Кошки-мышки - Паттерсон Джеймс - Страница 8

Детективы как раз изучали документы Сонеджи, когда тот заметил на платформе возле самого вагона Алекса Кросса. Вот это да!

Кросс подходил все ближе, вглядываясь через стекла окон в лица пассажиров. Алекс до сих пор выглядел великолепно. Высок, крепкого телосложения… Настоящий атлет. Никогда и не скажешь, что ему уже сорок один год.

О Господи, Боже мой! Это же потрясающе. Просто фантастика какая-то. Я же здесь. Кросс. Вот он я! Ты даже можешь дотронуться до меня, если захочешь. Посмотри на меня. Взгляни на меня, Кросс! Я приказываю тебе немедленно посмотреть на меня!

Злоба и ярость, моментально вспыхнувшие в душе Сонеджи, были опасны, и Гэри прекрасно понимал это. Он должен дождаться того момента, когда Кросс окажется рядом с ним, узнает его, и вот тогда Сонеджи влепит ему прямо в лицо с полдюжины пуль.

Шесть выстрелов в голову. И каждая пуля заслужена Алексом. За все то, что он сделал с ним, Гэри Сонеджи. Кросс разрушил его жизнь, нет, даже больше. Алекс Кросс просто уничтожил его. Детектив теперь является единственной причиной всего, что происходит в данную минуту. Только Кросса можно обвинить в убийствах на вокзале. Это все случилось из-за него одного.

Кросс, Кросс, Кросс! Ну, что, это и будет конец? Гранд-финал? Как у нас с тобой выйдет на этот раз?

Кросс выглядел всемогущим и властным, вышагивая по перрону. Этого у него не отнять. Он был на два-три дюйма выше всех остальных полицейских. А эта гладкая коричневая кожа… «Шоколадка» – именно так и называл Алекса по-дружески его приятель Сэмпсон.

Ну, что ж, для этой Шоколадки тоже припасен сюрпризик. И причем совершенно неожиданный. Головоломка, которую и за сто лет не разгадаешь.

Если ты поймаешь меня, доктор Кросс – ты схватишь самого себя. Ты что-нибудь понял? Нет? Ну, не волнуйся. Очень скоро ты все поймешь.

– Благодарю вас, мистер Стюарт, – коротко произнес детектив, возвращая Сонеджи водительские права и кредитку.

Гэри кивнул, изобразил на лице жалкое подобие улыбки, а затем глаза его снова уставились в окно.

Алекс Кросс стоял на прежнем месте. Ну, не скромничай, Кросс. Да не такой уж ты и великий, в конце концов.

Гэри внезапно захотелось выстрелить. Его начинало лихорадить. Ему не терпелось увидеть эти огненные вспышки. Ведь он может уложить Кросса прямо сейчас. Без всяких колебаний и сомнений. Он ненавидел его лицо, его походку и все, что было связано с этим доктором-детективом.

Алекс Кросс неспешно двинулся вперед, затем замедлил шаг и вдруг взглянул прямо в лицо Сонеджи. Между ними было не более пяти футов.

Гэри медленно поднял глаза на Кросса, затем (что было вполне естественно) перевел взгляд на детективов, и снова посмотрел на Алекса.

Привет, Шоколадка.

Кросс не узнал его. Да и не смог бы. Взгляд детектива на пару секунд задержался на лице Гэри, и Кросс двинулся дальше, все более ускоряя шаг.

Сейчас Сонеджи видел спину Алекса, и она представляла собой такую заманчивую цель, что не поддаться искушению было практически невозможно. Какой-то полицейский позвал Кросса, и тот поспешил к нему. Гэри понравилась идея убить Алекса выстрелом в спину. Трусливое, предательское убийство – что может быть лучше? Именно такие преступления больше всего ненавидят люди.

Но в ту же секунду Сонеджи расслабился и отвернулся.

Итак, Кросс не узнал меня. Вот насколько я велик. Я лучший из тех, с кем ему приходилось встречаться. И я не раз докажу ему это.

Сомнений быть не может. Победа будет за мной.

Я убью не только Алекса Кросса, но и всю его семью. И никто не посмеет остановить меня.

Глава 15

Часы показывали уже половину шестого вечера, когда мне впервые пришла в голову мысль о том, что пора бы покинуть вокзал. Я пробыл в нем, как в западне, целый день: разговаривал со свидетелями, беседовал с экспертами по баллистике, с медиками, и все это вкратце заносил в свой блокнот. Начиная с четырех часов Сэмпсон принялся нервно прохаживаться взад-вперед. Я видел, что он готов был взорваться тут же, на месте, но ему приходилось мириться с моей скрупулезностью.

Приехали сотрудники ФБР, потом мне позвонил Крейг и сообщил, что остается в Куантико, поскольку загружен работой по делу мистера Смита. Снаружи вокзала уже собралась толпа газетчиков. Что могло произойти еще хуже того, что уже случилось? Я продолжал прокручивать в голове одну и ту же фразу:

«Поезд ушел с вокзала». Теперь она не покидала меня. Так бывает: произнесешь что-нибудь почти наобум, а потом эти слова преследуют тебя целый день.

К концу рабочего дня перед глазами у меня образовалась пелена, я устал до изнеможения, но хуже всего было мое ощущение грусти и отчаяния, которое обычно сопровождает меня на местах происшествий. Разумеется, это было не совсем обычным местом происшествия. Когда-то мне удалось упечь Сонеджи в тюрьму, но я все равно считал себя в ответе за то, что он вырвался на свободу.

Сонеджи явно преследовал какую-то цель. Иначе зачем бы ему понадобилось звонить мне и приглашать на Юнион Стейшн? Зачем? Ответа на свой вопрос я пока найти не мог.

Наконец я тихонько выскользнул с вокзала через подземный тоннель, чтобы избежать представителей прессы и прочих нежелательных для меня людей. Придя домой, я отправился под душ и переоделся во все чистое.

Это немного помогло успокоиться. Затем в течение десяти минут я просто лежал на кровати с закрытыми газами. Мне надо было очистить свой мозг от всего того, что случилось сегодня.

Из этого, к сожалению, у меня ничего не получалось. Я уже подумал о том, не стоит ли мне перенести свою встречу с Кристиной Джонсон на другой вечер.

В моей голове явственно звучал предупреждающий голос: «Даже не вздумай! Не пугай ее своей страшной работой! Она – то, что тебе надо. Она – единственная». Я уже догадывался о том, как Кристина относится к моей работе детектива по расследованию убийств. Но я не мог винить ее в этом, особенно сегодня.

В комнату вошла наша кошка Рози и тут же вспрыгнула мне на грудь.

– Все кошки напоминают мне баптистов, – прошептал я ей. – Они могут устроить такой скандал! Но ты никогда не уличишь их в этом.

Рози замурлыкала, словно соглашаясь со мной, а про себя, наверняка, только посмеялась. Вот такие мы с ней своеобразные друзья.

Когда, наконец, я спустился к детям, то сразу же выяснилось, что я им очень нужен. Они начали кружиться возле меня и носиться по комнате. Даже Рози присоединилась ко всеобщему веселью, словно была заводилой всех наших домашних игрищ.

– Ты выглядишь так здорово, папочка, – подмигнула Дженни и пальчиками показала знак «О’кей». – Просто красавчик.

Она говорила искренне, заодно намекая на мое предстоящее свидание. Ей, очевидно, нравилось, что ее отец так старательно прихорашивается, чтобы просто встретиться с директором ее школы.

Деймон повел себя еще более вызывающе. Как только он увидел меня, спускающегося по лестнице, он начал хихикать и уже не мог остановиться.

– Красавчик! – только и сумел пробормотать он, когда веселье немного утихло.

– Я тебе это еще припомню, – предупредил я. – И не один раз. Вот только приведешь в дом девчонку, которая тебе понравится, чтобы познакомить ее со своим папулей, и тогда посмотрим. А это время уже не за горами.

– Что ж, могу и подождать, – заявил Деймон и снова залился веселым смехом. Он может иногда вести себя, как самый настоящий чертенок. После этого его ужимки довели Дженни до такого состояния, что она повалилась на ковер, обхватив живот руками, чтобы не лопнуть от смеха. А Рози прыгала между ними, стараясь никого не обойти своим вниманием.

Тогда я тоже опустился на ковер, зарычал, изображая из себя Джаббу-Хатта, и начал бороться со своими малышами. Как обычно, они вскоре вдвоем одолели меня. Я затих, и в этот момент заметил, что в дверях между кухней и столовой стоит Бабуля Нана. Как ни странно, она на этот раз не стала вмешиваться в наши дела.