Пристань желтых кораблей. [сб.] - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 38

— Зачем, Кир? Не снимай! Мало ли что случится!

— Комбинезон теперь не поможет. Он выработался до предела. — На всякий случай Кирилл достал из сумки уцелевшую гранату, засунул ее в карман. Спросил:

— Тони, где можно будет устроить ночлег?

Дин приподнялся, посмотрел на них, неожиданно рассмеялся:

— А ведь выбрались! Выбрались!

— Скоро вечер, Дин.

Тот лишь махнул рукой. К нему снова вернулась уверенность:

— Об этом не беспокойтесь!

Хозяйке было далеко за сорок. Она была выше Кирилла или Дина, а весила, наверное, больше чем они, вместе взятые. Когда она встала из-за стола, в стенном шкафу задребезжала посуда.

— Гром-баба, — тихонько шепнул Кирилл. Дин вначале не понял. Потом рассмеялся:

— Здесь другие не удержатся. Приозерье… Из бо­лот каждый день какая-нибудь тварь лезет…

Это было невыразимо приятно — чувствовать себя сытым, чистым, спокойно сидеть на огромных, жестких деревянных стульях, в просторном, надежном как крепость, бревенчатом доме. Хотелось шутить и улыбаться, хотелось забыть, что ты не на Земле, у одного из любителей старины, а на дурацкой планете, где все времена и эпохи перемешаны в диковинном коктейле, да еще и проткнуты гибкой, как шпага, коктейльной трубочкой — патрулями Единения…

Гром-баба вернулась, неся перед собой здоровенную почерневшую сковороду. Метнула ее на стол, обдав горячей волной вкусного пара. Дин принюхался и с деланной тревогой спросил:

— Это, случайно, не болотный волк? А то я буду чувствовать себя каннибалом!

Хозяйка мягким, напевным голосом, так не вязавшимся с ее внешностью, сказала:

— Нет, это не волк. Это крокодилье филе…

Кирилл отложил вилку. Дин рассмеялся и сказал:

— Кир, имей чувство юмора. Крокодилов никто не ест, они ядовиты…

Хозяйка присела за стол и вполголоса спросила:

— Дин… а как там, в Верхних городах… Ты встречался с…

— Нет, — быстро и жестко сказал Дин. — Он же за линию Круга. Но я слышал, он живет хорошо.

— Это правда?

— Да.

— Спасибо, Дин. Я всегда знала, что ты хороший мальчик…

Дин смутился. Хозяйка быстро вышла из комнаты. Дин посмотрел на Кирилла и пояснил, хотя тот ничего и не спрашивал:

— Ее первый муж. Его забросило вниз, в прошлое. Теперь он дряхлый старик. Возвращаться к ней не хочет, чтобы не портить ей жизнь. Он знал, что попадет в большой разрыв, заранее сказал, чтобы не ждала, а снова выходила замуж… Вот так, Кир…

На столе нагло и уверенно стояла электрическая лампа. Кирилл молча смотрел на нее, на тонкий белый шнур, закрученный вокруг основания, на прозрачную колбу лампочки. Спросил совсем не то, что хотелось спросить:

— Зачем тут лампа?

— Для красоты. Электричества почти нигде нет, даже в Столице, лет на сто вверх и вниз… — рассеянно сказал Дин. Он достал свой арбалет и что-то подкручивал в механизме лезвием ножа.

Дверь открылась, и вошел Тони. С мокрыми после купания волосами, босиком, в одних плавках. Обиженно спросил:

— Не могли подождать?

— Не могли. Тебя из воды не вытащишь. А плавать не умеешь…

— Я умею! — Тони возмущенно повернулся к брату. Тот кончил возиться с арбалетом, отложил его, невозмутимо сказал:

— Ладно, не кричи на весь дом. Умеешь. Герой Приозерья, гроза серых крокодилов…

Тони хмыкнул и стал есть.

— Дин, а где сейчас ее муж? Второй?

— В лесу. Он же королевский лесничий. — Как-то странно усмехнувшись, Дин добавил: — Официально — ярый сторонник Круга…

Звякнули чашки, хрустнули половицы, и в комнату вошла хозяйка. Свалила прямо на стол ворох одежды, положила рядом несколько ножей в потертых кожаных чехлах и длинную плоскую тонкую стальную шпагу.

— Берите, что подойдет.

Кирилл осторожно взял шпагу. Рукоять в серебряной насечке, ажурный эфес… Он согнул клинок, отпустил, тот гневно и сильно взвизгнул, рассекая воздух. В руке оружие казалось невесомым, обманчиво хрупким…

— Шпага-то как у патрульных, — задумчиво сказал Дин. — Как достали, тетя Элеонора?

На лице у Кирилла выплыла невольная улыбка. Свое имя, как и голос, хозяйка дома явно взяла напрокат у кого-то другого, у юной улыбчивой девчонки, гибкой и стройной, нежной и мечтательной…

— Достать — это моя забота, — твердо сказала хозяйка. — А обращаться умеете?

— Кир умеет, — быстро сказал Дин. — Он издалека, из верхних слоев будущего. В нашей жизни еще не разобрался.

Кирилл отвел глаза. Вот, оказывается, за кого его принимают… Но поправлять Дина, конечно, не стал.

— А еще Кир летчик! Технарь. Только его самолет разбился, а с биоформами он обращаться не умеет! — Тони выпалил это одним залпом. — И еще он за линию Стрелы!

— Вижу… — Хозяйка неодобрительно посмотрела на Кирилла, решительно сказала: — Рубашку наденешь другую. Не знаю, как в вашем времени, а у нас с ней можно попасть в беду.

Далась им эта рубашка… Но Кирилл не спорил. Он действительно ничего не знал об этом времени…

Времени? Его кольнул страх. Что же получается, он уже внутренне свыкся с мыслью о том, что этот мир — его родной мир, что он лишь немного заплутал во времени… Нельзя принимать эту планету за Землю! Это не Земля, это что-то другое, она лишь усыпляет внешней похожестью. Он не должен поддаваться!

Дорога шла через поле. Зеленоватые незрелые колосья тихо покачивались от ветра. На ходу Кирилл сорвал колосок, растер в руках. Пшеница… В груди тоскливо заныло, он ускорил шаги.

— Кир, ты бывал в Столице?

— Нет.

Тони явно удивился. Огорченно сказал:

— Я думал, все летчики живут в Столице… Кир, знаешь, какой это замечательный город! Он самый красивый в мире! Самый необыкновенный!

— Почему?

— Он никогда не меняется.

Кирилл не сразу его понял, и Дин разъяснил:

— С тех пор, как начались разрывы времени, город запрещено переустраивать, там нет ни одного нового здания. И поэтому он всегда один и тот же. Во все времена. Понимаешь? Даже если целую улицу бросит в прошлое, город остается преж­ним…

— Понимаю.

Он вдруг действительно понял, что это такое -неизменный город в дрожащем, меняющемся на глазах мире…

— А почему его называют Роза Ветров?

Ответил Тони: