Состоятельная женщина. Книга 2 - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 56

Но сегодня, в холодный декабрьский день 1915 года, голова Эммы не была занята только делами. Сидя рядом с водителем в одном из фургонов для доставки заказов из „Харт” на дом, Эмма предвкушала наступающее Рождество. Она решила устроить настоящий праздник, наперекор лишениям и царившим кругом угрюмым настроениям. Должен был приехать погостить на несколько недель Фрэнк, и Эмма с детским нетерпением ждала его приезда, взволнованная возможностью снова увидеться с братом. Он был ранен в ноябре, к счастью, несерьезно. Пуля зацепила ему правое плечо, и его отправили лечиться домой в Англию. Если бы еще Уинстон смог выбраться на побывку, то вся семья оказалась бы в сборе. Но Эмма понимала, что это вряд ли выполнимо. Флот постоянно находился в гуще боевых действий, а вести со всех фронтов приходили самые удручающие. И все таки, невзирая ни на что, у них будет рождественская елка, и праздничный обед с индейкой и плам-пудингом, другие традиционные угощения, подогретое с пряностями вино и, конечно, подарки для каждого. Важнее всего было то, что Фрэнк побудет в кругу родных и отдохнет, а уж она создаст для него домашний уют, по которому он так истосковался.

В считанные минуты фургон доставил ее к швейной фабрике на Йорк-роуд. Эмма велела водителю ждать ее и поспешила внутрь. Входя в кабинет Дэвида, она с удивлением обнаружила там уютно устроившегося Абрахама Каллински.

Ее старый друг поднялся и тепло обнял Эмму, поблескивая сквозь очки своими умными черными глазами. Он придирчиво оглядел ее и сказал:

– Ну, Эмма, ты выглядишь прекрасно. Как приятно снова увидеть тебя. Последний раз это было так давно.

Эмма улыбнулась.

– Как поживаете, Абрахам? Как себя чувствует миссис Каллински?

– Мы в порядке. Джанесса часто интересуется тобой. И она и я скучаем по тебе, Эмма.

– Прошу прошения, что совсем забросила вас в последнее время, – извинилась Эмма. Печальная улыбка тронула ее губы. – Но дел столько, что некогда вздохнуть. Все эти дни.

– Ах, да, наша маленькая Эмма стала промышленным магнатом, – воскликнул Абрахам, с любовью и восхищением глядя на нее. Она не переставала изумлять его своими успехами, которые он считал выдающимися, особенно для женщины.

Дэвид стоял за своим столом с видом явно измученным бумажной работой. Он рассмеялся.

– Не прикидывайся изумленным, па, а я всегда предсказывал, что наша Эмма далеко пойдет.

Дэвид обошел вокруг стола, взял Эмму за плечи и поцеловал в щеку. Она машинально обвила его руками, почувствовала силу его рук, крепко державших ее, и ощутив, как ее пальцы сами по себе начинают впиваться в его тело. Не разжимая рук, они отпрянули друг от друга и обменялись долгими взглядами.

Абрахам Каллински, отечески наблюдавший за ними, вдруг почувствовал некоторое беспокойство. „Сын мой. Ты обнимаешь ее слишком долго. Ах, не мне ли знать, что означает такой взгляд в мужских глазах! Молю Господа, чтобы жена Дэвида Ребекка или Джо как-нибудь не обратили на это внимание”. Абрахам кашлянул и сказал:

– Иди сюда, Эмма, сядь вот тут, рядом со мной.

Он указал на второе кресло, стоявшее перед столом Дэвида. Эмма села.

– Что-нибудь случилось? Почему тебе так срочно потребовалось повидаться со мной, Дэвид?

Он откинулся в кресле и посмотрел на нее своими яркими синими глазами.

– У меня есть предложение, и я надеюсь, что ты примешь и поддержишь его.

Эмма облегченно рассмеялась.

– Ты же знаешь, что я всегда доверяю твоим суждениям. Так в чем дело?

– Папа стал уставать в последнее время, – Дэвид закурил сигарету. – Мы тут с ним поговорили, и я подумал, что есть решение, которое устроит всех. Мне пришло в голову, что мы можем слить его компанию с нашей и принять на себя управление делами его фабрики без всяких проблем. Он по-прежнему будет руководить ею как своей собственной и продолжать работать, но не столь интенсивно.

Дэвид вопросительно посмотрел на Эмму.

– Ну, что ты на это скажешь?

Мгновенно оценив все потенциальные преимущества этого предложения и видя в нем способ простого и быстрого расширения их дела, Эмма не стала долго раздумывать.

– Это отличное предложение. Вы будете довольны, если мы так сделаем, мистер Каллински?

– Да, Эмма. И Джанесса тоже будет счастлива. Она бес покоится за меня. Так беспокоится, что я начинаю беспокоиться из-за того, что она беспокоится, – усмехнувшись, ответил Абрахам.

– Ну тогда давайте объединять наши фирмы, Дэвид. Я обеими руками – за. И сейчас самое время для этого.

– Нам предстоит проработать множество деталей, но прежде, чем приступить к ним, мне хотелось бы, чтобы ты выслушала мое личное мнение насчет всей этой идеи, – сказал Дэвид. – Я думаю, что мы должны за хорошую цену выкупить у папы его права на владение компанией, чтобы этот капитал мог приносить ему приличный доход. В конце концов он годы потратил на создание своего дела. Мы должны сделать его директором дочерней компании и платить директорский оклад. Я также считаю, что он должен будет участвовать в прибылях в равной с нами доле. Кроме того, он будет получать жалование за управление своей фабрикой. Как ты отнесешься к таким условиям, Эмма?

– Я полностью согласна с тобой, Дэвид. Твой отец должен что-то получить за те годы, которые он занимался этим бизнесом. Послушайте, почему бы вам двоим самим не договориться и назначить справедливую цену. Что бы вы не решили, мне это подходит. Я согласна на все.

Она рассмеялась и нежно улыбнулась Дэвиду.

– Не понимаю, почему ты решил, что я буду возражать. В первую очередь это твой бизнес, Дэвид. Ты сам его создал и тебе принадлежит основной капитал.

Он с облегчением улыбнулся.

– Хорошо, мы с папой подобьем все, а остальные детали обсудим с тобой позже. Потом я поговорю с Фредериком Эйнсли, чтобы он за неделю подготовил все документы.

– Отлично, – сказала Эмма и, повернувшись в кресле к Абрахаму, стала расспрашивать того о его правительственных контрактах, поставщиках тканей, рабочей силе и производительности его фабрики. Пока они беседовали, Дэвид вернулся на свое место за столом и принялся разглядывать Эмму.

Врывавшееся через окна зимнее солнце освещало ее своими лучами. „У нее действительно такой тип английской красоты, который лучше всего смотрится при дневном свете, – подумал Дэвид. – Именно такую красоту обессмертили в своих работах Гейнсборо и Ромни. И что любопытно: Эмма сама не сознает, насколько она хороша собой. Самолюбование совершенно ей несвойственно, и это придает ей только лишнее очарование. Она выглядит такой свежей, переполненной жизненной силой и чувственностью. Неудивительно, что она неотразимо действует на мужчин любого возраста. Смешно, но сама она этого не понимает”.

– Ты согласен, Дэвид?

Дэвид вздрогнул.

– Прошу прощения, но я немного витал в облаках.

– Я говорю, что нам нужно принимать решение немедленно. Объединив ту рабочую силу, какой мы располагаем, нам, вероятно, удастся расширить производство и поднять эффективность обеих фабрик. Твой отец согласен.

– Отличная мысль! Я скажу Виктору, чтобы он прямо завтра отправился на отцовскую фабрику.

Он взглянул на отца.

– Ты ничего не имеешь против, папа?

– Я буду только рад тому, что он вернется. Моя голова хоть немного отдохнет от забот. И мамина тоже.

Эмма встала, мужчины поднялись за ней следом.

– Теперь, если вы не против, я должна бежать. Я обещала Эдвине быть сегодня дома пораньше и помочь ей нарядить рождественскую елку. Она мечтает об этом, и я не хочу ее разочаровывать.

– Конечно, ты ни в коем случае не должна этого делать. Нехорошо обманывать детей, – сказал Абрахам и, тяжело вздохнув, многозначительно взглянул на Дэвида, – как это часто делает мой старший сын.

– Только потому, что перегружен делами, – попытался защищаться Дэвид.

– Ах, да, дела! Вечно одни дела. Ладно, тебе пора, Эмма. Передай привет и наилучшие пожелания Джо.

– А вы – миссис Каллински, – скажите, что я скоро забегу ее проведать.