Путешествие во времени - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 3

– И вы не могли допустить, чтобы это произошло?

– Вы понимаете это сами.

– И соорудили «тойнбиевский конвектор»…

– Не сразу. Эту идею я обдумывал годы.

Стайлс замолчал, покрутил бокал; пристально посмотрел на темное вино и, закрыв глаза сделал глоток.

– В эти годы я тонул, захлебывался отчаяньем, плакал беззвучно по ночам, думая: «Что я могу сделать, чтобы спасти нас от самих себя?» Как мне спасти своих друзей, свой город, свой штат, свою страну, весь мир от одержимости идеей неминуемой погибели? И однажды ночью я сидел у себя в библиотеке и рука моя, шаря по полкам, наткнулась наконец на старую и дорогую моему сердцу книгу Герберта Уэллса. Как призрак, его машина времени звала сквозь годы. Я услышал! Понял. Внимательно вслушался. Стал проектировать. Потом построил. Отправился в путешествие – во всяком случае, все в это поверили. Остальное уже история.

Человек, совершивший путешествие во времени, допил вино, открыл глаза.

– Боже! – прошептал молодой репортер, качая головой. – о бог мой! Подумать, подумать только…

Что-то сгущалось в садах внизу, на полях за ними, на дорогах и в воздухе. Миллионы людей по-прежнему ждали. Где великое событие?

– Так, теперь… – сказал Стайлс и наполнил стакан Шамуэя.

– А вообще я молодец, правда? Сделал макеты невиданных машин, соорудил миниатюрные города, озера, пруды, моря. Воздвиг огромные здания на фоне неба из прозрачной воды, разговаривал с дельфинами, играл с китами, подделывал магнитофонные записи, снимал на кинопленку мифы. О, прошли годы, годы непосильной работы и тайной подготовки, прежде чем я объявил об отплытии, отправился в путешествие и вернулся с благой вестью.

Они допили драгоценное вино. Снизу донесся гул голосов. Все внизу смотрели на крышу.

Человек, совершивший путешествие во времени, помахал рукой и повернулся к Шамуэю.

– Теперь быстро! С этой минуты все будете решать вы. У вас магнитофонная лента, мой, только что записанный на ней голос. Вот еще три магнитофонные ленты, с более подробными данными. Вот в этой видеокассете история всей фальсификации. Вот окончательный вариант моей рукописи. Забирайте, забирайте все, передавайте дальше. Назначаю вас своим сыном и даю право объяснять поступок отца. Быстро!

Затолкнутый снова в лифт, Шамуэй почувствовал, как мир уходит у него из под ног. Не зная, смеяться ему или плакать, он оглушительно завопил.

Удивленный Стайлс завопил тоже, и тут они вышли из лифта и двинулись к «тойнбиевскому конвектору».

– Ты ведь понял суть, сынок, да? Жизнь всегда нам лжет! Через мальчиков, юношей, стариков. Через девочек, девушек, женщин – они ласково лгут, и ложь становится правдой. Мы прячем мечты и подводим под эти мечты фундамент из мозга, плоти и реальности. В конечном счете все в мире обещание. То, что нам кажется ложью – лишь потребность, скрытая до поры до времени. Сюда. Так… и так.

Он нажал кнопку – и пластиковый колпак поднялся, нажал другую – и машина времени зажужжала; шаркая, но проворно он залез в нее и плюхнулся на сиденье «конвектора».

– Поднимите рубильник, молодой человек!

– Но…

– Вы, наверно, думаете, – и старик рассмеялся, – зачем поворачивать рубильник, раз машина времени не настоящая, раз она не работает, да? Поднимите рубильник все равно. На этот раз машина будет работать!

Шамуэй повернулся, нашел рычаг рубильника, ухватился за него крепко, потом поднял глаза на Крейга Беннета Стайлса.

– Не понимаю. Куда вы решили отправиться?

– Куда? В века, чтобы с ними слиться, разумеется. Существовать теперь. Но в глубоком прошлом.

– Как такое возможно?

– Поверьте мне, на этот раз так и будет. Прощайте, прекрасный, милый, дорогой молодой человек.

– Прощайте.

– А теперь… Скажите, кто я.

– Что?

– Скажите, кто я, и поднимите рубильник.

– Человек, совершивший путешествие во времени!

– Да! Ну же!

Молодой человек налег на рычаг. Машина загудела, взвыла, переполнилась сверканием и мощью.

– О-о, – сказал старик и закрыл глаза. Его рот мягко улыбнулся. – Да.

Голова упала на грудь.

Шамуэй закричал, рванул рубильник назад и бросился срывать ремни, которыми старик пристегнул себя к креслу машины.

Не докончив, Шамуэй стал нащупывать пульс на запястье человека, и у него вырвался стон. Потом он заплакал.

Стайлс и вправду отправился назад во времени, и имя тому времени было смерть. Теперь он путешествовал в прошлом и в нем останется навсегда.

Шамуэй шагнул к рубильнику и снова включил машину. Раз уж Стайлсу не вернуться из путешествия, пусть машина, хотя бы символически, отправится вместе с ним. Машина одобрительно загудела. Огонь, яркий, солнечный, зажег всю паутину ее проводов и освещал теперь щеки и огромный лоб стотридцатилетнего путешественника, чья голова, казалось, кивала в такт вибрации, а улыбка, между тем как он растворялся во мраке, была улыбкой довольного ребенка.

Репортер не уходил и все тер щеки тыльной стороной ладони. Потом, не выключая машины времени, он повернулся, пересек комнату, вызвал лифт, и, пока тот спускался, достал из своих карманов магнитофонные и видеокассеты и одну за другой сунул в печь для сжигания мусора. Миг – и все стало пеплом.

Двери лифта раздвинулись. Шамуэй вошел, двери закрылись. Тихо гудя, будто он тоже машина времени, лифт нес его вверх, в ошеломленный, полный ожидания мир, поднимал его на светлый континент, на землю будущего, на сказочно прекрасную, уцелевшую от гибели планету, которую создал, солгав однажды, один человек.