Ученик воина - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 11

– Да уж, – равнодушно согласился Майлз. Его услуги не были нужны никому – ни императору, ни кому-либо другому. Он не мог их ни продать, ни даже отдать даром…

Через некоторое время, утолив первый голод, Айвен опасливо заметил:

– А твой папаша нас не застукает?

– Ты что, боишься его? – бросил Майлз.

– Да кто же его не боится? Весь генштаб бледнеет, стоит ему открыть рот. А я какой-то зеленый кадетишка. Ты-то сам разве не боишься?

Майлз подумал.

– Нет, пожалуй. В общем, не так, как ты это представляешь. Но если ты не хочешь попадаться ему на глаза, то здесь действительно не самое лучшее место, по крайней мере, сегодня, – добавил он, припомнив недавнюю сценку в библиотеке.

– Да? – Айвен в сомнении повертел стакан. – У меня всегда было такое чувство, что дядя меня не больно жалует…

– Да нет, тебе кажется, – утешил брата Майлз. – Хотя лет до четырнадцати я думал, что тебя зовут «этот-болван-Айвен». – Он оборвал себя, вновь осознав разницу в их положении. Кто здесь болван, а кто – счастливчик? Заснуть бы поскорее и забыть обо всем…

В дверь властно постучали, и Айвен испуганно вскочил.

– О черт, уж не он ли случайно?

– Когда заходит старший офицер, младшему положено встать и отдать честь, а не лезть под кровать.

– А я и не собирался лезть под кровать, – возразил Айвен. – Я хотел спрятаться в туалете.

– Не стоит. Уверяю тебя, тут будет такая пальба, что никто не заметит, как ты удерешь. – И Майлз громко отозвался: – Войдите!

Это и вправду был граф Форкосиган. Взгляд его серых глаз был холоден, как ледник в пасмурный день.

– Майлз, – начал он без предисловия, – из-за чего эта девушка расплакалась? Что ты наде… – Тут он запнулся, заметив стоящего навытяжку Айвена, и продолжал уже обычным своим беззлобно-ворчливым тоном: – А-а, черт. Я-то надеялся, что сегодня ты мне не попадешься. Думал, у тебя хватит ума найти укромное местечко и быстренько набраться. Айвен не сводил с графа испуганных глаз.

– Сэр… Дядя Эйрел… А… матушка с вами говорила, сэр?

– Да, – вздохнул граф Форкосиган, и кадет побледнел, не разглядев веселых огоньков в полуприкрытых глазах всесильного премьер-министра.

Майлз задумчиво провел пальцем по горлышку бутылки.

– Айвен зашел выразить мне сочувствие по поводу моей травмы, сэр.

Братец усиленно закивал в подтверждение.

– Понятно, – сухо сказал граф Форкосиган, и Майлз почувствовал, что отцу действительно все понятно. Граф опять вздохнул и с легкой усмешкой обратился к Айвену: – Вот служу почти пятьдесят лет, и до чего я дослужился? Мною пугают мальчишек, чтоб хорошо себя вели. Людоед, который питается непослушными детьми, вот кто я такой. – Премьер-министр угрожающе расставил руки и рявкнул: – Вот я тебя!.. Можешь считать, что экзекуция состоялась и топай отсюда. Иди, иди, малыш.

– Да, сэр. – Повеселевший Айвен отдал честь.

– И не смей козырять, – резко добавил граф. – Ты пока еще не офицер. – Казалось, он только сейчас заметил мундир племянника.

– Да, сэр. Нет, сэр. – Пунцовый от избытка ощущений Айвен выскочил из комнаты. Губы графа Форкосигана дрогнули в улыбке.

«А я-то был уверен, что мне никогда не придется благодарить моего кузена», – подумал Майлз.

– Итак, сэр?.. – подсказал он отцу.

Граф не сразу собрался с мыслями, а когда заговорил, голос его звучал гораздо спокойнее.

– Почему Элен расплакалась, сынок? Ты к ней не… приставал?

– Нет, сэр. Я знаю, что все выглядит именно таким образом, но я не трогал Элен. Могу поклясться.

– Незачем. – Граф подтянул к себе стул и уселся. – Я верю, что ты не собираешься подражать этому болвану Айвену. Но я хочу тебе напомнить, что философия твоей матери в области… э-э… секса – бетанская, скажем прямо, философия – уместна только на Колонии Бета. Возможно, когда-нибудь она приживется и здесь, но не теперь. И я хочу, чтобы ты раз и навсегда уяснил для себя, что Элен Ботари – совершенно неподходящий объект для опытов в этом направлении.

– А почему? – неожиданно спросил Майлз. Отец изумленно поднял брови, и Майлз быстро продолжил: – Я не понимаю, почему ее надо во всем ограничивать и стеснять. Ее же все время пеленают, шагу не дают ступить без провожатых. А она умная, она… она красивая, и сильная… Она могла бы меня пополам переломить, если б захотела. Так почему ей не получить, например, приличное образование? Сержант изо всех сил противится этому. Единственное, что его заботит, – это приданое. Как бы сколотить дочери приличное приданое. И он никогда не позволяет ей путешествовать… А это дало бы ей в тысячу раз больше, чем любой из родовитых девиц, каких я знаю. – Майлз умолк, задохнувшись от волнения.

Граф Форкосиган задумчиво провел рукой по спинке стула.

– Все это верно. Только… Элен значит для сержанта гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Она для него – символ… символ всех его надежд… Не знаю, как тебе объяснить… Она – залог разумности и даже необходимости его жизни. Я многим обязан ему, и я должен оберегать этот залог.

– Да-да, я понимаю, – нетерпеливо оборвал его Майлз. – Но разве справедливо, что твоя признательность сосредоточена на отце и совсем не затрагивает дочь?!

Граф, видимо растроенный, начал снова:

– Я обязан ему жизнью, Майлз. И своей, и твоей матери. Это не преувеличение: всем, что я сделал для Барраяра в последние восемнадцать лет, я обязан ему. И еще я обязан ему твоей жизнью, которую он спас дважды, а следовательно, тем, что не сошел с ума, хотя последнее и не бесспорно, как выразилась бы твоя мать. Если Ботари захочет получить с меня этот долг, он имеет право требовать все, что угодно. – Граф задумчиво потер подбородок. – И еще: в настоящее время я бы очень хотел избежать каких-либо домашних скандалов. Мои противники высматривают любой повод, любой рычаг, чтобы опрокинуть меня. Пожалуйста, не дай им превратить тебя в этот рычаг.

«Интересно, что же все-таки творится сейчас в правительстве? – в который раз подумал Майлз. – Хотя вряд ли я дождусь объяснений… Кто я? Лорд Майлз Нейсмит Форкосиган. Профессия: бездельник и болтун. Хобби: падать со стенок, отнимать жизнь у стариков, доводить до слез девушек…» Он страстно желал, чтобы представился случай хотя бы помириться с Элен, но чем теперь рассеять ее страхи? Единственное, что приходило ему в голову, – отыскать эту чертову могилу, а она наверняка на Эскобаре, одна из шести или семи тысяч могил, оставшихся на память о той давней войне.

И тут ему в голову пришел план, да такой соблазнительный, что он забыл, о чем хотел сказать, и застыл с открытым ртом. Граф Форкосиган вежливо-вопросительно приподнял брови. В конце концов Майлз решился:

– А как дела у нашей бабушки Нейсмит?

Отец пристально посмотрел на него.

– Любопытно, что ты об этом спрашиваешь. Твоя матушка частенько вспоминает о ней в последнее время.

– Ну, это понятно. Кончина деда… Хотя бабушка – крепкая старушка. Вообще, по-моему, бетанцы рассчитывают жить лет сто двадцать, не меньше. Наверное, думают, что это одно из их гражданских прав.

Бабушка жила на Бете, в девяти скачках сквозь п-в-туннели. Путешествие туда занимало три недели, если лететь прямым путем – через Эскобар. Если подобрать подходящий рейс, то Майлз вполне сможет сделать остановку на Эскобаре. Можно будет поглядеть на местные достопримечательности, и провести небольшое расследование – тихо и незаметно, даже если Ботари прилипнет к нему, как банный лист. Мальчик интересуется военной историей – почему бы ему не совершить экскурсию на кладбища солдат императора? Очень естественно. Он даже мог бы проделать поминальные обряды в честь павших.

– Сэр, – начал он, – как по-вашему…

Отец заговорил одновременно с ним:

– Сынок, ты не хотел бы… Прошу прощения.

– Нет, нет, говори, отец…

– Я хотел сказать, – продолжал граф, – что сейчас самый удобный момент навестить бабушку. Сколько прошло, с тех пор как ты в последний раз был на Колонии Бета? Года два, наверное?