Плохая кровь - Бруно Энтони - Страница 42

Икки открыл дверцу машины, и Нагаи взглянул вверх, на Д'Урсо. Не дури, дружок. Выкинь это из головы.

Нагаи забрался в машину, Масиро дал задний ход и стал потихоньку выбираться с разгрузочной площадки. Сквозь ветровое стекло он видел, как Д'Урсо стоит наверху, сверкая глазами, и его дорогое синее пальто блестит на холодном солнце.

Глава 21

Д'Урсо глядел на улицу сквозь сильно затененные окна, пока Бобби втискивал «мерседес» между стоящими во втором ряду цементовозом справа и мусоровозом слева. Ряды многоквартирных домов по обеим сторонам улицы были переоборудованы в фешенебельные жилища с шикарными апартаментами. Хобокен – этот чертов городишко – вечно перестраивается, но, как он, Д'Урсо, считает, остается столь же неприглядным.

Вращающийся барабан цементовоза был раскрашен в розовый горошек. Когда они проезжали мимо, Д'Урсо слышал, как цемент в барабане урчит и хлюпает. Он смотрел, как горошинки скользят, пропадая в верхушке, и думал, как здорово было бы запихнуть Нагаи в цементовоз с чертовыми розовыми горошинами, мать его так и растак.

Просочившись между цементовозом и мусоровозом, Бобби свернул направо, на еще более узкую улочку с односторонним движением, по которой едва можно было проехать из-за машин, небрежно припаркованных бампер к бамперу по обеим сторонам тротуара. На следующем перекрестке он снова свернул направо, на Адамс-стрит. Улица напротив заведения Фаринелли «Итальянская кухня» была забита машинами, стоявшими в два ряда, так что Бобби пришлось остановиться посреди дороги. Шустрый парнишка, сын Фаринелли, стоял снаружи перед витриной, где были подвешены окорока и колбасы, и ждал, как какой-нибудь мамелюк, с сумкой в руке. Нет, вы поглядите только. Длинные сальные волосы, серьга, черная футболка с «Бон Джови». Крутой парень.

Бобби нажал на кнопку, и стекло заскользило вниз.

– Эй, Сырок, – окликнул он парня. – На этот раз ты принес все, что мы заказывали?

– Я никогда ничего не забываю, – фыркнул Сырок, отходя от витрины. – Это старик все путает, а не я.

– Да неужто? Значит, на этот раз ты сделал сандвичи с копченым мясом, а не просто с ветчиной?

– Ну.

– А какой перец положил? Острый, сладкий?

– Сладкий.

– А сыр свежий?

– Ну.

– Врешь небось.

– Ей-богу.

– Спроси-ка про маринованные грибы, – сказал Д'Урсо.

– Ах да, маринованные грибы, Сырок. Ты их положил?

– Положил, положил.

– Да ну? А попить чего?

– Оранжина и диетическая кола. Пойдет?

Тут раздался металлический звук клаксона, и Д'Урсо обернулся. Маленький желтый «фольксваген-жук» напирал на них сзади, и какой-то пуэрториканец за рулем бешено сигналил. Машина напомнила Д'Урсо тот, оранжевый «фольксваген», а вместе с ним и большой прокол Масиро. Д'Урсо нахмурился. Если б только он мог отделаться от этой парочки, от Мишмаша и его босса... О, как хорошо бы тогда стало жить. Будь они прокляты!

Пуэрториканец снова надавил на клаксон.

– Эй, перестань дудеть, а? – завопил сын Фаринелли.

– Заплати мальчишке и давай выбираться отсюда, – скомандовал Д'Урсо, вытаскивая конверт из внутреннего кармана и протягивая его Бобби.

– Вот, держи. – Бобби передал конверт парню, забрал сумку и поставил ее на сиденье между собой и Д'Урсо. – Надеюсь, Сырок, что на этот раз все в порядке.

– Не беспокойтесь, – ответил парнишка, – все в полном порядке.

– Ну ладно. Поверю тебе на слово.

– Да уж не сомневайтесь.

Стекло опять заскользило вверх, и «мерседес» отъехал. Д'Урсо обернулся и снова посмотрел на «жука».

– Поезжай прямо, припаркуемся там, где фабрика. Там и поедим.

Ведя машину, Бобби то и дело взглядывал на Д'Урсо, словно проверяя, все ли с ним в порядке. Он это проделывал с самого утра, и Д'Урсо наконец осточертело.

– Что ты задумал, Бобби? Лучше сразу скажи.

Бобби проехал через перекресток и углубился в очередной квартал перестроенных домов.

– Что я задумал? Ничего. Меня беспокоит то, что задумал ты. Вот в чем все дело. Ты явно не в себе.

– Да ну? А почему, как ты думаешь, я не в себе?

– Потому что япошка знает. Господи Боже, он ведь может прямо сейчас пойти и рассказать Антонелли. Только тебе, кажется, плевать на это, Джон. И это мне не нравится.

Д'Урсо поправил галстук, поглаживая пальцами серебристо-серый шелк.

– Насчет Нагаи не бери в голову. Не думаю, чтобы он что-нибудь предпринял. – Д'Урсо изо всех сил старался оставаться спокойным. Малейший признак паники – и ты погиб. А сейчас еще можно выкарабкаться. Бери пример со сраных японцев – храни спокойствие.

– Не уверен я насчет этого, Джон. Нагаи – крыса. Не будет он просто так сидеть сложа руки, коль уж разузнал что-то.

– Думаю, никуда он не денется, будет сидеть как миленький.

– Черта с два.

– Послушай меня, Бобби. Японцы так не играют. Если он на нас донесет, это будет бесчестно. А это у япошек пунктик.

Для япошки хуже всего утратить честь, потерять лицо. Ты же видел, как Мишмаш отхватил себе полпальца. Тоже на этой почве. – Он все поглаживал свой галстук, глядя вперед, сквозь ветровое стекло. Дай-то Бог, чтобы он оказался прав.

Бобби вел машину дальше и дальше. Следующий квартал состоял уже из обычных многоквартирных домов для бедноты. Еще через два квартала пошли фабрики. Машин встречалось все меньше.

– Проезжай еще один квартал и припаркуйся там, справа, – приказал Д'Урсо.

Бобби припарковал машину, а Д'Урсо приподнял сиденье и вытащил полотенце. Даже на ощупь он почувствовал, что оно какое-то не такое. Д'Урсо вытащил его и развернул. На нем была вытиснена дурацкая синяя картинка.

– Это еще что за чертовщина?

– Чудище – Пожиратель Печенья, – сказал Бобби, выключая мотор.

– Что?

– Пожиратель Печенья. Извини, это полотенце Аманды. Я другого чистого не нашел утром.

Д'Урсо улыбнулся при мысли о дочери.

– Пожиратель Печенья, да? – Он насмешливо фыркнул. – Тебе не кажется, что он похож на Мишмаша?

– Мне не до смеха, Джон. – Бобби наматывал на палец свою прядь, что свисала ему на лицо. Ему как раз недоставало спокойствия.

Д'Урсо развернул полотенце, закрыл им свои серебристо-голубые брюки и потянулся за сумкой. Заглянул внутрь, вынул сандвичи и бутылки. Развернул один на сиденье, подцепил кусок копченого мяса, нагнулся вперед и откусил. Потом весь просиял, жуя.

– Вкусно.

Бобби взял бутылку оранжины, сорвал пробку, жадно глотнул.

– Как у тебя аппетит, не пропал, Джон? У меня все брюхо подвело. Нас вот-вот прикончат, а ты жуешь себе.

Д'Урсо жевал. Потом снял крышечку с бутылки колы и сделал глоток.

– Не надо нервничать, Бобби. Вчера вечером я говорил с филиппинцами.

– И что они сказали?

– Я говорил с новым парнем. Он сейчас большой человек в Маниле. Зовут Квирино. Работал на президента Маркоса. Он говорит, что нам не нужен Нагаи, чтобы получать новых рабов.

Он рассказал мне, что у него прочные связи на Тайване, он может нам их доставлять оттуда. Вот кто будет нашим человеком на Востоке. Он говорит, что якудза ничего не значат в тех странах, откуда прибудут новые рабы. Так что плюнь на Нагаи. Он нам больше не нужен.

– Вот здорово! – Бобби сорвал обертку с сандвича и впился в него зубами. Он ел так жадно, словно кто-то вот-вот отнимет у него кусок. – Правда ведь здорово, а? Так что теперь мы можем его замочить и спокойненько приступить к нашему...

– Так-то оно так, только ты об одном забываешь.

– О чем?

– О Мишмаше. Готов ли ты пойти и замочить Нагаи, пока Мишмаш крутится вокруг него?

– Нет, спасибо.

– То-то же. И я так полагаю.

– Так что же нам делать?

– Сперва отделаться от Мишмаша.

Бобби перестал жевать. Он вдруг побледнел.

– Успокойся. Я вовсе не тебя к нему посылаю.

– Не сочти за обиду, Джон, но я бы и не пошел. Мишмаш – опасный сукин сын.

– Именно. Вот почему мы натравим на него федералов. Поговорив с Квирино, я послал анонимку в городской отдел ФБР. Сообщил им массу полезной информации насчет Мишмаша. Настучал, что это он сделал тех двух жмуриков в «фольксвагене».