Разговоры под водку - Брукс Кирсти - Страница 13

Следующий час я вымученно смеялась, слушая дежурные шутки, и еле сдерживалась, чтобы не закатывать глаза, когда Уильям принялся рассказывать анекдоты. Говорил он абсолютно нечленораздельно и, хотя повторял сто раз одно и то же, понять, где смеяться, было невозможно. Обычно такого рода парней, когда они пытались рассказывать сказку про белого бычка, я брала за загривок и, притянув к себе, чувственно шептала: «Я знаю, что такое карбюратор». Но те, по крайней мере, были симпатичными.

Когда я встала, чтобы выйти в туалет, ребята заковыляли следом. Я только улыбалась, напоминая себе, какие они идиоты. Конечно, нельзя сказать, что образование в частной школе не оставило следов в их мозгах, но они понятия не имели об эмпатии. Какие там рассуждения о способности входить в чужое эмоциональное состояние, если Рон минут десять рассказывал, как он сегодня уволил свою уборщицу за то, что она включила его стерео:

— Представляешь, она положила Джо Коккера в футляр от диска, где раньше лежал Джимми Барнс!

«Пшел ты к чертям собачьим», — прошипела я про себя, шаткой рысью направляясь к женскому туалету. Обогнув здоровенный столб, отделяющий фойе от коктейльного зала, я наткнулась на высокого белокурого парня в рубашке для регби, который загородил мне дорогу с самодовольной улыбкой, мол, «вот ты мне и попалась».

— Эй, не спеши, — сказал он.

Я попробовала обойти его, но он отступил влево.

— Ты тут одна?

О боже, на кой черт мне это? Неожиданно он шагнул вперед, как будто его толкнул кто-то из толпы. Но мне было видно, что люди, наперебой заказывающие выпивку, стояли в добром шаге от него.

— Отвали, — пробурчала я себе под нос. Я знала, почему он клеился, вот поэтому-то я и не одевалась подобным образом слишком часто. Он стоял уже впритык ко мне. Когда я оттолкнула его, он, отшатнувшись, взмахнул рукой и задел мою левую грудь. — Ах ты! — крикнула я и пихнула его в грудь со всей силы, отскочив на случай, если он кинется на меня. От него несло, как будто он прополоскал свою пасть каким-то дешевым одеколоном. Было соблазнительно зафингалить ему большущей стеклянной пепельницей, которая стояла поблизости на стойке бара. Но я и так слишком много пострадала в прошлом от своего взрывного характера.

— Сука долбанутая.

Мне была омерзительна его огромная красная морда, но другого прохода к туалетам не было. Ощущая позыв природы, не терпящий отлагательства, я прорывалась. Он пошатывался, и его дыхание накатывало на меня ядовитыми волнами. Я примерилась, со всей силы ударила своим острым каблуком ему в ногу и зашагала дальше.

Моя спина покрылась испариной, пока я протискивалась через толпу. Я заметила, как бармен подал знак вышибале, чтобы тот вышвырнул этого выродка из клуба. Сердце колотилось, но настроение было приподнятое, наверно, от выпитого. После подобных стычек я всегда оживляюсь на некоторое время, независимо от того, насколько я была права.

Когда я огибала шарообразный аквариум, чья-то рука снова коснулась моего плеча. Опять этот идиот? Я дернулась, и каблуки разъехались на бетонном отполированном полу. Сбросив руку, я тут же сама ухватилась за нее и выпрямилась. Я краешком глаза заметила огромные ботинки, ощутила знакомый запах лосьона после бритья, и в моем животе как будто что-то щелкнуло, я и глазом моргнуть не успела.

Взглянув в глаза Сэма, я отпустила его руку. Мне больше не надо было в туалет.

— Рад тебя видеть, беги, если тебе нужно, — сказал он, и мне послышалось, как он прибавил в конце «барышня». Его улыбка казалась теплой, однако он был как какой-то сгусток противоречий, и я ему не верила.

— И как часто ты лапаешь чужих девушек в ночных клубах? — вместо приветствия спросила я, обосновавшись позади барной стойки. Сэм стоял у всех на виду в сером джемпере и шерстяных брюках, а я сидела в облачении Немезиды, карающей саму себя, и в компании с Хью Грантом. Когда я успела вызвать демона 6 из преисподней, чтобы окончательно испортить себе жизнь? Признаю, что она и так была слегка подпорчена — аморальным поведением и вызывающим нарядом.

— Ты не имеешь права лапать девушек в общественных местах, — повторила я с гордым видом Снежной Королевы. — А то можно подумать, что ты из тех бросающих в дрожь копов или из службы безопасности. Может, пообещаешь впредь не наводить шорох в ночных клубах?

Я убрала руку со стойки, подцепила сумку и вышла. Кровь пульсировала по венам так быстро, что шея горела огнем. Комок подступил к горлу, и ноги отказывались идти. Я толкнула дверь в туалет и чуть не отправила в нокаут деваху в леопардовом платье. Та неистово терла нос, как будто только что нюхнула кокаина. Очухавшись, девушка протиснулась мимо меня. Я закрылась в кабинке и села на крышку.

Почему Сэм так ведет себя? Мы были знакомы, когда мой характер был даже хуже, чем сейчас. Ему известно все, что я накуролесила в период чрезмерной возбудимости и реактивности под воздействием гормонов. Он видел, как на театральном фестивале я обкурилась травки в антракте. Я нажралась на его дне рождения. Я жульничала, когда мы играли в карточную игру «Звездные войны». Боже праведный!

Я спустила воду, подкрасила губы и вышла. Мне хотелось найти его и извиниться. Удивительно, что он, похоже, был готов заступиться за меня. А я ответила не лучшим образом. Наверно, это трепет внизу живота смутил меня, когда он смотрел. Я злилась на себя, потому что знала, что остаток ночи буду переживать, если прямо сейчас не исправлю свой промах.

Однако вышла заминка. В баре было темно, как в пещере. Пока я искала Сэма, мне пришлось вплотную подходить к каждой группе, заглядывать на каждый диван и стул в баре. Я отклонила два предложения присесть, три выпить и насладилась массажем ног, пока не нашла его. Он сидел на диване спиной ко мне с парнем и тремя подвыпившими девицами. Казалось, две из них готовы были хоть сейчас сесть на него. Да, со времен нашего школьного шахматного клуба все сильно изменилось.

Я покраснела от того, что мне понапрасну взбрело в голову, и повернула назад. Какая я была дура! Ему вообще на меня наплевать. Я прошла к своему столику, где Рон рассказывал нечто потрясающее. Он дошел как раз до середины байки о том, как он вылез из окна в школе-интернате и повесил трусы с лифчиком на флагшток. Джози была слишком навеселе, чтобы соображать, какую белиберду она слушает. Подол ее платья завернулся так, что виднелись кружевные резинки чулок. В эротической дымке на них фокусировался стеклянный взгляд Уильяма. По всем приметам ожидалась длинная ночь.

Так и вышло, поэтому с утра мое состояние было просто отвратительным. Я сидела на скамейке в парке, напротив дома Дэниела, хрустела чипсами и делала вид, что читаю журнал «Роллинг стоун». Я как раз пялилась в статью о Курте Кобейне, когда кто-то плюхнулся на скамью рядом со мной. Я подпрыгнула и, пожалуй, даже взвизгнула, как девчонка.

Это оказалась малышка с коричневыми волосами, заплетенными в длинные всклокоченные косички, одетая в белый пластиковый передничек поверх платья. Ей было годика три, не больше. Она умудрилась вымазать ванильным мороженым все лицо, как французский комик Марсель Марсо.

— Ты с папиной работы, да?

От напряжения у меня голова пошла кругом, когда я попробовала припомнить, кто же ее папаша. Вчерашнее общение с «голливудскими звездами» начисто отшибло мне все мозги.

— Ты здесь потому, что папа беспокоится о Роджере? Ладно, скажи ему, что с ним все хорошо. Ему только что побрили попу, но теперь все хорошо, все хорошо.

Моя голова трещала так, что я не решилась улыбнуться, а только спросила:

— Кто такой Роджер?

Она хихикнула, поддела язычком последний кусочек мороженого из вафельного стаканчика, который держала левой рукой, а потом захрумкала им, как будто жевала морковку.

— Он смешной. Вот он, прибежал. У него попка болит, — сказала девочка и показала на шелудивого терьера, который как раз пристраивался помочиться на малышку.