Криминальные Аборты - Ломачинский Андрей Анатольевич - Страница 30

Нет, определенно из каждого безвыходного положения есть выход. С расстроенных чуств и последних денег Толян купил четыре бутылки пива. Сел на лавочку, в соседнем дворе, очень уж ему не хотелось снова с Лариской встречаться. А она ведь будет его искать, это Толик, как пить дать, знал. Ладно, после драмы, что эта дура устроила, нужно нервишки успокоить, пивка попить. Только открыл первую бутылку, как появился Сашка. Да нет, Санек парень смирный и воспитанный, пива просить ни за что не будет. Шнурок у него развязался, вот и воткнул он свою лапу на туже лавочку с Толиковыми бутылками по соседству. А Толик вдруг исполнился такой крутизной и гордостью за себя. Вон он какой, невзирая на последствия, смело бабу на хуй послал! И захотелось ему с первым встречным-поперечным пережитым поделиться. «Пивка хочешь? Бери, не стесняйся!» И понеслась неспешная беседа.

Санек послушал и сказал. Мол знаешь, Толян, раз она на аборт не идет, раскрути ее на таблетки. Есть такая штука, пахикарпин называется. Уговори ее залпом штуки три-четыре выпить, и твоим мучениям конец — никакого аборта не надо, все само к вечеру выйдет. Га-ран-ти-ру-ю!!! Только смотри — там сосудистые ортостатические рефлексы нахер вырубает. Поэтому надо, чтоб после приема девка вообще не суетилась. И еще, достать эти колеса трудно — они группы А и на розовом бланке идут, как наркота. Толик от счастья к Саньку чуть обниматься не полез. Название «пахикарпин» он записал Саниной ручкой прям на своей руке, а какие там чего-то рефлексы на хер… Да до них ли дело, когда по Саниным словам матка в камень сократиться и выплюнет все со свистом! Наверное из-за этих самых орто-кисло… или как там их. Ну а на счет того, чтоб девка не суетилась. Черт его знает, что Санек имел в виду, наверное, чтоб не дергалась, в смысле больше без истерик.

Задачка была решена очень просто. Через полчаса Толик рылся в семейной шкатулке, доставая сто десять рублей. Это за рецепт, а десятку на аптеку. Пропажу денег предки, конечно засекут, и придется им сбрехать, что мол порвал в драке одному куртку… Драку начал сам, поэтому и заплатить пришлось, чтоб дело замять. Тогда и концы в воду, не станут же родоки рыпаться и искать приключений на жопу собственного сына. Затем довольный удачно сочиненной лапшой, Толя бежал к Митьку-Кухарычу. Он был лет на пять старше, но под армейский призыв не попадал, вроде из-за какого-то не то гепатита, не то туберкулеза. Митек-Кухарыч работал столяром-разнорабочим в городской больнице. Что-то там чинил, врезал замки, подкрашивал, подбелевал и стриг «розу». «Розой» назывался розовый рецептурный бланк, пригодный для выписки лекарств с наркотическим действием. Букет «роз» был заветной мечтой каждого наркомана и стоил бешенных денег. Она «роза» шла вроде за стольник… А наивная администрация больницы никак не могла взять в толк, что держит на рабочем месте молодого человека при месячной ставке в 65 рублей, и как при такой бедности молодой человек умудряется носить дорогие дубленки и ездить, пусть на подержанной, но машине.

Митек-Кухарыч принял Толика весьма холодно. Сказал, что на стольник может дать пять ампул морфина, восемь ампул омнопона, упаковку промедола или кетамина на выбор. Тогда Толик вкратце рассказал ему свою историю. Митек-Кухарыч о пахикарпине не слышал. Недоверчиво и много раз он переспрашивал Толика, не цепляет ли эта штука, а если цепляет то как? С кайфом, с тормозом, с глюками? Этого Толик не знал. Митек-Кухарыч выразил громадное сомнение насчет того, что это, доселе неизвестное, снадобье не долбит — раз «роза», то долбить обязана, иначе чего ей делать на розовом бланке? Митьку-Кухарычу явно стало интересно. Он угостил Толика какой-то импортной сигаретой, велел подождать, а сам трусцой побежал домой за фармакологическим справочником. Вернувшись через пять минут Митек-Кухарыч аж осунулся от разочарования. Эта гадость не цепляла абсолютно, но при этом шла на «розе»! «Из-за тебя, козленка, один цветок придется портить» — злобно прошипел Митек-Кухарыч. Явно, на морфине у него с одного бланка куда больше стольника выходило. Из того же справочника он вытащил пустой рецептурный розовый бланк и размашистым почерком врача с двадцатилетним стажем выписал рецепт, проставив дозу по справочнику. Затем извлек из кармана печати и аккуратно проставил их в нужных местах. Когда чернила просохли, он вручил бланк Толику. Посоветовал не мять, сложить вдвое, а отовариться в любой аптеке Выборгского района. Потом написал на листочке короткую памятку — что нужно сказать, если в аптеке спросят «кому и зачем», а вместо прощания сказал: «Если узнаю, что отоварился в нашем районе, убью».

Толик парень надежный, он сразу побежал в дежурную аптеку Выборгского района, что была возле Финбана. Пожилая женщина с крайнем недоверием взяла красный рецепт из рук молодого человека. «Кому и зачем?» — спросила она, даже не заглянув в бумагу. Похоже, цвет рецепта говорил сам за себя. Собрав весь свой артистизм, Толик сделал постное лицо и заговорил спокойным голосом, как можно более обыденно, но в тоже время с легким придыханием, намекающем на откровенность. «Да я сам толком не знаю, толи давление у нее какое-то особенное, какие-то там кровотечения, вроде с маткой что-то такое страшное, устали уже „Скорую“ вызывать. Доктор вот это выписал и сказал ей лежать трупом. Помрет наверное скоро. В смысле тетка моя.» Глаза видавшего виды провизора удивленно поползли поверх очков, что сидели на самом кончике ее носа и казалось, вот-вот свалятся. История явно не походила на стандартный ответ «рак у дедушки, боли». Она стала внимательно читать рецепт. Потом схватилась за телефон и принялась куда-то звонить. Повесив трубку, хозяйка лекарственного царства, с виноватой улыбкой снова подошла к окошку:

— Молодой человек, у нас сейчас нет пахикарпина. Могу сделать только завтра к полудню. Советую вам сесть на любой автобус и через две остановки будет другая аптека. Я туда звонила, там есть. Они до семи, Вы успеете. Такие вещи обычно по срочному, Вы уж нас извините. Если будет там очередь, суньте рецепт и скажите, что по срочному, Тамара Николаевна уже с «Дежурки» звонила.

— Да, мне сказали срочно… — неуверенно пробормотал Толик, ибо такое искреннее участие многоопытной Тамары Николаевны в судьбе его несуществующей тетушки явно сбивало с толку.

Автобуса Толик ждать не стал, играть, так играть — хорошо после такого звонка ворваться запыхавшимся в тягучий, бальзамно-камфорный аптечный мир. Этаким контрастом показать искренность порыва! Вот и указанная аптека. Толик врывается, как революционер размахивающий розовой листовкой:

— Х-хх, х-хх, Тамара Николаевна, х-хх, х-хх, тут Вам…

Его рецепт берут без единого слова, а еще через мгновение на стекле прилавка появляется небольшая сине-золотистая коробочка явно импортного препарата. Коробочка пока остается в углу прилавка на стороне у провизора:

— Во вторую кассу, рубль одиннадцать, пожалуйста. По одной утром и вечером. Да и Вашей тете надо лежать не вставая.

— Я знаю…

Толик стал в коротенькую очередь. Его сердце уже билось не столько от недавнего бега, сколько от какой-то внезапно переполнившей его внутренней радости, что все так быстро и успешно получилось. Толик чувствовал себя героем, способным пройти любые трудности и взять жизнь за рога. Наконец беленький квадратик чека наколот на иглу, и заветная упаковка надежно уложена во внутренний карман, поближе к сердцу. Вот и все, завтра дело за малым, и уж с этим Толик справится без проблем. В руке оставалось без малого девять рублей. Толику был так приятен вечерний весенний воздух, и он не спеша побрел к Финляндскому Вокзалу, смакуя каждый вдох. В успехе мероприятия сомнений не было, Толик раскусил «розовую» тайну пахикарпина — это чтоб подпольных абортов не делали!

Рядом с Финбаном у метро лоточники торговали цветами. Толик замедлил шаг, затем остановился возле одного небритого южанина и выбрал хороший букет за девять рублей. Одиннадцать копеек ему простили. Толик с букетом растеряно стал у метро — пятака на турникет у него не было. Забыл в пылу. Но даже эта маленькая досада, его совершенно не расстроила. Рядом стайкой проходили какие-то студентки. «Девушки, извините ради Бога, не могли бы вы мне дать пятак? Право забыл по глупости, а возвращаться не могу — на свидание опаздываю». Вид молодого человека с цветами и таким признанием моментально оживил девчонок, наперебой посыпались необидные шутки и пятаки: