Потомки Шаннары - Брукс Терри - Страница 38

Она привычно перевела его слова Гарту, но тот ничем не выдал своего отношения к услышанному.

— Вы с Уолкером владеете магией, пусть разной, но владеете, — тихо произнесла она. — Я же не владею никакой. Что ты об этом думаешь?

Он опустил голову:

— Не знаю, что и сказать… Магия Моргана оказалась сильнее моей, но он не был призван. — Пар рассказал ей о схватке с порождением Тьмы и о том, как проснулась магия, долгое время спавшая в мече Ли. — После того как магия песни желаний не помогла, я начал удивляться, почему Алланон не призвал вместо меня Моргана.

— Пар, но ты еще не знаешь, насколько сильна твоя магия, — рассудила она. — Ты должен помнить из легенд, что никто из Омсвордов, начиная с Шиа, поначалу не знал, на что способна магия эльфов. Может быть, и с тобой то же самое?

«Вполне может быть», — подумал он. И, вздрогнув от догадки, тряхнул головой.

— Точно так же может быть и с тобой, Рен. Просто ты не все о себе знаешь…

— Нет, нет, Пар Омсворд. Я обыкновенная девушка из скитальцев, я не унаследовала кровь, которая из поколения в поколение несет в себе магию. — Она рассмеялась. — Думаю, если бы мне в руки попал мешок, полный эльфийских камней, я бы и тогда ничего не смогла сделать!

Он тоже развеселился, вспомнив маленький кожаный мешочек с разноцветными камнями, который она так берегла в детстве.

Им было друг с другом так легко, будто они не виделись не десять лет, а всего несколько недель. В присутствии Рен Пар сразу успокоился, на душе стало легче. Ему нравилось чувство собственного достоинства, присущее ей — вольной, свободолюбивой и довольной своей жизнью среди скитальцев. От нее исходила сила, и физическая и духовная, и Пар искренне ею восхитился. Он поймал себя на мысли, что желал бы обладать хотя бы частью ее отваги.

— Каким тебе показался Уолкер? — неожиданно спросила она.

— Погруженным в свои мысли, — помолчав, ответил Пар. — Его явно что-то гнетет, только непонятно что. Он постоянно говорит о недоверии к магии эльфов и друидов и, видимо, владеет какой-то совсем другой магией. Его трудно понять.

Рен быстро передала его слова Гарту, и тот ответил коротким жестом. Рен перевела Пару:

— Гарт говорит, что Уолкер чего-то боится.

Пар удивился:

— А откуда он это знает?

— Просто знает, и все. Он же глухонемой, поэтому у него обострены другие органы чувств. Он намного лучше нас с тобой понимает, что чувствует тот или иной человек, даже если этот человек и скрывает свои чувства.

Пар кивнул:

— Да, скорее всего он прав. Уолкер напуган, он сам мне это сказал. Он говорит, что страшится того, что может произойти после встречи с Алланоном. Странно, не правда ли? Не представляю себе, что может так беспокоить Уолкера.

Рен сделала Гарту какой-то знак, но в ответ гигант просто пожал плечами. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Потом Рен спросила:

— Ты знаешь, что этот старик, Коглин, был когда-то учителем Уолкера?

Пар быстро взглянул на нее:

— Это Коглин тебе рассказал?

— Вообще-то я сама выведала это у него.

— Чему же он учил Уолкера? Магии?

— Чему-то учил… — Она вдруг ушла в себя, взгляд ее стал отсутствующим. — Между ними что-то есть, глубоко спрятанное, как страх Уолкера, например.

Пар ничего не сказал, но в душе готов был с ней согласиться.

Эту ночь вся компания провела без происшествий, но на рассвете все проснулись с ощущением усталости. Следующая ночь — первая после новолуния, с ними будет говорить призрак Алланона. Все занялись своими делами, но каждый с волнением ждал наступления темноты. Они ели и не ощущали вкуса пищи, почти не разговаривали и слонялись по маленькому лагерю, выискивая себе занятия, которые помогли бы убить время.

Стоял теплый ясный день, напоенный летними запахами и солнечным светом, один из тех дней, которыми в любом случае следовало наслаждаться, но сегодня всем казалось, что день тянется бесконечно долго.

Коглин появился после полудня, выйдя из тени горы, — потрепанный вестник судьбы. Он был покрыт пылью, взлохмачен, с покрасневшими после бессонной ночи глазами. Старик сказал, что все готово, — он придет за ними после заката. Он отказался что-нибудь добавить, хотя Омсворды настойчиво его расспрашивали, и снова исчез.

— Интересно, чем он без нас занимается? — пробормотал Колл, когда Коглин превратился в далекую черную точку, а потом совсем исчез.

Солнце ползло на запад так медленно, будто кто-то удерживал его, и спутники Пара становились все сосредоточеннее. Необычность предстоящего все больше занимала их мысли. Даже Уолкер Бо, которого перспектива встречи с призраками и духами, казалось, должна была волновать меньше других, ушел в себя, словно барсук в нору, и стал совершенно недосягаем для остальных.

Тем не менее после обеда Пар, прогуливаясь в прохладной тени скал, окружающих родник, увидел своего дядю.

Они медленно сближались. Заметив это, оба замедлили шаг, потом остановились, обменявшись смущенными взглядами.

— Как ты думаешь, он на самом деле придет? — спросил наконец Пар.

Бледное лицо Уолкера скрывал надвинутый на глаза капюшон.

— Он придет, — ответил он Пару. Долинец подумал мгновение:

— Не знаю, чего и ожидать от этой встречи.

— Это не важно, Пар. Чего бы ты ни ожидал, эта встреча все равно ни на что не будет похожа. Здесь ничего нельзя предугадать заранее. Друиды всегда были большие мастера на всякие сюрпризы.

— Ты предполагаешь самое худшее, ведь так?

— Я предполагаю… — Он замолчал, не закончив своей мысли.

— Будет магия? — предположил Пар. Уолкер нахмурился. — Ты думаешь, именно ее мы увидим ночью, не так ли? Я надеюсь, ты прав. Я надеюсь, что она предстанет во всем блеске и откроет для нас двери, до сих пор закрытые, и мы увидим, на что она действительно способна.

На лице Уолкера появилась ироническая улыбка.

— Некоторые двери лучше держать закрытыми, — мягко заметил он. — Я думаю, ты хорошо это усвоил.

Он положил руку на плечо племянника, подержал ее некоторое время и молча пошел дальше.

День медленно сменялся вечером. Когда солнце завершило наконец свое долгое путешествие на запад и стало опускаться за горизонт, все собрались у костра на ужин. Морган беспрестанно болтал — первый признак нервного напряжения: о магии, о мечах и обо всем таком, что, надеялся Пар, никогда не случится. Другие молчали, ели без аппетита и поминутно поглядывали на горы. Тил отказалась от еды, уселась в тени, отдельно от всех, и отгородилась своей маской, словно стеной, даже Стефф оставил ее в покое.

Темнота сгущалась, на небе стали появляться звезды — одна, другая… И вот они усыпали все небо, луны не было — младшая сестра солнца в эту ночь оделась в черное. Звуки дня утихли, а ночные еще не пробудились. Слышно было только, как потрескивает костер. Кто-то закурил, и в воздухе повис запах табака. Морган извлек из ножен меч Ли и начал сосредоточенно полировать его светлый клинок. Рен и Гарт, поужинав, чистили лошадей. Уолкер немного прошелся по тропинке и остановился, глядя на горы. Остальные сидели в напряженном молчании. Все ждали.

Коглин пришел в полночь. Старик появился из тени, словно материализовавшийся призрак, так внезапно, что все вздрогнули. Никто, даже Уолкер, не заметил его приближения.

— Пора, — объявил он.

Все молча поднялись и пошли за ним.

Он повел их по тропе, уходящей в тень Зубов Дракона. Ярко светили звезды, но по мере приближения к горам становилось темнее, и скоро небольшая компания шла уже в полном мраке. Коглин не замедлял шага, — казалось, у старика кошачьи глаза. Пар, Колл и Морган шли за ним вплотную, дальше Рен и Гарт, потом Стефф и Тил, замыкал шествие Уолкер.

По мере того как они приближались к горам, тропа становилась все круче. Они вошли в узкий проход, ведущий в глубь горного массива. Стояла такая тишина, что они слышали дыхание друг друга.