Таинственная герцогиня - Монро Люси - Страница 4

– Мой отец был викарием и почти все свободное время проводил, переводя Библию с греческого и иврита. Мама ему помогала.

Их обоих потрясло рождение дочери в весьма почтенном шпрлсте.

– Оно означает «прекрасный цветок». Интересно, они предполагали, что вы станете такой красавицей?

– Думаю, они на это надеялись.

– Их надежды оправдались.

– Они так считали, – согласилась Каланта.

Они верили, что ее красота – это благословение и дар Господа Всемогущего. Родители, умершие в первый год ее супружества от инфлюэнцы, так и не узнали об истинном характере ее мужа и того, что красота дочери оказалась проклятием и сломала ей жизнь. Каланта радовалась, что им не пришлось наблюдать за страданиями любимой дочери, хотя после их смерти одиночество навалилось на нее с новой силой.

Джаред сделал глоток шампанского. Каланта во все глаза смотрела, как двигается его кадык. Исключительно мужественно – даже это зачаровывало ее. Он не надел воротничка с высокими углами, модного среди мужчин его круга, и это ее порадовало. Она бы не сумела заглянуть Джареду в глаза, если бы он не мог наклонять голову. Он слишком высокий.

Ей нравились его глаза. Они полны жизни. Не веселья, нет, но жизни. Джаред чувствовал, и Джаред жил.

Каланта завидовала его мужеству.

– Почему вы не приходите на другие развлечения, устроенные моей сестрой? – поинтересовался он.

– Я была занята. Сейчас очень непростое время для цветов в моей оранжерее. Они нуждаются в постоянном уходе.

Он кивнул, и Каланта ощутила шокирующее желание протянуть руку и коснуться черного шелка его волос. Большинство мужчин связали бы их лентой на затылке, но Джаред оставил волосы распущенными, и они падали ему на плечи, что добавляло необузданности к его внешности, несмотря на облачение джентльмена.

Каланта крепко сцепила руки на случай, если они вдруг решат совершить глупость, как сделали ее губы, пригласив его на танец.

– Я тоже не люблю покидать свой розовый сад и оставил строжайшие инструкции по уходу за ним, – произнес Джаред.

– Вы выращиваете розы? – Голос прозвучал совсем слабо, но Каланта ничего не могла поделать. Все в этом мужчине затягивало ее в паутину, и она чувствовала себя бабочкой, которую завораживает паук.

– Да. В основном французскую «галлику» и дамасские.

«Галлику».

– У вас действительно есть французская аптекарская роза? – Возбужденный голос Каланты невольно прозвучал громче ее обычных хорошо смодулированных интонаций.

Аптекарская роза «галлика» плохо прижилась в оранжерее, и хотя у Каланты был садик под открытым небом, она не смогла получить хороший черенок. В нескольких рецептах, оставшихся от матери, требовались плоды именно этого растения, и Каланте очень хотелось испытать их на практике.

Его лицо посуровело, он замкнулся, но Каланта успела заметить в темных глазах вспышку гнева.

– Да.

Ей захотелось вжаться в стенку при виде молниеносно подавленной ярости, но она этого не сделала. Каланта по собственному опыту знала – стоит показать свою слабость, и ты станешь в два раза уязвимее. Она заставила себя выпрямиться и улыбнуться Джареду, напомнив себе, что не сделала ничего плохого.

Даже если Джаред догадался, что она хочет попросить черенок, но не желает его дать, достаточно просто сказать «нет». Кроме того, теперь она даже не решится попросить.

И все же гнев обычно не нуждался в объяснениях, как Каланте было хорошо известно. Поэтому она предпочла молча сидеть и смотреть на Джареда. Сделав маленький глоток шампанского, она ждала, чтобы он заговорил первым.

– Надо полагать, вы интересуетесь розами? – Голос звучал не сердито, но Каланта не доверяла этому спокойствию.

Ее муж часто переходил от снисходительных оскорблений к бешеной ярости буквально в мгновение ока.

– Да.

– И выращиваете их в оранжерее? – заинтересованно продолжал выспрашивать Джаред.

Каланта не собиралась рисковать.

– Да.

– Поэтому вас и заинтересовала моя аптекарская роза? – Вместо ответа она слегка склонила голову, не подтверждая и не опровергая. Так казалось безопаснее.

– А вы знаете, что она не вырастает в полную силу, если постоянно находится в теплом помещении или в горшке?

– Да.

– Черт возьми, Каланта, не нужно отвечать мне односложно! Мои сестры скажут вам, что это моя прерогатива. А вы женщина. Вам положено разговаривать предложениями и даже целыми чертовыми абзацами. Предполагается, что вас учат этому с детства, – обиженно заявил Джаред, сердито уставившись на нее.

Каланта едва не рассмеялась от изумления и прикрыла рот обтянутой перчаткой рукой, почти мгновенно задушив неуместную веселость. Собственная смешливость настолько поразила ее, что она несколько секунд не могла ничего ответить.

Если танцевать с Джаредом просто опасно, то беседовать с ним – смертельно для душевного спокойствия.

– Прошу прощения. Я постараюсь исправиться. – Она сделала глубокий вдох, пытаясь придумать какую-нибудь новую интересную тему. – Я выращиваю в оранжерее маленькие китайские и чайные розы. Они очаровательные и очень хрупкие. Я чувствую, что нужна им.

Каланта не собиралась произносить эту последнюю фразу. Ей было непросто разговаривать длинными предложениями, она не привыкла к этому. Ответы в одно слово были намного безопаснее, а безопаснее всего – молчание. Меньше шансов, что ее слова выдернут из контекста или неправильно истолкуют.

– Вы потанцуете со мной еще раз?

Его вопрос застал Каланту врасплох, и она потрясенно уставилась на Джареда, в точности как он на нее раньше. Черная бровь изогнулась в язвительном вопросе.

– Что, мысль повторить эксперимент настолько отвратительна?

– Нет.

Она слишком, слишком привлекательна. Джаред повелительно протянул руку:

– Ну так идемте!

Каланта смотрела на эту руку и чувствовала соблазнительное притяжение его тепла и жизненной энергии. Как это может ей повредить? Она больше не вернется в дом леди Эштон во время этих увеселений. И больше никогда не увидит Джареда. Уж конечно, она сможет выдержать еще один танец с ним!

Каланта вложила свою руку в руку Джареда, и пальцы ее задрожали, когда его тепло окутало ее. Он притянул Каланту к себе и повел в середину зала. Музыканты заиграли вальс. Вальс! Она не подготовилась к тому, что он будет обнимать ее, а его крупное тело окажется сбвсем близко к ее телу.

Дрожь усилилась. Джаред сжал руку Каланты.

– Ангелу не следует бояться простого смертного, даже если он чудовище.

Каланта резко вскинула голову:

– Я не ангел, а вы не чудовище. Пожалуйста, не говорите так о себе в моем присутствии.

Его большой палец шевельнулся, странным образом погладив ее по талии, и Каланта снова вздрогнула. Он вообще представляет себе, как его близость на нее действует? Она ощутила это едва заметное движение пальца всем своим существом.

Его губы насмешливо изогнулись.

– В обществе меня воспринимают именно так. Почему вы думаете, что они ошибаются?

– Я узнаю чудовище, если увижу его… теперь. – Джаред не спросил, как именно или что она имеет в виду, и Каланта была ему за это благодарна. Он просто кивнул.

– Но вы в совершенстве подходите на роль ангела.

Ее охватило отчаяние. Такое ненавистное слово – «совершенство». Как бы часто ни повторяли его муж и все его семейство, она не была совершенна. А за ее неспособность достичь идеала расплачивались другие.

Каланта терпеть не могла своего отражения в зеркале. Внешняя красота служила издевательским напоминанием о том, как далека от совершенства она была там, где это имело значение… внутри. Она была слаба и малодушна, позволяла причинять боль другим, потому что сама спряталась за стену ледяной сдержанности, свою единственную защиту от пренебрежения и жестокости, в которых Клэрборн был так искусен.

Она могла бы приложить больше усилий, чтобы защитить слуг от его гнева, но была слишком запугана, чтобы противостоять ему. В результате трусость обошлась ей слишком дорого, а урок о собственном умении совершать ошибки она вызубрила особенно тщательно. Только из-за нее умерла юная девушка – очаровательное дитя, полное жизни и радости. Каланта никогда не простит себя за это и никогда не забудет, что слишком грешна для ангела.