Далекие берега - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 19

Она не стала лезть в драку. Мы вернулись к кабине, где вовсю орудовал Марк. Поворачивал рычажки, давил на педали, дергал ручки. Планёр дергался, будто ожил, колебались концы длиннющих крыльев, ходил налево направо хвост.

- Машину погубите, и сами погибнете, - сказала Хелен.

- Может быть, - согласился Марк. - Только я попробую. Выхода у меня нет.

Может он надеется летунью тем напугать, что планёр разобьет? Видал я таких героев, что за верного коня готовы свою жизнь отдать...

Хелен посмотрела на меня:

- Он с тобой не полетит. Побоится. Это верная смерть.

Марк глянул виновато. Я ничего не сказал. В животе стало совсем пусто и холодно, захотелось отвести глаза.

- Прости, Ильмар. Но меня-то ты не станешь держать?

- Не стану, - согласился я с облегчением. - Каждый свою смерть сам выбирает.

- Что скажешь, Хелен? - насмешливо спросил Марк.

- Тебе даже с полосы не стронуться! - она вся подалась вперед, вцепилась в спинку кресла.

- Сдвинусь. Ветер хороший. До воды далеко, может и выпрямлюсь. Поток восходящий, скажешь нет?

- Все равно не дотянешь!

- Я попробую, - сказал Марк. И в голосе была такая твердость, что я понял - он полетит. Может недолго, но полетит.

- Я с тобой, парень, - сказал я онемевшими губами. - Все равно... один конец.

- Дай запал и карты, - потребовал Марк.

- У тебя налета нет, до материка не каждый ас дотянет!

- Конечно, Хелен, Ночная Ведьма... куда мне до тебя. Только я попробую.

Когда он назвал ее Ночной Ведьмой, по лицу девушки скользнула какая-то тень. Смесь гордости и обреченности.

- Не делай этого, Марк. Вспомни честь!

- Моя честь со мной, капитан! Свою береги.

Вот это да. Женщина - а в чине капитана.

Значит есть чем гордится - с высокородным офицером справился, а какого пола - дело уже десятое.

- Разобьешься... - пробормотала Хелен. - Разобьешься, разобьешься...

Она дернулась, стряхнула мою руку, и я не стал ее удерживать. Убивать Марка она никак не собиралась, наоборот - тряслась за его жизнь. И мысль, что мальчишка разобьется, пугала ее больше собственной судьбы.

- Садись сзади, Ильмар, - велел Марк. - А ты гляди, Хелен, как твоя птичка летать умеет.

Отстранив девушку я полез на заднее кресло. Сестра, Сестра, образумь, что ж я делаю? Хоть часок бы еще пожить... рассвет встретить, с оружием в руках смерть принять... Мысли в голове метались, будто певчие сверчки в клетке, руки противно тряслись, на лице проступил пот. И все же я забрался в тесную клетку кабины, скорчился на втором сидении, просунув ноги под кресло летуна, на решетчатый деревянный пол.

- Втроем точно не дотянуть, - мертвым голосом сказала Хелен. Пусть он вылезет. Я... я поведу.

Марк обернулся.

Что же это, значит погибать? Не мне судьба покровительствовала, а мальчику-бастарду? Унесется он сейчас на планёре с Печальных Островов, а мне расхлебывать?

Марк улыбнулся во всю перемазанную физиономию. Подмигнул, и страх, что меня бросят, вновь сменился ужасом перед полетом.

- Втроем полетим, Хелен. И не спорь.

Даже не дожидаясь ответа он полез ко мне, плюхнулся на колени, заерзал, пытаясь устроится удобнее.

Ночная Ведьма, летунья-Хелен, обречено посмотрела по сторонам. Будто надеялась увидеть толпу солдат, что навалятся на хрупкий планёр, не дадут ему взлететь.

Но никого не было на летной площадке.

- Искупитель... - прошептала она. Глянула в небо. И решительно полезла на переднее сиденье.

Мы с Марком затихли. Не было все же у нас полной уверенности, что она смирилась.

Дохнуло холодом. В руках Хелен возник маленький железный цилиндрик. Она не глядя всадила его в пустующее гнездо на доске с приборами.

Марк обмяк у меня на коленях. Задышал часто, словно до того от напряжения сдерживал дыхание.

Еще один порыв холода - зашуршала бумага, Хелен прижала к боковому стеклу несколько листков, щелкнула пружинным зажимом. Произнесла:

- Это смерть. Еще никто с таким грузом до материка не летал. Даже на "Фокере".

- А ты попробуй, Хелен. Я тебе верю, - без всякой насмешки сказал Марк.

Что ж. По крайней мере - не один помру. Вместе перед Искупителем встанем, за грехи отчитываться.

Хелен впереди возилась с рычагами. Похоже, все самое необходимое сделал Марк - ее руки то и дело замирали на полпути.

- Держитесь, - сказала она наконец. И дернула чтото на доске.

Сзади взревело. Я в ужасе обернулся.

- Не бойся, Ильмар, не бойся, это ракетный толкач, чтобы скорость набрать, без него трудно подняться, - торопливо сказал Марк. - Только не дергайся, не качай планёр.

Рев нарастал. Сквозь заднее стекло я видел, что из хвоста планёра вырывается сноп дымного огня. Не загореться бы... но они же все так летают... наверное, по уму сделано...

Планёр дрогнул и покатился вперед. Очень резко, видно колеса на тормозах стояли, а теперь Хелен их отпустила.

- Спаси, Искупитель! - вскрикнула летунья.

Я закрыл глаза и начал молиться Сестре. Кому молился Марк - не знаю. Может и никому. Только и ему было страшно, он обхватил меня, зарылся лицом в грудь.

- Не бойся... - прошептал я, не открывая глаз. Как он управлять планёром собирался, если так боится? Или притворяется, своим страхом меня в чувство приводит, чтобы не начал метаться, не сломал хрупкую кабину?

Открыв один глаз я увидел, как несется навстречу край обрыва. А еще увидел взмывающие над фортом сигнальные ракеты. Заметили. Поняли.

Только поздно.

Под нами мелькнуло море.

Вот и все...

Или еще нет?

Планёр дрожал, бился в судорогах, сзади ревел "ракетный толкач", о котором говорил Марк. Неужели та дурацкая бочка с обручами - ракета? Как в сказке про Ганса-дурака, что на ракете в Китай слетал...

А море неслось под нами, и не думало приближаться. Наоборот, мы поднимались все выше. Хелен застыла впереди мраморным изваянием, руки ее вцепились в рычаги.

Я открыл второй глаз. Посмотрел на Марка. Тот слабо улыбнулся. Прошептал - я прочел по губам: "не бойся".

Ах ты маленький паршивец! Вовсе тебе не страшно, ты меня успокаиваешь!

- Спасибо, - сказал я, надеясь, что он услышит.

Глава пятая, в которой нам салютует линкор, а мы

отвечаем.

Ко всему можно привыкнуть.