Числа и знаки. Трилогия - Бурносов Юрий Николаевич - Страница 108

– Спор наш, возможно, интересен с философской точки зрения, но я имею честь предложить вам сделку. Затем я прибыл сюда, - вступил в разговор Альгиус. Субкомиссар с недоумением посмотрел на толкователя, ибо не мог угадать его намерений.

– Кто вы? - спросил в ту пору настоятель.

– Меня зовут Альгиус Дивор, я всего лишь книжник и гадатель, бывший школяр, нынешний пьяница и сластолюбец. Я один из тех, кто бежал из вашей темницы, и со мною субкомиссар Хаиме Бофранк. Доверьтесь нам, фрате!

– Хорошо, - неожиданно сказал Фроде. Заскрежетали петли, дверь отворилась, и Бофранк с Альгиусом поспешили войти внутрь.

Настоятель был ранен мушкетной пулей в правое плечо. Неловкая повязка сползла, и на рясу сочилась кровь.

– Вижу, как рушится все, чему служил годами, - пробормотал он, невидящими глазами уставясь на Бофранка. - Все рушится, и рука моя бессильна. Наказание ли мне? Кара ли?

– Есть ли у вас мирское платье? - без обиняков спросил Альгиус.

– Уж не утаить ли меня хочешь ты, книжник и гадатель?

– Вывезти вас с острова целым и невредимым, вот что хочу я. Но в обмен вы скажете, где сейчас Деревянный Колокол.

– Я и не скрываю - он у доброго друга. А жизни я не алчу. Прегрешения мои велики, и поделом мне.

– Опомнитесь, фрате! - воскликнул Бофранк. - Добрый друг ввел вас во искушение, ибо не добр он вовсе. Я знаю о его возможностях, о сладкоречии и умении заманить во грех, ибо помню его еще человеком. В том, что вы поверили словам его, не вините себя, ибо мало кто отвратился бы…

– Еще раз вопию к небесам: все разрушено, что я творил, и для чего мне теперь жить? - спросил настоятель. Бофранк обратил внимание, что смотрит он на два квадрата, изображенные на стене, словно говорит с ними, а не с присутствующими… Что если Клааке слышит и видит их, хотя и не может пройти обратно?

Внезапно настоятель кинулся на Бофранка, схватил за горло и принялся душить. Тонкие пальцы единственной его руки с острыми длинными ногтями, казалось, стремятся проткнуть кожу. Альгиус попытался оттащить помешанного от субкомиссара, но не преуспел в этом; тогда он ударил Фроде рукоятью палаша по затылку, и настоятель ополз на пол.

Бофранк хрипел, растирая горло, не будучи в силах произнести хотя бы одно слово. Перед глазами его расплывались в стороны разноцветные круги, словно в детской игрушке со стеклышками, а грохот продолжавшейся битвы доносился словно сквозь толстую пуховую перину.

Субкомиссар пришел в себя только на свежем воздухе, на небольшом балкончике, куда выволок его Альгиус, который поведал, что связал настоятеля и уложил пока в комнате на тюфяк. Сражение к тому времени уже завершилось, и с балкона можно было видеть, как солдаты тянут за собой на веревках плененных монахов. Другая команда собирала тела павших, каковых оказалось предостаточно.

– Можете ли вы стоять на ногах? - спросил Альгиус. Субкомиссар кивнул, ибо говорить все еще не был в силах: горло болело, и даже слюну он мог проглотить не иначе, как ценой мучительного усилия. Когда же они вернулись в келью, то обнаружили там картину, повергшую обоих в оцепенение. Связанный настоятель лежал на полу с разрубленной головой, а над ним стоял давешний круглоглазый латник, очень довольный. Завидев Бофранка и Альгиуса, он крикнул радостно:

– Я умертвил еще одного! Достоин ли я дополнительной награды, благородный хире?

Минул месяц. Лето сменилось осенью, лист пожелтел, дожди стали постоянными и холодными, и Бофранк коротал дни, просиживая их дома за книгами.

Поручения о ловле упыря никто не отменил, жалованье выплачивали исправно, а иной работой Бофранк обременен не был. Клааке, вероятно, продолжал таиться в междумирье, ибо никаких новых жертв не являлось. Третья роза беспокоила субкомиссара особенно, потому как с ее гибелью события пошли бы совершенно иначе.

Ни о юном Фольконе, ни о двух других спутниках Бофранка по бегству с Брос-де-Эльде не было вестей. Обо всем происшедшем, начиная со встречи с упырем и кончая перипетиями своего мореплавания, субкомиссар отписал Гаусберте, но ответа доселе не получил.

Грейсфрате Баффельт из взятия острова содеял целую летопись, но процесс над плененными монахами пока еще не состоялся; сами же еретики сидели в подземельях и были пытаемы, хотя Бофранк пребывал в уверенности, что ничего важного сказать они не могут, а тот, кто мог, сиречь фрате Фроде, пал жертвою нелепого усердия простодушного латника.

Книги, что столь прилежно изучал Бофранк, поставлял ему Альгиус. Толкователь проживал все там же и занимался все тем же; субкомиссара навещал он изредка и подталкивал притом к винопитию. Трактаты, что приносил Альгиус, содержания были самого разного, и Бофранк со скуки постигал премудрости чернокнижия, гаданий, астрологии, землеописания, фортификации и амурных дел.

Время понемногу подходило к такому грандиозному событию, каким обещала быть свадьба Проктора Жеаля. Состояться она должна была в доме отца жениха, старого Эктора Жеаля. Как уже говорилось, он был ювелир и торговец драгоценностями, человек происхождения довольно-низкого, но разбогатевший еще в юности и оттого за давностию лет получивший признание и уважение в кругах самых высоких. Примечательно было, что хире Эктор не озаботился званиями и чинами, хотя иные на его месте в первую голову поспешили бы за ними.

Жеаль, как известно, также не отличался ни скаредностью, ни кичливостью. Еще в ученичестве раздаривал он налево и направо дорогие вещицы, ссужал деньгами наиболее бедных товарищей, не рассчитывая на возвращение долга, в харчевне нередко платил за всех скопом… Не утратил он сих достойных качеств и с годами, чего стоил хотя бы подаренный Бофранку пистолет.

Коль скоро уж припомнилась сия досадная потеря, то необходимо упомянуть, что спустя несколько дней после возвращения с Брос-де-Эльде субкомиссар получил с нарочным сверток, в коем содержался такой же многострельный пистолет, с чуть более удобной рукояткою и достаточным количеством снаряженных патронов в непромокаемом мешочке. Он был снабжен небольшой табличкой с выгравированными словами: «Другу моему Хаиме будет же он защитою». Как нетрудно догадаться, прислал подарок Проктор Жеаль, и Бофранку осталось лишь заказать перчатки наподобие тех, что у него были ранее.