Соскучился по дождику - Машков Владимир Георгиевич - Страница 11

— Дома забыл…

Володька решительно сунул пенал Шурику:

— Нет, я не могу взять.

— Почему? — искренне удивился Шурик.

— Вы и так столько дней меня поили и кормили, а я… В общем, не могу, и все.

Володька повернулся к ребятам спиной.

— А экспедиция? — тихо произнес Шурик.

— Какая экспедиция? — взорвался Володька, оборачиваясь к мальчикам. — Обойдется без меня экспедиция сто раз! Это же смешно — наука и я!

Неизвестно, что мог в запальчивости наговорить Володька, но остановился. Мальчики смотрели на него с осуждением. «Эх, ты, — говорили их взгляды. — Мы думали, ты герой…»

— Ладно, — глухо сказал Володька. — Пошли покупать билет до Одессы. Я вам вышлю долг с Тихого океана… с первой получки.

Мальчишки просияли.

— Пойду оденусь, — сказал Володька и побрел по берегу.

«Как быть? — размышлял Володька. — Вот влип так влип».

Вдруг он услышал незнакомые возбужденные голоса. Прячась за скалу, Володька подкрался поближе и увидел, что в его убежище хозяйничают две женщины и мужчина.

— Я давно заметила неладное, — говорила светловолосая полная женщина, которая показалась Володьке на кого-то похожей. — Наготовлю котлет на два-три дня, а они за день исчезают. Ну, думаю, неужели у Шурика появился волчий аппетит? По нему не видать…

Володька понял, на кого похожа женщина. На Шурика. Это его мама. А смуглый сухощавый мужчина — вылитый Гарька. Значит, это его папа. А вторая женщина, наверное, Гарькина мама.

Мама Шурика подняла Володькину куртку:

— Теперь совершенно ясно, они кого-то кормили моими котлетами!

— А я спрашиваю утром у Гарьки, где твой бинокль, — сказал Гарькин папа. — «Потерял», — говорит. Он, понимаете, «потерял» бинокль, с которым ни на секунду не расставался. Даже ночью бинокль висел у него на шее. И теперь я понимаю, что он отдал кому-то бинокль. Или же продал его, чтобы дать кому-то деньги. Кому, вот вопрос…

Мама Гарьки молча кивала головой.

— Нет, вопрос в том, где они, — нетерпеливо произнесла мама Шурика. — Не случилось ли с ними чего?

От камней долетел голос Шурика:

— Володя!!!

— Это Шурик! Скорее! — воскликнула мама Шурика и побежала к камням, а за ней и родители Гарьки.

Володька пробрался в убежище, торопливо оделся и на прощанье окинул взглядом бухту, где он провел одиннадцать отличных дней. Целых одиннадцать! А казалось, он только вчера забрел сюда и познакомился со славными мальчишками.

Закинув за спину куртку, Володька стал выбираться из бухты наверх, к шоссе.

А в это время Шурик и Гарька с удивлением увидели, что к ним вместо Володьки бегут их родители.

Мама Шурика выхватила у сына пенал и открыла его.

— Деньги? Откуда? — поразилась она, передавая пенал папе Гарьки.

Папа повертел пенал в руках, пересчитал деньги и обратился к сыну:

— Теперь ты скажешь, где бинокль?

Глядя отцу прямо в глаза, Гарька твердо произнес:

— Я потерял бинокль.

— Ой, — заныла мама Шурика. — С кем вы тут связались, небось с воришкой? Кто он, этот Володя?

— С воришкой? — голос Шурика обиженно зазвенел. — Да ты знаешь, кто Володя?..

Гарька толкнул приятеля в спину, и Шурик смолк.

На лицах мальчишек, когда их увидели родители, было написано отчаяние — Володька не успел взять деньги. Как же он теперь доберется до Одессы? А что будет с кругосветной экспедицией и, вообще, с наукой?

После такого случая Шурику и Гарьке запретили одним ходить на море. Но мальчикам иногда удавалось улизнуть из дому и побывать в своей бухточке. И ни разу больше они не встретили там Володю. Бухта уже не казалась мальчикам такой таинственной и необыкновенной, и, послонявшись немного по берегу, Шурик с Гарькой возвращались в жаркий, пыльный город.

МОТОЦИКЛ В КЮВЕТЕ

— Прошу вас, проходите… Осторожненько голову… Конечно, подвальное помещение — есть подвальное помещение… Но мы не привереды, у других и такого нету…

Согнувшись, Петр вошел в пионерскую комнату. Приведший его сухонький подвижный старичок в просторном пиджаке и соломенной шляпе размахивал руками и без умолку говорил:

— Вот выставка работ наших детей…

Петр увидел на стенде вышивки. Рядом на столике расположились плоды терпеливого выпиливания — витиеватые рамки для портретов. К противоположной стене приткнулся шкаф, сквозь стеклянные дверцы которого виднелись разноцветные корешки книг. На дверцах висел маленький блестящий замок.

— Это наша библиотека, — объяснил старичок. — В шкафу лежат шашки и шахматы. Приходи в любое время. Хочешь — читай, хочешь — играй. И скажу вам откровенно — по вечерам здесь, как говорится, негде яблоку упасть. В скором времени приобретем телевизор. И тогда можно будет коллективно просматривать детские передачи с последующим их обсуждением… Дети получат несомненную пользу.

Петр с любопытством оглядывал комнату. Во всем чувствовалась рука хорошего хозяина.

— А вот Прокопенку сюда не затянешь, — бледные щеки старика порозовели от гнева. — Как я его не уговаривал, чего только не предлагал, ни в какую… Неужели здесь нет того, что могло бы увлечь нормального ребенка? Столько сил, нервов потрачено на одного непутевого, а ведь я их мог с большей пользой отдать хорошим детям… И еще, неблагодарный, гадости про меня говорит. Мне передали, что он называет меня домовым, меня, председателя домового комитета…

Петр едва сдержался, чтобы не улыбнуться, и предложил:

— Василий Петрович, давайте поднимемся наверх…

— Хотите двор осмотреть? — захлопотал Василий Петрович. — Пожалуйста…

Он погасил свет, долго громыхал во тьме замком, закрывая на ощупь дверь.

Петру не давала покоя история с угоном мотоцикла. Ему казалось, что если он разберется в этой истории, тогда и узнает, почему убежал Володька. И вот с утра пораньше Петр отправился к дому, где жил Володька Прокопенко.

Василия Петровича, председателя домового комитета, он встретил во дворе. Петр сказал, что он из милиции и что его интересует история с угоном мотоцикла.

Василий Петрович бережно пожал руку Петра:

— Вы получите самую полную и объективную информацию. Только давайте сначала посмотрим, как мы, домком, организуем досуг детей…

Они вышли во двор. После тьмы подвала солнечный свет слепил глаза. Василий Петрович даже зажмурился.

— Ох ты!

Из соседнего подъезда с криком: «Ах, негодники!» — выскочила женщина в пестром халате и, теряя на бегу шлепанцы, налетела на мальчишек, которые гоняли по двору мяч.

— Вы что, не видите — белье чистое висит, — шумела женщина.

Мальчишки взяли мяч и нехотя поплелись со двора.

— А куда ребятам деваться? — спросил Петр.

Посреди небольшого тесного двора возвышались столбы. Между столбами были натянуты веревки, на которых висело белье.

— Пусть идут в школу, — сказал Василий Петрович. — Там замечательная спортплощадка.

— Василий Петрович, — напомнил Петр. — Вы обещали рассказать, как был угнан мотоцикл.

— Извольте, одни только факты, и ничего, кроме фактов, — воскликнул Василий Петрович.

Он вскинул энергичным жестом руки. Петр невольно засмотрелся на рукава просторного пиджака Василия Петровича, ожидая, когда из них вылетят факты, словно голуби из рукавов фокусника.

— Один молодой человек, рабочий, недавно демобилизованный из армии, мечтал купить мотоцикл, — начал Василий Петрович. Они медленно шли по двору. — Молодой человек откладывал с каждой получки, кое-что, само собой, добавили родители. И вот настал тот прекрасный день, когда молодой человек осуществил, наконец, свою мечту — купил мотоцикл. И не простой, а «Яву». Если вы хоть капельку смыслите в мотоциклах, то поймете чувства молодого человека. Сказать, что он был счастлив, значит, ничего не сказать. Молодой человек приехал вот сюда, во двор, на ярко-красной «Яве». Мотоцикл сверкал. Молодой человек сиял. Он совершил круг почета по двору. За ним бежала толпа мальчишек.