Границы бесконечности - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 34

Вентиляционные каналы победили. Майлз выбрал самый подходящий и указал наверх.

– Как думаешь, ты могла бы его открыть и подсадить меня туда? – спросил он.

Таура внимательно осмотрела решетку и медленно кивнула. Вытянувшись, она вонзила когти под край решетки и одним рывком отогнула ее; затем просунула пальцы в получившуюся щель, поджала ноги и повисла. Под тяжестью огромного тела труба заметно прогнулась.

– Ну вот, – сказала Таура.

Она легко, как котенка, подняла Майлза, и он, извиваясь, протиснулся внутрь. Канал оказался на редкость тесным, хотя Майлз выбрал самый большой. Дважды ему пришлось остановиться, чтобы справиться с приступами истерического хохота. Канал повернул вверх, и Майлз уже было возликовал, но очень скоро оказался у новой решетки, с которой ничего нельзя было сделать. Чертыхнувшись, он пополз обратно.

Таура ждала его, запрокинув лицо вверх, – это был непривычный угол зрения.

– Бесполезно, – сообщил он. – Э-э… ты не поможешь мне спуститься? – Она поставила его на пол, и Майлз попытался отряхнуться. – Пойдем поищем еще чего-нибудь.

Таура послушно следовала за ним, но что-то в выражении ее лица подсказывало, что она теряет веру в его адмиральство. Тут внимание Майлза привлекло некое архитектурное сооружение, и он подошел, чтобы получше рассмотреть его.

Это была одна из виброустойчивых опор – колонна двухметрового диаметра, погруженная в глубокий резервуар с жидкостью в скальном грунте. Несомненно, она идет в одну из лабораторий, обеспечивая неподвижность аппаратуры для выращивания кристаллов. Майлз постучал по колонне. Раздался глухой звук. «Ну, конечно, вполне естественно – сполшной бетон ведь не очень плавуч, не так ли?» А что это за желоб сбоку?.. Люк? Майлз провел пальцами по углублению, потом, протянув вторую руку, нащупал такое же на другой стороне колонны, надавил… Раздался негромкий хлопок, шипение – и кусок обшивки остался в руках Майлза. От неожиданности он пошатнулся и чуть не уронил панель в образовавшееся отверстие, но все же устоял на ногах и с победной ухмылкой продемонстрировал свою добычу Тауре.

Засунув голову в проем, он огляделся. Темно, как в преисподней. Майлз очень осторожно исследовал внутреннюю поверхность колонны, и вскоре его рука наткнулась на металлическую лесенку. Так, это для обслуживающего персонала. После ремонта колонну наверняка запрессовывают жидкостью или сжатым воздухом – тогда в нее снаружи не попасть. Вынырнув обратно, он тщательно осмотрел внутреннюю сторону люка. Вот удача! Открывается и изнутри тоже!

– Ну-ка слазим да поглядим, нет ли повыше таких же.

Двигаться приходилось медленно, на ощупь отыскивая в темноте новые желобки. Майлз старался не думать о том, что будет, если он поскользнется. Глубокое дыхание Тауры за его спиной успокаивало. Они поднялись примерно на три этажа, когда немеющие от холода пальцы Майлза нащупали еще один люк. Он чуть не пропустил его – люк был с противоположной стороны лестницы. Но попытка открыть его едва не закончилась плачевно – стараясь дотянуться до замков, Майлз поскользнулся и после этого несколько секунд вынужден был судорожно цепляться за лестницу, ожидая, пока сердце перестанет бешено колотиться.

– Таура? – проскрипел Майлз. – Я взберусь повыше, а ты попробуй открыть.

Длинных рук Тауры хватило, и запоры, протестующе завизжав, поддались ее сильным пальцам.

– Что там? – прошептал Майлз.

– Большая темная комната. Наверное, лаборатория.

– Этого и следовало ожидать. Лезь вниз и поставь на место нижнюю крышку: незачем подсказывать охране, куда мы делись.

Пока Таура выполняла свое задание, Майлз пролез через отверстие в темную лабораторию. Он не осмелился включить свет, но в этом и не было необходимости – разноцветные огоньки на пультах давали достаточное освещение, чтобы видеть очертания предметов. Единственная стеклянная дверь выходила в коридор; там кое-где горели лампы, и Майлз разглядел, как вдали промелькнул красно-черный силуэт охранника. Интересно, что они тут стерегут?

Таура бесшумно выскользнула из тесного для нее люка и тяжело опустилась на пол, уткнувшись лицом в ладони. Встревожившись, Майлз поспешно подошел к ней.

– Как ты? В порядке?

Она потрясла головой:

– Нет. Есть хочу.

– Как, уже? Так ведь это же была суточная плитка рациона!

(Не говоря уже о двух-трех килограммах сырого мяса в качестве закуски!)

– Может, для тебя, – свистящим шепотом отозвалась Таура. Ее била крупная дрожь.

Майлз начал понимать, почему Канабе сказал, что проект провалился. Только представить себе, что пришлось бы кормить целую армию таких едоков! Тут и Наполеон бы призадумался. А если эта худая девчонка еще и растет…

В конце лаборатории возвышался огромный холодильник. Может быть, лаборантам Риоваля не чужды человеческие слабости? Ага! Действительно, среди колб нашелся сверток с недоеденным бутербродом и большой, хотя и помятой, грушей. Майлз вручил все это Тауре, и она была потрясена, словно адмирал волшебством извлек угощение из своей шляпы. Мгновенно проглотив еду, бедняжка немного оправилась.

На всякий случай Майлз пошарил еще, но в холодильнике больше не было никакой органики, если не считать закрытых клювет с чем-то студнеобразным, покрытым разноцветной плесенью. Но зато здесь были три огромные морозильные камеры. Майлз прижался лицом к стеклянному окошечку и рискнул нажать на клавишу внутренней подсветки. Его взору предстали целые штабеля пронумерованных пластиковых поддонов, уставленных маленькими прозрачными бюксами. Какие-то замороженные образцы. Тысячи… нет, какое там – сотни тысяч. Он взглянул на шкалу термометра: внутри – температура жидкого азота… Майлз вдруг с размаху сел на пол.

– Знаешь, где мы? – напряженно шепнул он.

– Извини, нет, – шепотом ответила Таура, подползая поближе.

– Это был риторический вопрос. Я уже знаю…

– Где?

– В сокровищнице Риоваля.

– Что?

– Это, – Майлз ткнул пальцем в морозильник, – вековая коллекция тканей. Господи! Она практически бесценна. Все уникальные, невосполнимые диковинки, все мутации, которые Риоваль выпросил, купил, одолжил или украл за последние три четверти столетия, выстроены в аккуратные шеренги и дожидаются, пока их разморозят, чтобы вырастить очередного беднягу-раба. Здесь – сердце всего этого дерьмового инкубатора!

Майлз вскочил, вглядываясь в панель управления. Получится ли?

В этой лаборатории наверняка есть своя система слежения, и показания мониторов передаются как минимум в центр безопасности. Да, вон сколько сигнализаторов у входа… Ну и что! Майлз и не собирается открывать дверь. Он до нее даже не дотронулся. Что его интересует, так это показания системы. Если удастся запороть хотя бы один датчик… Интересно, эта штука передает данные на несколько внешних пультов или только на один? На лабораторном столе нашелся фонарик, а рядом – бесконечные ящики со всевозможными инструментами и реактивами. Таура озабоченно наблюдала, как Майлз мечется по лаборатории и все исследует.

Действительно, монитор морозильников передавал данные по радио, так что до него было не добраться. А что, если попробовать сдублировать входные данные? Майлз постарался как можно бесшумнее снять пластиковый кожух дымного цвета. Да, вот она – оптическая нить выходит из стены, постоянно передавая информацию о внутренней температуре морозильника. Она соединена с более страшной черной коробкой, управляющей дверным сигналом. Но он уже видел целый ящичек с разнообразными оптическими волокнами и переходниками… Из пучка технического спагетти Майлз извлек то, что ему было нужно: в ящичке оказалось три устройства для регистрации оптических данных. Два из них были неисправны. Третье – исправно.

Быстрая манипуляция, и вот уже один морозильник разговаривает с двумя коробками управления. Ему просто пришлось рискнуть тем, что во время переключения сигнализация замигает. Если кто-то захочет проверить, то увидит, что все снова выглядит прекрасно. Майлз подождал, пока устройство для регистрации выйдет на непрерывный режим воспроизведения. Он низко пригнулся, выключив даже крошечный фонарик. Таура ждала абсолютно бесшумно, с терпением хищного зверя, выслеживающего добычу.