Королева бурь - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 5

«Ты не станешь отцом ни сыну, ни дочери… Твои чресла будут подобны иссохшему дереву… Настанет день, когда ты пожалеешь, что не умер бездетным…» Слова вновь и вновь звучали в мозгу, оглушая и подавляя; Алисиана откинулась в кресле, едва осознавая, что происходит вокруг.

— Алисиана, Алисиана… — Женщина почувствовала, как сильные руки обнимают ее, поднимают, несут в постель. Микел положил ей под голову подушку и сел рядом, нежно гладя ее лицо. — Не следует бояться теней, Алисиана.

Вздрогнув, женщина сказала первое, что пришло в голову:

— Она прокляла тебя, мой лорд.

— Но я почему-то не чувствую, что мне угрожает опасность, — улыбаясь, отозвался лорд.

— Однако, пока я была в тягости, ты никого не брал в свою постель, как было заведено раньше.

Слабая тень омрачила лицо Микела. В этот момент их души так сблизились, что Алисиана пожалела о своих словах. Ей не следовало будить его собственный страх.

— Ну что ж, Алисиана, я уже не молод и могу несколько лун прожить без женщины. Думаю, Деонара не жалеет о свободе: мои объятия никогда не означали для нее ничего, кроме мертворожденных детей. Теперь все женщины, кроме тебя, кажутся мне не такими соблазнительными, как в молодости. Мне нетрудно воздержаться от того, что не доставило бы тебе удовольствия, но когда родится наш ребенок и ты снова поправишься, то убедишься, оказали ли слова этой злобной фурии какое-то воздействие на мою мужскую силу. Ты еще можешь подарить мне сына, Алисиана; а если и нет, то, по крайней мере, мы проведем вместе много радостных дней.

— Да будет Властелин Света благосклонен к нам, — прошептала она.

Он наклонился и нежно поцеловал ее, но эта ласка снова заставила разделить его страх.

Микел выпрямился, потрясенный собственными ощущениями.

— Сюда! — крикнул Алдаран. — Будьте у ложа моей леди и прислуживайте ей во всем.

Алисиана удержала его руку.

— Микел, я боюсь, — прошептала она и уловила его мысль: «Воистину, недоброе предзнаменование, что ей суждено рожать после злобного карканья этой ведьмы…» Одновременно ощутила суровую дисциплину, помогавшую ему сдерживать и контролировать даже свои мысли, подавляя малейшие проявления слабости.

— Ты должна думать только о нашем ребенке, Алисиана, и вливать в него свою силу, — с мягкой настойчивостью сказал он. — Думай только о ребенке и о моей любви.

Солнце клонилось к вечеру. За замком Алдаран угрожающе громоздились грозовые облака, но там, где парил Донел, небо оставалось голубым и безоблачным. Его гибкое тело вытянулось вдоль деревянного каркаса, сбитого из легких планок, между широкими крыльями из кожи, натянутыми на хрупкую основу. Увлекаемый воздушными течениями, он парил в воздухе, уравновешивая движениями рук сильные порывы ветра. Подъемная сила создавалась воздушными потоками и маленьким матриксом, вделанным в крестовину каркаса. Донел сделал планер своими руками, лишь с небольшой помощью мастеровых. Некоторые из ребят имели такие игрушки, поскольку их обучение искусству владения звездными камнями требовало развития навыков левитации. Но большинство подростков сейчас находилось на занятиях; Донел незаметно пробрался на крепостную стену и улетел, хотя знал, что в наказание ему на несколько недель могут запретить пользоваться планером. Повсюду в замке ощущались напряженность и страх.

Предательница умерла, сраженная смертельным заклятьем. Но перед смертью она прокляла лорда Алдарана…

Слухи разнеслись по замку со скоростью степного пожара, разжигаемые несколькими женщинами, присутствовавшими в покоях Алисианы. Они видели слишком много, чтобы хранить молчание, но слишком мало, чтобы дать правдивый отчет о произошедшем.

Служанка прокляла маленькую барраганью, и Алисиана из Рокравена изнемогала в родовых муках. Она прокляла лорда Алдарана, он и в самом деле ни с кем не делил ложе — он, менявший женщин с каждой переменой лун. Еще одно зловещее предположение заставило Допела вздрогнуть. Не была ли леди из Рокравена той, кто наложил заклятье на мужскую силу Микела, чтобы навеки сохранить место в его постели и сердце?

Один из стражников, грубый вояка, со смехом сказал:

— Если бы леди Алисиана обратила взгляд своих хорошеньких глазок на меня, то я бы с радостью рискнул здоровьем.

— Замолчи, Радан, — осадил его пожилой оружейник. — Такие разговоры не к лицу молодым парням. Займись-ка лучше делами. Нечего торчать здесь и сплетничать.

Когда солдат ушел, оружейник ласково обратился к Донелу:

— Такие разговоры не подобают мужчинам, но он всего лишь шутил; он расстроен, потому что у него нет женщины. Не считай это признаком неуважения к твоей матери. Воистину, в Алдаран придет праздник, если Алисиана из Рокравена подарит нашему лорду наследника. Тебе не следует сердиться на бездумные речи; если прислушиваться к лаю каждой собаки, мудрым не станешь. Возвращайся к своим занятиям, Донел, не трать время на слухи и суждения невежественных простолюдинов.

Донел взял планер и сейчас парил в воздушных потоках над замком. Тревожные мысли остались позади, память временно отключилась. Мальчика захватило очарование полета, он то закладывал широкую дугу к северу, то поворачивал на запад, где над горными пиками висело огромное пурпурное солнце.

«Похоже на ястреба в свободном полете…» Крыло из кожи и дерева слегка наклонилось, повинуясь движению кисти. Он сосредоточился на воздушном потоке, позволяя ветру нести планер. Его разум слился с самоцветом. Донел видел небо не как голубую пустоту, но как огромную сеть полей и течений, сотканную для полета. Он скользил вниз, пока не начинало казаться неизбежным столкновение с темной громадой утеса, а потом, в последнюю секунду, позволял восходящему потоку уносить себя в сторону, танцуя вместе с ветром. Мальчик бездумно порхал, отдавшись чистой радости полета.

Зеленая луна Идриель тусклым полумесяцем висела в пламенеющих небесах над самым горизонтом; серебряный серп Мормаллора, казалось, был соткан из бледнейших теней, а сияющий знак неистового Лириэля, самого крупного из спутников, сейчас только начинал выплывать из-за горизонта. Низкий рокот грома, исходивший от грозовых облаков с противоположной стороны замка, пробудил в Донеле воспоминания и тревожные предчувствия. Возможно, в такое время ему не сделают выговор за пропуск занятий, но если он не вернется в замок после захода солнца, то его наверняка ждет наказание. На закате поднимался сильный ветер, и около года назад один из пажей разбил планер и сломал плечо на скалистом утесе. Ему еще повезло, что он остался в живых. Донел озабоченно поглядывал на крепостные стены, подыскивая восходящий поток, который поднимет его туда, иначе придется сесть на склон холма и нести свой планер — пусть легкий, но довольно громоздкий. Ощущая малейшие перемены направления ветра, усиленные матриксом, он поймал поток, который, если тщательно рассчитать, вынесет его прямо над замком, откуда можно спокойно спланировать на крышу.

Поднявшись выше, Донел с содроганием увидел обнаженное тело женщины, свисавшее со стены. Ее лицо уже исклевали стервятники, с хриплыми криками летавшие вокруг. Мейра была по-своему добра к нему. Неужели она в самом деле прокляла его мать? Первая настоящая встреча со смертью глубоко потрясла мальчика.

«Люди умирают. Они в самом деле умирают, и стервятники клюют их мертвые тела. Моя мать тоже могла умереть при родах…» Он замер от неожиданного ужаса и заметил, как хрупкие крылья планера, освобожденные от контроля разума, затрепетали и обвисли. Быстро овладев собой, Донел выровнял аппарат, левитируя вместе с ним, пока снова не поймал восходящий поток. Но теперь он чувствовал слабое напряжение в воздухе, усиливающееся потрескивание статического электричества.

Загрохотал гром; над замком Алдаран вспыхнула молния. Донел ощутил запах озона и гари. Он видел игру вспышек в кучевых облаках, сгрудившихся в темнеющем небе за башнями. «Нужно спуститься вниз, — испуганно подумал мальчик. — Опасно летать перед грозовым фронтом». Его неоднократно предупреждали о необходимости тщательно смотреть, нет ли в облаках молний, прежде чем отправляться в полет.