув голову, никого не замечая вокруг. Будто римский гладиатор на арене.

Несмотря на то, что в целом Майю в классе уважали, она была довольно одинока. Ребят, которые к ней клеились, она отшивала. А девчонки завидовали ей и недолюбливали за гордый характер. И сейчас ей очень хотелось, чтобы этот новый король обратил на нее внимание. Но тот был занят исключительно своими старыми дружками. Это обижало и уязвляло красавицу...

С камчатки опять раздался какой-то шум. Там вообще царило непривычное веселье. Обычно тихие ребята сегодня расшалились как малыши. Пикин и Ампилов изо всех сил толкаются, отвоевывая «партийную» территорию. Белов и Чернышев вообще уползли вниз и что-то там шумно делят. Хоршев обернулся и подмигнул своим. Ампилов тоже моргнул в ответ и показал двумя пальцами «викторию».

– Так, ну-ка тише там, сзади! – прикрикнула на них Альбина Леонидовна. Она смотрела и не узнавала свой класс. Все в нем перевернулось. Обычно шумные и нагловатые «индюшата» сегодня сидели как пришибленные и только молча переглядывались между собой. А вот вечно забитые мальчишки с заднего ряда совсем распоясались. Раньше на них тут же цыкнули бы соседи. А сейчас никто даже и не смотрит в их сторону. Неужели боятся?!

Альбина перевела взгляд на Хоршева. – Конечно, дело в нем! Ведь надо же, какой здоровенный лоб вымахал! Такой человека задавит и не крякнет даже. Вон Индин сидит, чуть живой со страху. Да, им не позавидуешь. Достукались, голубчики! А я сколько раз говорила...

Классной уже успели донести про инцидент на скамейке. – О чем был у них разговор? Надо бы узнать. Поговорю с Хоршевым. Надо строго предупредить, чтобы не устраивал тут всяких расправ. Не дай бог, еще убьет кого-нибудь!

Один за другим выучившие уроки потянулись к звеньевым. Те уже давно сами все закончили и теперь, выйдя в коридор, торопливо проверяли выполненные задания и ставили значки в своих журналах. Эта важная процедура существовала уже много лет, воспитатели к ней относились трепетно и нередко даже перепроверяли звеньевых, лично опрашивая детей.

Освободившиеся ребята выходили на «площадь» – широченный коридор, окруженный классами, и разминали затекшие ноги. Потом шли в комнату отдыха играть в теннис, шахматы, шашки. Класс почти опустел. И только на задней парте опять шло совещание. Неразлучная пятерка заговорщически что-то обсуждала шепотом, почти касаясь друг друга лбами. Альбина Леонидовна раздраженно смотрела на них. Да о чем они там шушукаются?

– Хоршев, подойди ко мне. Нам надо поговорить...