Русский Царь Батый - Пензев Константин Александрович - Страница 33

Но почему они должны его были брать? «… Новгород был вторым по величине городом на Руси после Киева. Через него проходили торговые пути, ведущие с севера, от Балтики (по Неве, Ладожскому озеру и Волхову), на юг, к Черному морю (по Ловати и волоком до Днепра), и пути с востока на запад, соединявшие Новгород с Волгой (по Полу и озеру Селигер, а также по Мете и волоком до реки Тверды).

Расположенный на пересечении торговых путей, Новгород был крупнейшим центром торговли с югом, востоком и западом, но особенно с западом» (Дж. Феннел. «Кризис средневековой Руси 1200–1304»). Т. е. если уж и стоило что завоевать в походе 1237–1238 гг., так это Новгород. Рязань и рядом не стояла. Сколько добра можно было награбить по тем временам, умом не охватишь. Это же не Козельск какой – то, это, практически, один большой сундук с добром.

Но не пошли татары брать Новгород, дошли до «Игнач-креста» и то ли устыдились своего злодейского замысла, то ли грязь стала на копыта налипать в большом количестве – развернулись и ушли. Совсем не похоже на татар. Татары отличались, во-первых, редкой целеустремленностью (всегда преследовали и добивали врага), во-вторых, редкой настойчивость и упорством.

Уж если что порешили, то всенепременно это претворяли в жизнь.

А тут видна какая – то раздвоенность, нерешительность некоторая, вроде: «А стоит ли?» Конечно, стоит – такая добыча! Но не пошли… Все это тем более странно, что на следующий год татары не предприняли повторную попытку. Получается, что дошли они до какого – то, весьма приметного места и тут… так и хочется написать, ну и напишу, что же делать, так вот… и тут их кто-то встретил и сказал: «А не надо, татары, идти на Новгород. Вопрос улажен и снят с повестки дня».

Что – то подобное «новгородскому чуду» произошло в европейской истории XX века, когда Гитлер отказался добивать у Дюнкерка английский экспедиционный корпус. Видать, тоже, то ли устыдился, то ли погода помешала. В общем, не стал. Так потом в западной исторической литературе и писали – «чудо у Дюнкерка». Мы эти чудеса знаем. Называются они «тайная дипломатия».

Нелишне напомнить, что новгородским князем в 1236–1251 гг. был Александр Невский. Надо признать, что некоторые западные исторические писатели, вроде того же Пайпса, очень плохо относятся к этому князю. По их мнению, он проводил «не ту» политику. Русский князь бил западное воинство вместо того, чтобы способствовать колонизации и католизации русских земель. Видимо, это не соответствовало «американским национальным интересам в средневековье». Конечно, если бы Александр Невский проводил ту же политику, что и Ельцин, американцы были бы им безмерно довольны.

Дж. Феннел пишет: «Александр не сделал ничего, чтобы поддержать… дух сопротивления Золотой орде. Требуется беспредельная щедрость сердца, чтобы назвать его политику самоотверженной» («Кризис средневековой Руси 1200–1304»). Странные какие-то у Феннела понятия. Казалось бы, чего так Феннел переживает? Что ему до наших, сугубо внутренних, дел? Это во-первых. А во-вторых, зачем нам, собственно, требовалось сопротивляться Орде? Феннел, совершенно бездоказательно, считает, что мы должны были Орде сопротивляться. С какого-такого перепугу?

То, что никто не может внятно рассказать о масштабах разрушений, причиненных Батыем, весьма показательно, и Феннел, как никто другой, весьма в этом хорошо осведомлен: «Каковы были непосредственные результаты татарского нашествия? Как это часто бывало в ранней русской истории, письменные источники содержат поразительно мало сведений, позволяющих сделать какое-либо обоснованное заключение о реальном ущербе, политическом, культурном или экономическом, нанесенном татарами. Нет никаких указаний на численность потерь среди дружинников или гражданского населения, мы не знаем, сколько было захвачено в плен. Летописцы, путешественники и историки того времени упорно отказываются привести хотя бы преувеличенные цифры: они либо хранят молчание, как в случае с Киевом, либо пугают своих читателей беспомощными гиперболами („Черньци и черници, старыя, и попы, и слепыя, и хромыя, и слукыя, и трудоватыя (и горбатых, и больных)…, и люди все иссекоша“ (Дж. Феннел „Кризис средневековой Руси 1200–1304“).

Я же считаю, что каких-либо значительных разрушительных последствий Батыево «нашествие» не имело и не могло иметь. Хотя бы по той причине, что большинство населения жило в селах, деревнях и выселках, которые не оказывали вооруженного сопротивления, так как не имели никакой возможности его оказать да и не испытывали никакого желания его оказывать, а потому и не подверглись разрушениям. Город, который выполнял требования Батыя о предоставлении десятины и вообще не отказывался подчиниться налогообложению, получал от татарского начальства титул «гобалык» (что по сегодняшним понятиям означает «исправный налогоплательщик») и продолжал жить своей жизнью. Еще раз хочу напомнить о разнице между налогообложением в 10 % и завоеванием. Это таки большая разница.

При завоевании у побежденных экспроприируется все. Налоги же собирают для пользы самих налогоплательщиков: охраны общественного порядка, внешних границ, содержания общественно полезных учреждений, например, почтовой службы. Какова была польза от «татарского» налогообложения? А такова, что на Русь не смел никто и сунуться. Пытались, конечно, но успокаивались быстро. Да, татарская армия не являлась полностью и исключительно русской. И что? Советская армия также чуть ли не на 50 % состояла из среднеазиатских бойцов. Но никто же не говорил, что Средняя Азия покорила РСФСР.

Но вернемся к вопросу о Новгороде. Он стоял, как уже говорилось выше, на пересечении двух великих торговых путей: «из варяг в греки» (Балтика – Черное море), и маршрут, который «средневековые русские источники называют „Сарацинским путем“ – сеть рек и волоков, соединяющую Балтийское море с Черным через Волгу» (Р. Пайпс. «Россия при старом режиме»). Основной территориальный вопрос российской истории в XIII веке (да и последующих трех столетий) – это, безусловно, вопрос о контроле над землями Великого Новгорода. Именно на него было направлено, с одной стороны, острие западной агрессии, а с другой – основной вектор политики Владимиро-Суздальской Руси (а затем и Москвы).

Посмотрим теперь на главные направления боевых действий Батыя. В 1236 году он сражается в районе средней Волги (ставит под контроль Булгарию, марийцев, мордву и прочие местные племена). Дж. Феннел считает, что «единственным противником суздальцев была мордва, населявшая территорию между Волгой и низовьями Оки к востоку от Мурома и Рязани» («Кризис средневековой Руси 1200–1304»).

Затем Батый совершил поход на нижнюю Волгу, где начинает боевые действия против половцев, контролировавших на тот момент степи между Волгой и Доном, гонит их «облавой» к Дону, в результате чего половцы хана Котяна отходят за Дон и оказываются впоследствии аж в Венгрии. Чем же это Батыю так помешали половцы?

А вот чем: «Половецкая кочевая стихия отрезала Русь от черноморских портов, нарушила торговлю с Востоком и Византией. Как показывают исследования М. В. Фехнер, торговые отношения Руси с Востоком, достаточно оживленные в X–XI ее., приостановились в XII столетии (из инвентаря деревенских погребений этого времени исчезли обычные раньше бусы восточного происхождения).

Губительные последствия имело господство половцев в южных степях и для торговли Руси с Востоком по Балтийско-Волжскому пути. Половецкие орды перерезали древние торговые пути от Киевской земли к Черному морю: «Греческий» (в Византию), «Соляной» (через Лукоморье к соляным озерам), «Залозный» (к Азовскому морю и Тмутаракани). Киевский князь Мстислав, обращаясь к другим русским князьям, с горечью отмечал в 1170 г.: «Уже у нас и Гречьскии путь переступаюче, и Солоныи, и Залозный». Известно, что движение торговых караванов по Залозному пути почти полностью прекратилось уже в конце XI в. Имеются данные даже о том, что половцы пытались нарушить соляную торговлю Киевской земли с Галицией. Нарушение кочевниками древних торговых путей Руси неблагоприятно сказывалось на экономике страны» (В. В. Каргалов, «Внешнеполитические факторы развития Феодальной Руси»).