Плохая кровь - Бруно Энтони - Страница 52

Нагаи вел машину. Хидэо сидел рядом с ним на переднем сиденье. Тосио на заднем. Икки ехал впереди в фургончике с остальными. Вслед за фургончиком Нагаи свернул на Саут-Орандж-авеню и направился вверх по дороге в Шорт-Хиллс. Никто не произнес ни слова с самого утра, с тех пор как Нагаи изложил каждому его задачу.

– Хидэо, – внезапно сказал он, нарушая тишину, – что бы ты сделал, если бы какой-нибудь мужик трахнул твою бабу?

– Замочил бы его, – ответил парень не рассуждая.

– Тосио?

– Трахнул бы его бабу, потом бы замочил его.

– А что бы сделал Икки?

Тосио с минуту подумал.

– Трахнул бы мужика и его бабу. Потом замочил бы его.

Все рассмеялись, но напряжение не исчезло.

Нагаи никак не мог отделаться от мыслей о Рэйко. Интересно, что Д'Урсо и панк сделали с ней? И почему она вчера вечером ничего не сказала? Нагаи представил себе, что она скажет, если он на нее чуть-чуть поднажмет. Будет вопить, скажет, что он сам во всем виноват: ведь говорила же она, что из нее собираются сделать шлюху. Нагаи старался об этом не думать. Есть вещи поважнее. И потом, если они тронули его женщину, он сделает то же самое с женой Д'Урсо. Око за око. Не только мафия может баб трахать.

Он вписал «кадиллак» в крутой поворот, старался не отрываться от фургончика. Интересно бы знать, насколько Д'Урсо идиот. Отступится ли он сразу же, как только они захватят его жену, или будет и дальше разыгрывать супермена, вынуждая их к дальнейшим действиям? Д'Урсо и не подозревает, что Нагаи готов на все. Сохранить жизнь Антонелли и угодить Хамабути – вот единственное, что имеет значение. Если для этого нужно убить ублюдка и уничтожить всю его семью, он сделает это. Д'Урсо увидит, что с якудза шутки плохи.

Фургончик свернул налево и начал взбираться на крутой холм. Нагаи ехал следом – коробка передач старого «кадиллака» тарахтела на подъеме, мотор жужжал. Дом Д'Урсо – на следующей улице, справа в конце квартала.

– Помните, что нужно делать? – спросил Нагаи у ребят.

– Хай.

– Хай.

– Хорошо.

Хотелось бы иметь рядом Масиро, но Моу, Ларри и Кудряшу тоже можно доверять. Отличные ребята. Д'Урсо и Франчоне нет дома, так что все без проблем. А даже если бы они и были – Хидэо, Тосио и Икки все равно справились бы. Без проблем. Отличные ребята.

Когда фургончик опять завернул за угол, Нагаи стиснул зубы и крепко сжал руль. Что же он скажет Рэйко, когда увидит ее?

– Черт, – вдруг выругался Тоцци.

Гиббонс скосил на него глаза.

– Что такое?

– Погоди-ка. – Тоцци ткнул пальцем в газету.

– Что у Тебя там?

Тоцци свернул газету и показал на статью.

– Тут пишут, что местный профсоюз портовых рабочих вчера объявил «дикую забастовку» «Импорту автомобилей из Азии».

– "Импорт автомобилей из Азии"? Это на их складе я нашел шланг и японскую банку из-под кока-колы.

– Да-да, помню. Вот послушай: "Представитель «Автомобилей из Азии» назвал забастовку «неожиданной и необоснованной» и добавил, что его компания подаст на профсоюз в суд за убытки, если портовики немедленно не приступят к работе. Судно с грузом новых автомобилей «Тойота» из Японии прибыло в ньюаркский порт ранним утром в пятницу и с тех пор стоит в доке компании, ожидая разгрузки. Нью-йоркская ассоциация импортеров «Тойоты» призывает «Автомобили из Азии» как можно скорее договориться и прийти к соглашению с профсоюзом, чтобы избежать убытков, связанных с задержкой продажи. Председатель профсоюза предсказал, что «стачка примет затяжной характер». Если требования рабочих не будут удовлетворены – и так далее и тому подобное, и тра-та-та, и тра-та-та. Семейство Антонелли связано с этими профсоюзами еще с сороковых годов.

Гиббонс кивнул.

– Помнится, лет десять назад кто-то из людей Антонелли был замешан в покупке контрольного пакета акций казино в Лас-Вегасе на деньги, выкачанные из пенсионного фонда профсоюза портовиков. Думаешь, тут Д'Урсо руку приложил?

– Конечно, а почему бы и нет? Наверно, хочет надавить на своего дружка Нагаи.

– Каким образом?

– Помнишь того паренька, Такаюки? Того, из трейлера за птицефабрикой, – я рассказывал тебе. Так он мне объяснял, как рабов провозят в багажниках новых автомобилей, как ребята берут с собой еды и питья ровно столько, сколько нужно до того момента, как машины выгрузят и рабов ночью выпустят из багажников. Еще он говорил мне, что сам голодал несколько дней, пока машины не выгрузили. Если в «тойотах» на борту корабля находятся люди, они уже сейчас остались без воды и еды. От жажды ведь умирают быстро, так? Значит, они в смертельной опасности. Сотни людей.

– А пропавший товар не принесет прибыли. Кто станет платить за мертвого раба?

Тоцци нахмурился.

– Твое красноречие просто убивает.

– Слушай, это разборки мафии. Если Д'Урсо хочет чего-то от этого типа Нагаи, таким путем он получит все что угодно.

Это называется взять за яйца и давить, пока человек не расколется.

Тоцци вставил ключ в зажигание и завел мотор.

– Надо бы найти где-нибудь телефон и позвонить. Пусть Иверс свяжется с береговой охраной. Сказать им – пусть поднимутся на борт, откроют багажники...

– Повремени-ка чуток. – Гиббонс разглядывал дом в бинокль. Две девицы в соломенных шляпах, все еще болтались на углу, но теперь у дома возникли две машины. Легкий серо-голубой фургончик и за ним – большой черный «кадиллак» старой модели. «Кадиллак» с острой решеткой на радиаторе. Боже. У «кадиллака» уже нет такой решетки на радиаторе – с каких пор? – лет, наверное, уже двадцать пять – тридцать.

– Это шестидесятка. Я отсюда вижу, – сказал Тоцци, заметив машину. – У моего старика была точно такая.

– Оставь-ка при себе турне по стране памяти, – пробормотал Гиббонс, не отрывая взгляда от бинокля.

Четверо вышли из фургончика, двое из «кадиллака». Будь я проклят, если эти ребята не японцы. Трое пересекли лужайку и обошли доме тыла. Остальные трое подошли к передней двери и позвонили. Японочка с длиннющими прямыми черными волосами открыла дверь и отчаянно зажестикулировала, показывая внутрь дома. Японцы долго кивали, потом те трое, что заходили за дом, вернулись, волоча по лужайке маленькую крашеную блондинку.

– Это жена Д'Урсо, – заметил Тоцци. – Что там такое творится?

– Думаю, очередная разборка.

Трое японцев, стоявших у входной двери, вдруг бросились прочесывать заросли кустарника и деревья, что отделяли лужайку от улицы, и наткнулись на двух девиц, которые попались, как кур в ощип, сами того не ведая. Японцы заломили им руки за спину и потащили в фургончик, куда уже сунули жену Д'Урсо.

– Что они с этими девицами возятся? Они же тут просто гуляли.

– В таких районах никто не гуляет, – мрачно произнес Тоцци.

Гиббонс снова поднес бинокль к глазам. Один из японцев неистово тыкал пальцем в двух женщин, а жена Д'Урсо отрицательно трясла головой. Женщины пытались высвободиться, но тщетно. Они боролись столь яростно, что соломенные шляпы упали. Гиббонс навел бинокль на их лица. Рыжая кого-то напоминала. Но когда Гиббонс хорошенько разглядел брюнетку, внутри у него все оборвалось.

– О Боже...

Тоцци вырвал у него бинокль и стал смотреть.

– Это Роксана и Лоррейн. Что за чертовщина?

Гиббонс не слушал. Он напряженно вглядывался в даль, туда, где маленькие фигурки исчезали в фургончике, и думал, как Лоррейн в этой своей нелепой шляпе безмолвно взывает о помощи. Он был зол на нее, как черт, его обуревали зловещие фантазии и предчувствия, которые так быстро сменяли друг друга, что ясно ощущались только страх и тоска, которые одни остались бы в мире, уйди из него Лоррейн. Он сунул руку в карман пиджака, где лежал пистолет, но движение было слишком резким, и от дикой боли в плече слезы выступили на глазах. Черт побери! Лоррейн ждет помощи, а он ничего не может! Он живой труп!

Пригвожденный болью к сиденью, Гиббонс увидел сквозь слезы, как японцы залезли в фургончик, выехали на дорогу, свернули направо и покатили вниз с холма. Старый черный «кадиллак» с решеткой на радиаторе следовал впритык, словно акула, стерегущая добычу.