Естественные причины - Палмер Майкл - Страница 26

– Почему?

– В общем-то я не знаю. Догадываюсь, что ему хочется точно выяснить, что произошло. Моя встреча с ним назначена на одиннадцать.

Мэллон потер свой подбородок.

– Вы не знаете, где он остановился? – спросил он.

– Грейсон? Нет, Не имею представления.

– Неважно. Могу и сам узнать. В каком сейчас состоянии его дочь?

– В страшно подавленном. Но с медицинской точки зрения ее дела идут довольно хорошо. Ее рука... то, что от нее осталось... неплохо заживает.

– И она потеряла ребенка?

– Совершенно правильно.

– Внука Уиллиса Грейсона?..

– Простите?

– Ничего. Ничего. – Вдруг, совершенно забыв об Эндрю, Мэллон схватил, трубку телефона с ближайшего письменного стола, набрал номер Акселя Девлина и предупредил его, что скоро к нему прибудет посыльный со специальным пакетом. Потом он позвонил по другому номеру: – Кто это, Бриджит?.. Ах, Луанн, как вы поживаете? Говорит Джереми Мэллон... Прекрасно, у меня все в порядке, спасибо. Послушайте, вы знаете о приеме? Да, хорошо. Миссис Мэллон сейчас уже там и дожидается меня. Пожалуйста, разыщите ее и передайте, что я задержусь. Точнее, скажите ей, что если я не появлюсь до десяти, то меня не будет совсем. Вы все поняли? Спасибо, Луанн. Огромное вам спасибо. На этой неделе увижу вас. – Он положил трубку на рычаг. – Не думаю, чтобы Мери-Эллен из-за одного этого приема пустит коту под хвост семнадцать лет семейной жизни, – сказал он скорее себе, чем Трюскоту. – Послушайте, Энди, я немного здесь задержусь, мне надо кое-куда позвонить. Вы знаете, как выйти отсюда, правда?

– Конечно. Вы хотите связаться с Грейсоном?

– У этого человека тьма адвокатов, уверен в этом. Но сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из них имеет степень Д.М. Людям типа Грейсона подавай лучшее. Я просто хочу попытаться подсказать ему, кто в такого рода правовых вопросах разбирается лучше всего. А теперь бывайте!

Не ожидая, пока уйдет Трюскот, он кинулся обратно в свой кабинет.

Глава 13

6 июля

Сара стояла в операционной под леденящим, голубовато-белым освещением. Она проводила роды кесаревым сечением перед целой группой наблюдателей, которая, казалось, включала всех, с кем она общалась на наполненной событиями минувшей неделе.

– Очень плохо, ваш младенец умер, – сообщила она пациентке, лицо которой было закрыто простыней. Она повернулась к наблюдавшим с галереи и поклонилась: – Очень плохо. Ее младенец умер. Очень плохо.

Гленн Пэрис одобрительно улыбнулся ей, то же сделали Рэндал Снайдер и Аннали Эттингер. Алма Янг, в форме, похлопала и послала ей воздушный поцелуй. Несколько репортеров, присутствовавших раньше на пресс-конференции, делали ей одобрительный знак – о'кей. Другие фотографировали ее. Затем широким жестом она сбрасывает в сторону простыню и видит... саму себя. Глаза покраснели и ввалились, рот раскрылся в беззвучном вопле смерти.

Сара проснулась в холодном поту от своих собственных стонов. Было половина пятого утра.

Вся дрожа, она с трудом вылезла из, кровати и набросила халат. Потом заварила чай и приняла горячую ванну. Она сознавала, что в ужас ее привели не только беспокойное содержание сна, и но сам факт, что она его вообще увидела. В детстве и юности она была рабыней всевозможных кошмаров. Наиболее навязчивый сюжет, который повторялся по два-три раза в неделю, показывал ее связанной, с кляпом во рту и совершенно беспомощной. А потом, почти каждую ночь, ей снилось, что в нее по многу раз втыкают нож, избивают, душат, сбрасывают с большой высоты или швыряют в море. Никогда во время этих страшных снов она, собственно, не видела лица нападавшего. Изредка мужчина – она никогда не сомневалась, что это именно мужчина, – прижигал ее горящими сигаретами. Порой эти яркие кошмары так преследовали ее, так мучили, что она отказывалась ложиться спать.

В подростковом возрасте, по предложению обеспокоенной учительницы, она стала лечиться у психолога. Для врача-женщины было очевидно, что какое-то событие в прошлом Сары – единичное или повторявшееся – стало причиной ее ужасов. Врач сделала все, чтобы выяснить первопричину. Но мать Сары, погружавшаяся все глубже и глубже в маразм слабоумия, не могла дать никакой полезной информации.

Тогда психолог направила Сару на серию гипнотических сеансов и однажды даже взяла отгул, чтобы свозить ее в Сиракузы на консультацию в университетский медицинский центр. Ничто не помогло. Сара просто не могла найти связи ни с каким событием своего детства, которое могло бы породить такие странные и истощающие фантазии.

Во время учебы в колледже, казалось, мучительные сны стали приходить реже, но они все равно навевали ужас. Она прошла еще один курс психотерапии и гипноза и даже согласилась принимать какие-то пилюли, предназначенные, по словам врача, изменить неврологический характер ее снов. Но это лекарство изменило лишь ее учебные показатели, в среднем за семестр они снизились с 3,8, до 2,9 балла.

В конце концов она все же обрела покой. И это случилось среди простых горных жителей, в деревушке в предгорьях Луанг Чанг Дао, всего в нескольких милях от бирманской границы. Ее наставник доктор Луис Хан привел ее к целителю – мудрому согбенному старику, которому, по словам Хана, было за сто десять лет.