Разговоры под водку - Брукс Кирсти - Страница 29

Барри начал снимать кассу, приговаривая:

— Когда ты вот так выставляешь грудь, сразу ясно — что-то ты задумала.

— Заткнись и считай деньги.

— Шлюха!

У женщины, которая крикнула мне это, под глазами были такие мешки, что в них могли бы уместиться все мои покупки за неделю. Я осторожно обошла ее и направилась дальше, к полицейскому участку. На мне было чудесное нижнее белье, и я чувствовала себя сексуальной, но уж никак не шлюхой (я только надеялась, что бантики на трусах не проступают через тонкие облегающие брюки). Я надела красный, под горло джемпер и маленькие серебряные сережки в виде звездочек, а волосы собрала в конский хвост. Чтобы так простенько одеться, мне понадобилось, по крайней мере, полчаса. Нет, этот парень не выходил у меня из головы!

В то утро мне позвонил Диклэн. Он хотел узнать, почему я ему не звоню. Поэтому я сказала, что я — женщина без стыда и совести, совращающая малолетних, и что он заслуживает лучшего. Но, поскольку он молод и надежд у него больше, чем горечи, он просто рассмеялся, хотя и с некоторым сожалением.

— Нет уж, Кэсс, ты все же звони.

И все. Потом мы поболтали о последнем альбоме Ника Кейва и поклялись не терять друг друга из виду. Господи, как же хорошо общаться с людьми, которые никогда не видели юбку-тюльпан из восьмидесятых! С ними все так просто.

Так я думала, приближаясь к полицейскому участку на Хиндли-стрит. Фасад здания, в котором также разместилась аркада с салонами видеоигр, был обезображен похабными граффити, написанными с ошибками. Я вошла внутрь и, поговорив с дежурным, направилась вниз, в кафе. Там я и нашла Сэма, который читал журнал «Австралиец» и пил черный кофе. Сама я больше люблю капуччино, но обстановка явно требовала компромисса, так что я тоже заказала большую чашку обычного кофе и села.

— Я знаю, я обещал, что оставлю тебя в покое, — сказал он. — Но я все думаю о том, что ты рассказала вчера вечером.

— Правда?

— Я подумал, может, тебе нужно помочь? Ну, с той худой женщиной.

— Ты и вправду можешь это сделать?

Я обалдела. Я думала, что такие парни, как Сэм, только и делают, что охотятся без передыху на мафиози или следят за кем-нибудь.

— Я взял несколько дней за свой счет, чтобы заняться Нилом. Но я могу и тебе помочь, если хочешь.

Как мило с его стороны. Я кивнула:

— Хорошо, но сначала расскажи мне, что с Нилом.

— Я думаю, ты и так знаешь.

— Я знаю только, что он сидит на наркотиках. Он всегда на них сидел. И еще догадываюсь, что это уже такие наркотики, которые сами не растут, и что он тратит на них не только свое пособие по безработице. Но это и все.

— Он сидит на смаке 9, и я не знаю, чем он расплачивается. Меня беспокоит, что у него уже не все в порядке с головой. Я пытаюсь определить его в клинику.

— Думаешь, это поможет?

— Иногда помогает. Если наркоманы сами хотят очиститься. И лучше, если у них есть что-нибудь, за что можно держаться, чтобы снова не сесть на наркоту. Должно быть какое-то занятие. Ведь наркотики появляются, если человеку скучно, или он боится чего-нибудь, или не знает, чего он хочет от жизни… А работа и увлечения заполняют эти пробелы, дают возможность почувствовать себя лучше, более уверенно. Знаешь, Нил даже не закончил университет.

— Он учился в универе? — пораженно спросила я. Нил никогда не отличался целеустремленностью. Когда мы с ним жили, он днем пялился в ящик, а по ночам бренчал на гитаре.

— Да, мама беспокоится, поэтому я обещал помочь.

Миссис Таскер всегда беспокоилась, но у нее имелись на то основания. Таскеры были хорошей прочной семьей из среднего класса. Красивый дом в районе Турак Гарденс, большой сад, бассейн. Мы все ходили в одну и ту же частную среднюю школу. Каждые несколько лет они отдыхали за границей.

С первой секунды, как только я села, я старалась не смотреть на руки Сэма. Они были широкими и чистыми, и, очевидно, мягкими, но я не могла представить их на своих бедрах. У меня мелькнула вспышка ревности.

Мне очень не хватало родителей, несмотря на наши с ними ссоры. Обычно они не лезли в мою жизнь. И я подозревала, что они были сбиты с толку — как в их гнезде появился такой кукушонок, как я. Мне вспомнилось папино лицо, и мне стало грустно. В конце концов чувство печали улеглось, и я вновь вернулась мыслями к наркологической клинике.

— Как же ты собираешься отправить его туда?

— Я надеялся, что ты мне поможешь.

— Ах, вот оно что.

Теперь я поняла, почему он был так любезен. Вовсе не потому, что я была симпатичной или мое нижнее белье было подобрано по цвету. Это все ради Нила. Должно быть, мое лицо отразило эти мысли, потомучто он расплылся в улыбке:

— Нилу ты по-прежнему нравишься, Кэсс. Не в том смысле, как раньше, но он тебя уважает. Кажется, у него нет никаких друзей, и когда ты появилась в тот день, я подумал, что это замечательно. Он знал, что ты пришла не просто так, но все равно тебе обрадовался. Теперь он рассказывает о тебе всякий раз, когда я ему звоню. О том, как хорошо у тебя все сложилось и как он хочет познакомиться с Дугалом и Оскаром. — Он перехватил мой взгляд и прибавил: — Думаю, собаки убегут с испугу, но ему я этого не сказал.

Я покраснела. Ну, что за ерунду я выдумала! А если я расскажу о Джоке, он, наверно, захочет встретиться с ним тоже? Нет, всегда лучше держаться подальше от Нила. Последний раз, когда он приходил, у меня пропало семь дисков и часы.

Улыбка Сэма слегка скривилась, когда он поспешно отхлебнул кофе. Я добавила два куска сахара в свою чашку. Когда Сэм в прошлый раз сказал, что я хорошо умею врать, я думала, что он имеет в виду моих родителей. Например, я их уверяла, что готовлюсь к экзаменам, а на самом деле смотрела концерт Стинга, потому что я была еще маленькая и меня туда не пускали. Родителям тогда я сказала, что переночевала у друзей.

Во мне поднималось раздражение, но я его подавила. А вдруг он догадался, что я наврала с три короба о всей моей жизни? Потом он посмотрел мне в глаза, и я быстро закинула ногу на ногу.

— Ну, что? Я решил, что мы сможем помочь друг другу. Я тебя прикрою, пока ты будешь следить за своей анорексичкой, а ты поможешь мне с Нилом.

Выбора у меня не было. Отказаться было невозможно. Хоть я и боялась впутываться, но у меня было такое чувство, что рассказ Сэма о Ниле — этовсего лишь вершина айсберга, и я решила им помочь. Ведь Таскеры — хорошие люди. И Нил — хороший человек. Просто героин преобразил его, и он стал как вампир. Внешне вампиры могут выглядеть так же, как и раньше, но на самом деле они уже другие.

— Ладно, — сказала я, и моя судьба решилась. Я залила свой страх еще одним глотком кофе и азартно схватила сумку: — Пошли!

— Я надеялся, что ты скажешь именно это.

Он встал, и я подумала: «Где же под джемпером у него запрятан пистолет?» Мне-то приходилось больше рассчитывать на умение дать коленкой в пах. Если, конечно, удастся подойти так близко, прежде чем упасть в обморок.

Мы остановились в нескольких метрах перед автобусной остановкой, за углом дома Дэниела. Я сидела на переднем сиденье «сааба», рядом с прихлебывающим кофе Сэмом. Это была его третья чашка с того момента, как мы покинули кафе в участке. Я не понимала, как при огромном количестве циркулирующего в его крови кофеина он мог оставаться таким спокойным (и почему не бежал в туалет). Что-то в нем проявилось новое, более человечное, что ли, но он хорошо умел это прятать.

Мы объехали вокруг квартала. Все выглядело так, как будто в доме номер семнадцать по Риверсайд-авеню никого не было. В прихожей не горел свет, и никто не собирался гулять с собакой. Я рассказала Сэму, как застала больного Дэниела дома, но поскольку невозможно было проверить гараж, нам оставалось только надеяться, что он все же вышел на работу. А может, позвонить ему?