Наследник Осени - Карвин Джайлс - Страница 29

– Шара-лани? – Стоявший за дверью добавил к ее имени почтительный титул, но она его не узнала. Посыльный?

– Секундочку. – Что-то случилось. Она поднялась, потрогала между бедрами.

Неужели?..

Да. Накануне к ней приходил Виктерис. Они долго разговаривали о ее детстве. Виктерис смеялся, когда она рассказывала, как спариваются свиньи.

Ей это не нравилось, но отец заставлял смотреть. Говорил, что она должна привыкать к деревенской жизни. Шара и рассказала об этом только потому, что Виктерис слушал ее с интересом. Потом она сослалась на усталость, и гость ушел.

Но… нет.

Или все-таки да? Она сказала, что устала, но он не ушел. Они еще поговорили, а потом оказались на кровати, у стены… и еще на полу. Но так не должно быть. Мастер и ученица совокупляются только во время последнего, завершающего ритуала. Только один раз.

«Тогда почему?..» – Мысль не давалась, уходила.

– Шара-лани?

Кто-то за дверью. Ждет. О чем она думала? О чем-то, что имеет отношение к Виктерису.

Она снова попыталась ухватить мысль, но та ускользала, как угорь.

Посланец опять постучал. Шара сделала глубокий вдох, настраиваясь на человека за дверью. Нетерпение, немного страха, любопытство.

– Да, я здесь.

Она отпустила разбегающиеся мысли. Об этом можно будет подумать потом. Сознание прояснилось… очистилось.

– Войди.

Посыльный открыл дверь, переступил порог и торопливо поклонился. Одеваться Шара не стала – он видел ее не нагой, а облаченной в просторное голубое платье с сапфиром Зелани на поясе.

– Шара-лани, брат Осени приглашает тебя к себе.

Сердце застучало быстрее. Креллис? Приглашает в свои покои? Может быть, сейчас она узнает, куда ее направят? А что, если он выбрал ее для себя?

– Я не заставлю его ждать.

Посыльный поклонился и вышел.

Шара улыбнулась. Десять лет ожидания, и вот наконец… После ритуала она проспала полные сутки и, проснувшись, не сразу поняла, как попала сюда. Но сейчас это не имело значения – сомнения схлынули, ее переполняла радость. Ритуал остался в памяти во всех мельчайших подробностях. Стоило лишь закрыть глаза, и она снова видела перед собой обнаженного Виктериса, ощущала прикосновение его рук. Когда он вошел в нее… Меньше всего это напоминало обычное совокупление мужчины и женщины. Как будто волна ударила в берег. Он потряс ее. Рассеял, как порыв ветра дымку тумана. На мгновение она исчезла, перестала существовать сама по себе, сделалась частью всего сущего. Восхитительное, пусть и мимолетное ощущение. Пережитое изменило ее. Она стала другой, более цельной, более уверенной, знающей себе цену. Шара не понимала пока, что это значит. Что-то подсказывало ей, что на понимание всего может уйти целая жизнь. И даже не одна.

Она – Зелани. Шара-лани. Костер меж свечей. И она не только пылала сама – каждый прикоснувшийся к ней вспыхивал так же ярко.

Шара сделала несколько глубоких вдохов – пора вернуться с неба на землю. Нельзя забывать об осторожности. Могущество так близко. Сила, которую она прежде собирала часами, была теперь в ней постоянно и могла в любой миг вырваться из-под контроля. Ей понадобится освоить новое искусство, искусство удержания, обуздания самой себя, и первой проверкой станет встреча с Креллисом.

Хорошо бы принять ванну, но надо спешить. Она надела положенное по чину платье, повесила на пояс серебряную цепь, поправила сапфир, чтобы камень лежал на левом бедре, посмотрела на себя в зеркало и вышла из дому.

Дорога от школы до виллы Креллиса около Южного моста не занимала много времени, а прогулка стала приятным развлечением. Шара играла новой силой, с легкостью проникая в чувства и мысли встречных, примеривая на себя их тела. Ей ничего не стоило подключиться к жизненной силе матросов, работавших на палубе пересекающего бухту корабля. Она читала выражения лиц прохожих, оставляя на каждом отблеск света, который несла в себе, делясь собственным счастьем.

Проходя мимо виллы Беландры, Шара заглянула к Брофи. Она не видела юношу, но чувствовала его присутствие за голубовато-белыми мраморными стенами. Он был чем-то расстроен, но Шара не позволила себе копаться в его чувствах, выяснять, в чем дело. Друзья имеют право на частную жизнь.

Вилла Креллиса располагалась рядом. С виду трехэтажный мраморный особняк ничем не отличался от соседей, но дышал он совсем по-другому. Это был дом мужчины, и мужской дух пропитывал в нем каждый камень.

У входа в сад стояли двое солдат. Увидев девушку, они раздвинули копья и молча расступились. Чувствуя на себе их взгляды, она улыбнулась.

Шара пересекала сад, как будто исполняла уже пройденный ритуал. Легко и неслышно поднялась по ступенькам, приведшим к приоткрытым двойным дверям. Над ними, как и рассказывал Брофи, были вырезаны шесть кинжалов – по одному на каждого из шести физендрийских наемников, пытавшихся убить Креллиса.

Когда-то мысль о будущем назначении пугала Шару. Что, если тот, к кому ее приставят, ей не понравится? Как это отразится на ней самой? Теперь воспоминание о былых страхах вызвало улыбку. Тревожиться не о чем. Служить Креллису? Почему бы и нет? Она представляла брата Осени: как он ходит, как фехтует, как смотрит. Все, что Шара знала об этом человеке, сулило прекрасное будущее. И конечно, Креллис великолепный любовник. Она покачала головой – только не веди себя как млеющая от любви дурочка.

Подняв руку, Шара помедлила секунду, выровняла дыхание и негромко постучала.

– Войди. – Низкий голос брата Осени прошел через тяжелые деревянные створки в ее грудь.

Она толкнула дверь, переступила порог и вошла. Креллис стоял за столом, заваленным свитками, листками и внушительными фолиантами. Он поднял голову, кивнул и вернулся к бумагам.

Шара ждала. Просмотрев документы, Креллис обошел стол и шагнул ей навстречу. Секунду-другую они молча смотрели друг на друга. Восстановив самообладание, она успешно скрыла волнение.

– Виктерис сказал, что ты его лучшая ученица.

Шара кивнула и почувствовала, как к лицу прилила теплая волна.

– Похвалы он раздает нечасто, – добавил хозяин особняка.

Густая черная, словно посыпанная щедро солью борода, непокорная грива темных волос, горящие глаза придавали ему сходство со зверем, обуздавшим дикую натуру ради возможности жить среди цивилизованных людей.

– Я старалась, брат.

Он окинул ее изучающим взглядом. Шара не смутилась, не отвела глаз. Виктерис говорил, что Зелани должны быть готовы к тому, что на них все смотрят. Возможно, сейчас на нее смотрел тот, кому ей предстояло служить.

– Он также упомянул, что ты убегала из школы.

Дыхание слегка сбилось.

– Вот как?

Его усы едва заметно дрогнули. Глаза блеснули. Она откашлялась, усилием воли восстанавливая нормальный ритм.

– Я не знала, что об этом кому-то известно.

– И еще он сказал, что у тебя мятежный дух.

Шара вдруг поняла, что это не собеседование, не экзамен, а игра. Креллис прощупывал ее. Решение уже принято, а расспрашивает ее он только из любопытства. Она могла бы понять это сразу, едва переступив порог, но не решилась настроиться на него, прикоснуться к его чувствам. Почему? Из уважения. Почтения. Может быть, по каким-то еще причинам.

Она облизала губы.

– Без силы духа нет силы Зелани.

Усы снова дрогнули.

– Конечно.

Выражение лица не выдавало его эмоций. Что означает, например, прищур – неодобрение или интерес?

Не в силах больше сдерживать себя, Шара направила в него свои чувства. За строгим фасадом пылал костер. В этом человеке горела сотня невидимых, скрытых от всех факелов, и жар их был таков, что она открыла рот. Дыхание сбилось, перед глазами заколыхалась непроницаемая пелена, и факелы пропали за ней.

Он поднял бровь.

Да, этот мужчина вовсе не был открытой книгой. И тем сильнее притягивал к себе.

В дверь постучали.

– Войди, – бросил Креллис за спину Шаре.

К ее удивлению, в комнату вошел Трент. Выглядел он далеко не лучшим образом – бледный, с испариной на лбу, напряженный и подавленный, юноша словно прислушивался к терзающей его изнутри боли.