Плохие парни - Бруно Энтони - Страница 53

Машины прибывали одна за другой, и Гиббонс не переставая думал о том, в которой из них на заднем сиденье прибудет снайпер. Кинни наверняка пожалел, что в этом гараже не нужно подходить к машине самому: это создавало бы идеальные условия для покушения. В этом случае Кинни, возможно, и помощь бы не понадобилась.

Когда подали его зеленый «форд», Гиббонс проявил предельную предусмотрительность. Он обошел машину кругом и проверил заднее сиденье. Пусто. Пуэрториканец, работающий в гараже, должно быть, решил, будто Гиббонс проверяет, не украли ли у него чего-нибудь в машине. Он подал Гиббонсу квитанцию.

– Тринадцать семьдесят пять, – угрюмо сказал он. – И попрошу вас наличными.

Гиббонс уже приготовил двадцатку.

– Получите, – сказал он. – Я спешу. Сдачи не надо.

Пуэрториканец не возражал. А Гиббонсу сейчас только того и не хватало, чтобы возиться со сдачей. Прежде чем сесть в машину, он еще раз посмотрел на заднее сиденье. Он включил передачу правой рукой, левой взялся за руль, а правую сунул в карман с револьвером.

Он поехал вслед за серебристым «вольво» и остановился у светофора. В зеркале заднего обзора он увидел, что «вольво» перестроился и оказался в том же ряду, что и его «форд», но сзади, причем их разделяла еще одна машина. Когда дали зеленый свет. Гиббонс свернул на боковую улочку и поехал в сторону Черч-стрит. На Черч-стрит он повернул направо и помчался на север. Когда он пересекал Кэнел-стрит, движение стало поспокойней, и он перехватил руль другой рукой.

Тоцци перенастроил радио на ту станцию, которую слушал Гиббонс – на канал новостей, – затем выключил вовсе. Он подошел к окну в гостиной и бросил взгляд на темную аллею и ряд гаражей внизу. В одном из них держал машину Гиббонс. Гиббонс объяснил ему, что из квартиры не увидишь гаража, в котором он держит машину, потому что тот находится в дальнем конце аллеи, но Тоцци все равно смотрел в ту сторону. Он знал, что сейчас Гиббонс должен ехать домой. Он проедет по Линкольн-туннелю, свернет у первого выезда, проедет по Восточному бульвару Уихавкен – и тут же, через квартал зданий с садовыми участками над рекой, окажется у себя дома. Над крышами домов на противоположной стороне улицы Тоцци были видны небоскребы Манхэттена. Он перевел взгляд вправо – к сдвоенным башням Международного торгового центра. Оттуда до Манхэттенской конторы было всею десять минут ходьбы.

Он проследил за тем, как мемфисцы проиграли на десятой лунке, затем переключился на игру «Янки» с «Тиграми», только что начавшуюся в Детройте. Шедшая под веселую музычку, игра выдалась на диво скучной. Тоцци в конце концов выключи телевизор, настроил приемник на станцию, транслирующую классический рок-н-ролл, и принялся просматривать газеты. Он слушал, пока они не начали играть сюиту «Голубоглазая Джуди», и тогда выключил приемник. Как возненавидел он Кросби и Иэша в шестидесятые, так и ненавидит до сих пор.

План был весьма прямолинеен. Предполагалось, что Тоцци затаится в квартире, а Гиббонс завлечет сюда Кинни. Они решали, что вероятнее всего Кинни наставит на Гиббонса пушку и велит ему подняться по лестнице, а когда они войдут в квартиру, Тоцци набросится на Кинни и обезоружит его. Все очень просто.

Именно так. Если, конечно, Кинни клюнет. И не кликнет кого-нибудь на подмогу. И не подстережет Гиббонса еще по дороге сюда. Словом, все могло в силу множества причин пойти вкривь и вкось...

Оснований для сомнений оставалось более чем достаточно. Возможно, их план был не прямолинеен, а чересчур элементарен. Исходными принципами, на которых основаны операции ФБР, являются преимущество в живой силе, преимущество в огневой мощи и элемент неожиданности. Так, по крайней мере, когда-то учили Тоцци. Но стоило ему задуматься о том, каким образом Кинни расправился с Ландо, Блэни и Новиком, – и соотношение сил два к одному начинало казаться ему недостаточно убедительным. Тоцци осознавал сейчас, что в своем замысле они с Гиббонсом явно недооценивали элемент случайности. Они всецело положились на то, что Кинни впадет в ярость и утратит выдержку, но ведь до сих пор он оставался предельно хладнокровным. А как насчет самого Гиббонса? Хватит ли у него сил на то, чтобы провернуть это дело? И разве не следовало им принять во внимание его возраст и растренированность в результате отставки? Тоцци опасался того, что они этого в должной мере не учли.

Он выключил кондиционер и открыл окно. Если в квартире при их появлении будет чересчур прохладно, Кинни наверняка насторожится. Тоцци вновь посмотрел вниз, на аллею, а затем взял газету с журнального столика. Вернувшись на диван, принялся читать ее, чтобы отвлечься от тревоги за своего старого напарника.

Гиббонс свернул на булыжную мостовую. Шумел кондиционер, и вдобавок к этому ему был слышен только шорох покрышек по неровным камням. Ездить в часы пик всегда паршиво, и каждый раз, свернув в аллею, он испытывал сильное облегчение. Но только не сегодня.

Где-то на подъезде к Линкольн-туннелю он потерял из виду серебристый «вольво», но сейчас это уже не имело значения. Кинни был умным парнем и опытным агентом. Если уж Гиббонсу удалось выяснить, где живет Кинни, то и Кинни наверняка удастся узнать то же самое о нем.

Заезжая в гараж. Гиббонс подумал о том, не нападет ли на него Кинни прямо здесь. Он включил задний ход и принялся маневрировать, ставя машину на свое всегдашнее место. На другой стороне аллеи оранжевое солнце отражалось в окнах высокого здания. Он подумал о том, готов ли к предстоящей схватке Тоцци. В зеркале заднего обзора ему были видны холодные тени в подземных углублениях гаража и задние фары проезжающих по аллее в обе стороны машин. Выключив мотор, он пару мгновений просидел не шевелясь. Здесь было так тихо, так спокойно, так дремотно. Секунду-другую Гиббонс чувствовал, себя чуть ли не в безопасности.

А Тоцци меж тем сходил с ума. Двадцать минут восьмого, а еще никого нет. Что-то наверняка пошло не так. И ему было страшно за Гиббонса.

И вдруг в дверь настойчиво постучали. Четыре быстрых удара один за другим.

Тоцци достал пушку и спрятался за дверью. Почему он стучит? С какой стати ему вдруг понадобилось стучать?

Стук меж тем становился все громче.

– Эй, есть тут кто-нибудь? – послышалось снаружи.

Голос был незнакомый, и звучал он рассерженно. Тоцци представил себе, как он отворяет дверь и на него сразу же обрушивается град пуль.

– Кто там?

Его сердце бешено колотилось.

– Пицца.

– Что такое?

– Пицца, пицца! Я доставил пиццу в квартиру 6-Д, заказчик – Гиббонс. Все правильно?

Тоцци на мгновение задумался. Это была ловушка, вне всякого сомнения. Он быстро проскочил мимо дверного проема и накинул на дверь цепочку. Затем, встав наискось от двери и зажав в руке оружие, открыл дверь на цепочку. Снаружи стоял кучерявый негр в ярко-желтой форменной одежде. В руке у него была коробка с пиццей. Фамилия Гиббонса была выведена на коробке черным мелком.

– Возьми, мужик. За все заплачено.

– Что это значит: за все заплачено?

– Послушай, мужик, я всего лишь рассыльный.

Тоцци не шевельнулся.

– Эй, послушай, мужик, у меня нет времени на эти игры, о'кей? Я оставлю ее прямо здесь.

Парень положил коробку на пол в холле и пошел прочь.

Тоцци уставился на коробку. В горле у него так пересохло, что он почувствовал резкую боль. Ландо, Блэни и Новик. О Господи.

Несколько минут он тупо смотрел в дверную щель, не решаясь открыть дверь, потому что ему было страшно вскрыть коробку. Но все равно узнать правду было необходимо. Он откинул цепочку, выглянул, бросил мгновенные взгляды налево и направо, держа в руке 38-й калибр. Холл был пуст.

Тоцци протолкнул коробку в квартиру ногой, затем закрыл и запер дверь. Прежде чем взять коробку и положить ее на стол, он с ужасом поглядел на нее. Затем развязал ленту и медленно приподнял крышку.

В коробке действительно была пицца. А посредине ее лежал кольт 38-го калибра, личное оружие Гиббонса. Лежа плашмя на кроваво-красном кетчупе, револьвер казался уснувшей рыбой.