Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Повязанный кровью - Корнев Павел Николаевич - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

С моря подул холодный ветер, и я поежился. Тоска зеленая. И настроение дрянь. Самое досадное, с этим резким обозником Ремом по душам потолковать так и не получилось. Точнее, конечно, не по душам потолковать, а душу из выродка вытрясти. Вот уж не повезло, так не повезло: с постоялого двора обоз с самого ранья уехал. Я все надеялся, что по дороге дружина их нагонит, да не срослось. Хотя они точно в порт направлялись – хозяин постоялого двора скрытничать не стал. Что ж, видно не судьба.

Ладно еще дружинники мне в упрек проигрыш в поединке не ставят. Все же люди бывалые и мастерство Рема по достоинству оценили. Ну а ворчание Язвы не в счет, этот недоносок всегда чем-то недоволен.

Городские стены приближались медленно. Как я уже говорил – чертовски медленно. Но все же приближались. Уже стали различимы черные щели бойниц, длинные тени падали от выступающих фортов, а лучи восходящего солнца явственно высвечивали отличающиеся по цвету пятна свежей кладки недавно обновленных стен.

На стенах, несмотря на уже взошедшее солнце, поблескивали шлемы и наконечники копий городской стражи. Все верно: больно у прибрежных городов соседи беспокойные. Того и гляди, или пираты, или островитяне нагрянут. Вон и хибары выросшего вокруг дороги на Геладжио поселка нигде к городской стене ближе, чем на три полета стрелы, не приближаются, а на перепаханном и обильно политом соленой морской водой пустыре, начинавшемся сразу за рвом, не растут даже сорняки. Да, это уже спокойные земли Приозерья! Но, с другой стороны, и до лихого Заозерья им далеко.

Зябко ежившийся под порывами промозглого ветра Шутник натянул на уши неведомо где раздобытую войлочную шапчонку и повернулся ко мне:

– Мерзкая погодка.

– И не говори. – Я запнулся о торчащий из дороги камень и зашипел от боли. Мне-то к холоду и сырости не привыкать, а южанам совсем паскудно должно быть. – И не говори.

– А сапог-то твой того, каши просит, – не особо весело усмехнулся Габриель, перехватив мой взгляд на полуоторванную подошву.

– Если б каши, – вздохнул я. Надо сегодня же обувью заняться, а то скоро босиком ходить придется. – Слушай, Шутник, вот говорят: Геладжио самый крупный порт на Западном побережье, а посмотри кругом – халупы почище, чем у нас в Альме на южной окраине.

– Это же Горелый. – Увидев ясно проявившееся на моем лице непонимание, Шутник прокашлялся и соизволил объяснить: – Этот поселок при каждой осаде дотла сжигают. Сами же горожане и сжигают.

– Зачем? – не понял я.

– А ты подумай! До ближайшего леса – хорошо, если не день пути, не корабли же на осадные лестницы и щиты разбирать?

– И что, каждый раз отстраиваются? – Я отмахнулся от бежавшего по обочине водоноса – чумазого пацана лет тринадцати – и огляделся по сторонам.

– А куда деваться? Отстраиваются. Не одни, так другие. Свято место пусто не бывает. – Габриель вытер нос, на конце которого уже довольно давно покачивалась капля и, высморкавшись в пальцы, стряхнул сопли на дорогу. – Как бы до дождя в город попасть.

– Какой дождь? – Я посмотрел на небо. Не сказать, что там ни облачка, но насчет дождя Шутник явно загул.

– Поверь моему опыту, Кейн, – подмигнул мне Габриель. – У меня на такие дела нюх. Я как-то раз к оркам в плен попал, так вот их шаман мне и говорит: «Хочешь жить…

Вполуха слушая очередную байку Шутника, я медленно переставлял ноги в едином ритме вяло бредущей к воротам колонны. Сам не заметил, как получилось, но после дебоша на постоялом дворе мы с Габриелем… не то чтобы сдружились, так, сошлись. А куда деваться? Все же не так тошно, когда поговорить есть с кем. Заозерцы, те больше друг друга держатся.

Настроение, надо сказать, у всех было несколько пришибленное. А как иначе? Денег из общака оставить в трактире пришлось изрядно. Теперь одна надежда – выгодно трофей из Храма Серебряной Луны пристроить. А это оказалось вовсе не просто, по крайней мере, купцы на ярмарке с серебряным шаром, от которого так и несет непонятной волшбой, связываться побоялись. Надеюсь, в Геладжио нам улыбнется удача, и местные скупщики окажутся менее пугливыми. Очень на это надеюсь, тень их забери! Дальше мне с дружиной будет не по пути, а отправляться в дорогу без медного щита за душой не очень весело.

Задумавшись, я конечно же пропустил байку Шутника мимо ушей, но тот уже начал новую, к которой стали прислушиваться не только шедшие неподалеку Семен Лебеда, Влас Чарка и Арчи, но и вовсе случайные попутчики. Плюнув на дурные предчувствия, я выкинул из головы мрачные мысли и начал похохатывать вместе со всеми. Нет, все же Шутник прирожденный рассказчик. Ему б, вместо того, чтобы кистенем махать, с циркачами гастролировать и байки травить – озолотился бы.

И погоду он действительно, будь здоров, чует: когда мы, наконец, добрались до ворот, начал накрапывать мелкий противный дождичек.

– А ну, куда прете! Заворачивайте! Заворачивайте! Кому сказано? – размахивая руками, заорал на нас старший стражник – пожилой ветеран лет сорока с располосованной ножевыми шрамами щекой. – Куда с оружием прете?!

– А в чем дело, любезный? – вальяжно поинтересовался Дубрава, доставая из украшенного серебряным шитьем футляра для бумаг мелко исписанные листы с синими церковными печатями и красными «орлами» совета дружин. – Все бумаги оформлены.

– Не положено! – даже не взглянув на патенты, уперся ветеран. – В сторону! В сторону отходите!

Молодые стражники за его спиной в ожидании скандала поудобней перехватили короткие копья, из окна сторожевой будки выглянул писец.

– С какой стати? – не сдвинулся с места Дубрава и расправил и без того неузкие плечи. Позади нас недовольно заворчали, но стоило Язве обернуться, как бормотанье моментально стихло. – Вот эти церковные патенты…

– Господин… – словно почувствовав, что отступать мы не собираемся, из сторожевой будки выскочил худющий писец с перепачканными чернилами пальцами.

– Анджей Арк[12] —Дубрава, эсквайр, – шагнул к нему навстречу наш предводитель. – Почему нас не пропускают?

– Господин Арк-Дубрава, магистрат Геладжио временно приостановил действие церковных патентов на ношение оружия в пределах городских стен. – Субтильный писец, наряженный в какую-то серую невыразительную хламиду, ничуть не стушевался, когда к нему вплотную придвинулся куда как более физически развитый Дубрава. – Но, разумеется, вам и двум вашим оруженосцам никто не воспрепятствует оставить оружие при себе.

– Отменили? Какого ляда? – нахмурился вставший рядом с Дубравой Арчи. – А церковные эдикты ваш магистрат отменять еще не начал?

Старший охранник смерил здоровяка возмущенным взглядом, но сдержался – одно дело простым бродягам нахамить, другое дело челяди благородного господина, пусть даже и всего лишь эсквайра.

– У вольных городов есть такое право, – напомнил нам писец.

– И во сколько нам обойдется ваше разрешение на ношение оружия? – поинтересовался, выделив слово «ваше», Арчи, который пришел к выводу, что речь идет о всего-навсего новом поборе.

– Что вы, что вы, никаких исключений, – замотал головой писец. – Мы таких патентов не выдаем.

– Моряки народ горячий, чуть что – сразу за сабли хватались, ну и приезжие им подстать, – поддакнул ветеран, проигнорировав весело фыркнувшего Висельника. – Горожане жаловались…

– Вы хотите сказать, мы вообще не сможем попасть в Геладжио? – обмозговав полученную информацию, пришел к выводу, что лезть напролом не стоит, Анджей.

– Оружие с клинками более двух ладоней длиной подлежит сдаче в хранилища, – объяснил писец. – Сбор за охрану – медный шлем с каждого клинка за седмицу хранения.

– Обдираловка! – возмутился Язва. – Ты, чернильная душа…

– Помолчи, – шикнул на него Дубрава. – Медяки готовьте. Лебеда, Чарка, оружие оставляйте.

– А нам бы поклажу еще досмотреть, – заикнулся было старший стражник, но поймал столь красноречивый взгляд Дубравы, что сразу стушевался и даже подался назад. Стражник-то он стражник, но с благородным связываться себе дороже. Тем более, никаким барышом здесь и не пахнет: только слепой не увидит, что наша дружина за последнее время, мягко говоря, поиздержалась.