Соскучился по дождику - Машков Владимир Георгиевич - Страница 30

— Товарищ инспектор, Николай Афанасьевич, Володя! Идите обедать.

За обедом заведующая принялась благодарить Николая Афанасьевича, мол, если б, не он, то, может, и не сидел бы сейчас за столом Володя Прокопенко. Но старик перебил заведующую:

— Не меня надо благодарить, а вот ее…

Николай Афанасьевич похлопал по своей деревяшке. Все с любопытством повернулись к нему.

— Я вот кляну ее часто, — старик лукаво улыбался, — и за дело. А в тот день она выручила мальчишку. Находился я, устал. Ну, чувствую, шагу ступить не могу. Сел отдохнуть. Пока отдыхал, время шло. А когда вышел с базара, увидел — бежит Володя, а за ним гонится этот бандюга… Так что спасибо надо сказать моей деревяшке…

Все засмеялись. Обед прошел быстро и весело.

Старик отправился и на вокзал — проводить Володю и Петра.

Мальчишка шагал впереди и гордо нес сетку с тремя огромными арбузами.

На перроне Володька обнял Николая Афанасьевича.

— Напиши, когда приедешь, — тихо попросил старик.

В вагоне Володька с любопытством оглядывал купе. Впервые за последние месяцы он ехал с такими удобствами, а главное, с билетом.

Поезд мчался по степи. Всюду, куда ни глядел Володька, стоял в скирдах убранный хлеб.

Вот и лето прошло, пролетело. Честно говоря, он и не заметил. Все время его несло куда-то.

Ничего себе — провел каникулы, отдохнул, набрался сил.

Зато впечатлений — уйма. Порасскажешь ребятам — не поверят. Ухмыльнутся, наплел с три короба Прокопенко. Эх, ребята, хотел бы Володька присочинить, да незачем.

Над головой мальчишки мерно колыхалась сетка с арбузами. Глянет на них Володька и сразу вспомнит Николая Афанасьевича.

Рядом с Володькой сидел Петр и все время чему-то улыбался. Вот чудак!

— Вы братья? — неожиданно спросила попутчица, женщина средних лет с крашеными волосами.

— Братья, — с улыбкой подтвердил Петр.

Володька покосился на инспектора — чего тому взбрело в голову называть его братом? Петр подмигнул мальчишке, мол, не выдавай, брат.

Володька хмыкнул и уставился в окошко.

— У родных гостили, а теперь домой? — не отставала попутчица.

— Так точно, — ответил Петр. — Домой — в Гомель.

Попутчица замолкла. Но видно было, что ее так и распирало от желания поговорить с братьями.

— А вы откуда сами будете? — догадавшись о мучениях попутчицы, поинтересовался Петр и, сам того не желая, выпустил джинна из бутылки.

— Мы из Москвы, — затараторила попутчица и ткнула пальцем в верхнюю полку, где, отвернувшись лицом к стенке, то ли спал, то ли просто лежал ее муж. — Живем в Измайлове. Район, вы знаете, чудесный. Через улицу — лес, самый настоящий, ели там, березки… Правда, от центра далековато. Но рядом метро. И потом скажите на милость, что мне делать каждый день в центре, в этой сутолоке, в этом сумасшедшем доме? Нечего мне там делать…

Попутчица перевела дух, и тогда Володька поднялся:

— Я выйду…

Мальчишка прошел по коридору в тамбур, стал у двери и выглянул в окно. Поезд мчался по мосту через широкую реку.

Деловито прошагала озабоченная проводница и строго предупредила:

— Мальчик, к дверям нельзя прислоняться…

— Знаю, не маленький.

В тамбур шумно вошел Петр. Давясь от смеха, проговорил:

— Насилу вырвался, думал, уже все — погиб во цвете лет…

— А я знаю, чего вы прибежали, — ухмыльнулся Володька. — Боитесь, что я удеру.

— Не боюсь, — ответил Петр. — А если удерешь, дураком будешь…

— Это почему? — нахохлился Володька.

— Потому, что кончается на «у», — отшутился Петр.

— А почему вы ей наплели, что мы братья? — задирался Володька. — Побоялись правду сказать, что вы — милиционер и везете опасного преступника?

— Не набивай себе цену, «опасный преступник», — ушел от ответа Петр.

Он понимал, отчего такой ершистый Володька. Скоро, совсем скоро они приедут в Гомель. Как встретят Володьку дома?

— Ты Ветку знаешь? — спросил Петр.

— Знаю, — ответил Володька, и снова вспомнил Николая Афанасьевича.

— Я был в тамошней школе-интернате, — сказал Петр. — И договорился, тебя берут в 7-й класс. Сможешь часто видеться со своими — до Гомеля рукой подать.

— Нет, — покачал головой Володька, — не поеду я в Ветку. Я домой поеду.

— Но почему? — спросил Петр, хотя по тону, каким говорил Володька, понял, что не вчера пришел мальчишка к такому решению.

— Я домой поеду, — упрямо повторил Володька. — Матери одной трудно. Малые ей дают жару, да и батя… Если батя будет так закладывать, сляжет в больницу. А знаете, какой он маляр! Экстра-класса! В общем, надо ехать домой. Кончу восемь классов, пойду на завод. Буду работать и учиться.

— Тебя ребята ждут, — сказал Петр. — И Инесса Сергеевна… Приходили ко мне, спрашивали про тебя…

Володька хмыкнул и ничего не сказал.

— А я вот думаю на следующий год в педагогический поступать, — сказал Петр. — Связался вот с такими, как ты, и забросил свою механику.

— А на рыбалку ездили? — спросил Володька.

— Ездил пару раз, больше не удалось. Вот что, — решительно сказал Петр, — как доберемся домой, в тот же день махнем на рыбалку… И не уедем назад, пока не наловим по десятку язей… Договорились?

Володька молча кивнул.

— На этот раз не подведешь? — спросил Петр.

— Не подведу, — пообещал Володька.

В купе они вернулись, когда попутчица, угомонившись, уже спала…

Утром, еще не открыв глаза, Петр лежал на полке и вспоминал все подробности разговора с Володькой. Ничего не скажешь — славный парень.

Петр открыл глаза и посмотрел на часы — семь. Пора вставать.

Петр перевел взгляд на стенку — на привычном месте сетки с арбузами не было. Еще ничего не подозревая, Петр поднялся и увидел, что Володькина верхняя полка пуста. На аккуратно застеленной постели лежала записка.

Петр торопливо схватил ее и прочитал:

«Дядя Петя! Вы за меня не бойтесь! Просто я привык ездить на свои деньги. Встретимся в Гомеле. Не забудьте про уговор. С приветом Прокопенко».

Петр натянул тренировочные брюки и кинулся к проводнице. Та наливала в стаканы чай.

— Мой брат не выходил? — запыхавшись, проговорил Петр.

— Постойте, — наморщила лоб проводница, — он побежал следом за пассажиром из четвертого купе — тот забыл свои арбузы… Вы знаете, огромнейшие арбузы…

Петр прислонился к стенке.

— А что, отстал? — с тревогой спросила проводница.

— Отстал, — выдавил из себя Петр.

— Да вы не беспокойтесь, — принялась утешать Петра проводница. — Через пять минут станция, мы пошлем телеграмму, брата вашего посадят на следующий поезд, и все будет в порядке…

Петр вернулся в купе, бухнулся на постель и в отчаянии проговорил:

— Удрал! Неужели все надо начинать сначала?..

— Кто удрал? Ваш брат? — не подымаясь, сонно произнесла попутчица.

— Какой он брат? — разозлился и на Володьку и на самого себя Петр. — Я его должен был в милицию доставить… Проворонил, проспал…

— В милицию?! — в мгновение ока попутчица оказалась у двери и приоткрыла ее. — А ну, быстро предъявите ваши документы.

Петр протянул ей красную книжечку. Попутчица долго сверяла фотокарточку с расстроенным оригиналом.

— Отдаленное сходство имеется, — процедила попутчица.

— А теперь снимите мои чемоданы…

Петр с трудом стащил тяжеленные чемоданы.

— Вам же не скоро сходить…

— А я и не схожу, — попутчица открыла чемодан и многозначительно произнесла: — Я хочу проверить, все ли на месте…

Петр побледнел, но сдержался. Сгреб мыльницу, полотенце и выскочил из купе.

«Ну и задам я ему при встрече, будет знать, как не слушаться старшего брата, — подумал Петр. — Но встретимся ли мы снова?»