Русский Царь Батый - Пензев Константин Александрович - Страница 46

А вот и любопытная энциклопедическая справка, приведенная в книге А. Андреева «Великий князь Ярослав Всеволодович Переяславский» – «Ярослав Всеволодович (8.11.1191– 30.09.1246), великий князь Владимирский (1238–1246), третий сын Всеволода Большое Гнездо. В 1200 году начал княжить в Переяславле-Южном. Принимал активное участие в борьбе с половцами и в междоусобицах южнорусских князей. В 1206 году вынужден был оставить Переяславль-Южный и вернулся к отцу. По завещанию отца Ярослав Всеволодович получил во владение Переяславль-Залесский. В 20—30-е годы неоднократно княжил в Новгороде Великом, активно воевал с его соседями, способствовал проведению владимирской великокняжеской политики своего брата Юрия.

В 1238 году после гибели Юрия в битве с татарами занял владимирский великокняжеский стол и сделал попытку в начале 40-х годов XIII века подчинить себе Киев с помощью Батыя. Опасаясь усиления Ярослава Всеволодовича, монголы вызвали его к великому хану Гуюку в Каракорум и там отравили».

Итак, если владеть Киевом, Смоленском и Залесским княжеством, держа в своих руках поставки хлеба, то, таким образом, можно контролировать Новгород. Для полного контроля волжского пути и вообще транзитной торговли Восток – Запад следует подчинить также Волжскую Булгарию и низовья Волги.

Именно этим занимались Ярослав и Батый в 30-х годах XIII века. В. Н. Татищев сообщает (цит. по А. Андрееву), что в 1236 году: «… Ярослав Всеволодович, собрав новогородцов и взяв помочь от сыновцов Констянтиновичев, со всеми своими переславскими войски пошёл на Михаила. К Киеву идучи, область черниговскую, где не было кому оборонять, разорял и тяжкие окупы с городов взяв, пришел к Киеву. Сам сел на Киеве, а в Новграде поставил сына Александра и, одаря, новогородцев отпустил. Но не долго держав, учинил со Изяславом договор, что ему за Владимира окуп заплатить и Смоленск ему отдать, сам возвратился».

Вспомним выдержки из летописей, приведенные выше. Во время батыевского похода Ярослав идет из Киева в Новгород: «ему же тогда в нашествие Батыево прешедшю ис Киева в Великий Новград, с ним же бяху и боголюбивая его супружница и благородные чада и прочий ближний ему. И тамо Богом снабдеваемы бяху от озлобления татарска». В 1238 Ярослав принимает великое княжение. В 1239 году, непосредственно после Батыевского похода, обороняет Смоленск от литовцев: «Того же лета князь великий Ярослав ходи на Литву ратиею, смольнян бороня». «В то же лето Ярослав выступил в поход из Смоленска против литвы, и победил литву, а князя их взял в плен». В 1240 году Батый берет Киев.

Итак, из источников следует, что Ярослава интересуют прежде всего Новгород, затем Киев, Смоленск, а Переяславль-Залесский в его руках по наследству.

Развитие дальнейших событий показывает, что Батый и Ярослав – компаньоны, установившие фактический контроль над значительным сектором мировой торговли. Батый расчищает путь Ярославу к великокняжескому престолу (смерть Юрия Всеволодовича), громит непокорные земли (Рязань, Булгар, мордву, половцев, Киев) и совершает поход на Запад, который изрядно досаждал Руси своими миссионерскими потугами. Что можно сделать больше для Ярослава и Православной церкви?

Из этого следует, что отсутствие войск Владимиро-Суздальского княжества в печально известной битве на Калке можно интерпретировать определенным образом. Д. Феннел пишет: «Подозрительно отсутствие дружин (на Калке. – К. П.) из Новгорода и Пскова, не упоминаемых ни в одном из источников, но более всего – из Суздальской земли. Одна из летописей, Ипатьевская, подчеркивает, что „Юрья же князя великого Соуждальского не бы“ на военном совете в Киеве. Однако местный летописец Суздальской земли сообщает, что было направлено обращение к великому князю владимирскому и что Юрий послал чисто символическую дружину на юг под началом Василька Константиновича из Ростова. Не исключено, однако, что это лишь плод его воображения и не более чем попытка спасти честь Всеволодовичей и изменить впечатление их полной бездеятельности: „силы“ Василька не встретились с союзниками, и, как только Василько узнал о разгроме, он „възвратися от Чернигова“ – самая южная точка, которой он достиг, – „схранен Богомь и силою креста честнаго и молитвою [покойного] отца своего Костянтина и стрыя (дяди) своего“ Юрия. Не стоит и говорить, что ни в одном другом источнике „вклад“ Суздальской земли не упоминается» («Кризис средневековой Руси 1200–1304»).

В битве на Калке участвовал Мстислав Мстиславович Удалой (ум. 1228, Торческ) – торопецкий князь с 1206, новгородский с 1210, галицкий с 1219. Сын новгородского князя Мстислава Ростиславича Храброго. В 1193 и в 1203 совершил походы на половцев. Приобрел славу искусного полководца и был прозван дружинниками «Удалой» за постоянное воинское счастье. В 1216 возглавил новгородское воинство против владимиро-суздальских князей и на р. Липице одержал бесспорную победу в жестокой битве («И бысть сеча зла и брань велика, и всюду мертвыми лежаху»). В 1219 отправился освобождать от венгров и поляков Галицкое княжество и, захватив Галич, стал княжить там. В 1223 Мстислав вместе с другими русскими князьями участвовал в битве с монголо-татарами на р. Калке, где из-за разногласий и отсутствия единого плана русские потерпели поражение. В конце жизни боролся с поляками и венграми и, уступив в 1227 Галич венгерскому королю, княжил в Торческе (А. П. Шикман «Деятели отечественной истории». Биографический справочник. http://www.hrono.ru).

Так вот. Мстислав Мстиславович приходился тестем Ярославу Всеволодовичу. «Ведена бысть! Ростислава из Новгорода, дщи Мстиславля Мстиславича, за Ярослава, сына великого князя Всеволода, в Переяславль Суждальский». Тем не менее родственные связи не воспрепятствовали жестокому конфликту, разгоревшемуся из-за Новгорода, между Мстиславом и владимиро-суздальскими князьями Всеволодовичами, Ярославом и Юрием. Этот конфликт привел в 1216 году к печально знаменитой битве на реке Липице, где Ярослав с Юрием были полностью разгромлены. То, что Юрий и Ярослав не помогли войску киевских князей, в коем одним из командующих являлся Мстислав, можно объяснить старыми обидами. Но не только в них дело. Все обиды отступали у князей перед практическими соображениями. Скорее всего, уже в 1223 году Ярослав тем или иным образом, был связан с Чингизидами. В этом нет ничего удивительного, если учесть тот факт, что, по свидетельству Плано Карпини, уже в 1216 году в великоханской монгольской ставке находились «русские клирики».

Не только обиды, но и кровное родство было забыто. Примеров тому множество. В биографии Ярослава есть такой связанный с братом Юрием эпизод: «В кровавых событиях зимнего похода Батыя на Северо-Восточную Русь князь Ярослав Новгородский никакого участия не принимал, хотя старший брат, великий князь Юрий Всеволодович, возлагал на него немалые надежды. Возможно, именно надежды на помощь новгородских полков князя Ярослава побудили Юрия оставить в начале февраля 1238 года свою столицу и отправиться с дружиной на север» на реку Сить – собирать новое войско для отпора захватчикам.

Сюда, в воинский лагерь на Сити, должны были подойти войска из северных заволжских городов и Новгорода. В первую очередь из Новгорода!

Об этом прямо пишет летописец: «Ждучи к собе брата своего Ярослава с полки…» И добавляет печально: «И жда брата своего Ярослава, и не бе его…» (В. В. Каргалов, статья «На крутом переломе русской истории»).

«В „Истории Угедей-каана“ Рашид-ад-Дина содержится прямое указание на то, что сразу после Ситской битвы татарские войска „ушли оттуда, порешив в совете итти ту менами облавой и всякий город, крепость и область, которые им встретятся на пути, брать и разорять… При этом походе Батый пришел к городу Козельску, в направлении, противоположном Новгороду!“ (В. В. Каргалов, статья „На крутом переломе русской истории“).

Безусловно, именно в направлении, противоположном Новгороду! Поскольку не было необходимости идти на Новгород – там находился сын Ярослава, Александр Невский.