Пеллюсидар - Берроуз Эдгар Райс - Страница 5

У меня родился план, я поделился им с Перри, и мы принялись за его осуществление. Это заняло немного времени. В первую очередь мы разбили лагерь на одном из склонов гор, где был источник с хорошей водой. После этого мы пустились на поиски огромного пещерного медведя, обитающего на большей высоте. Это могучее животное лишь немногим превосходит по величине своего младшего брата - медведя холмов, но он значительно яростней и опасней последнего. Нас, впрочем, это не могло остановить, так как нам была необходима его шкура.

Мы встретились с ним совершенно неожиданно. Я карабкался по горной тропе, вытоптанной поколениями диких зверей, когда вдруг он появился из-за поворота. Я шел на поиски его шкуры, а он искал, чем бы закусить, - мы нашли друг друга.

С устрашающим ревом медведь бросился ко мне. Справа от меня была неприступная скала, слева - каньон. Спереди меня атаковал разъяренный зверь, а сзади был Перри. Я успел предупредить его, после чего вскинул винтовку и, почти не целясь (благо медведь был совсем близко), всадил пулю в мохнатую грудь Титана.

Я попал в него. Это было понятно по тому реву, полному боли, который сотряс стены ущелья. Это, впрочем, его не остановило. Я выстрелил еще раз, но тут раненый медведь навалился на меня всей своей тушей. Я решил уже, что мне пришел конец. Помню только, что меня охватило совершенно неуместное в этот момент чувство жалости к Перри, остающемуся в одиночестве в этом диком, негостеприимном мире.

Придя в себя, я вдруг понял, что медведя больше нет, а я жив и невредим. Вскочив на ноги, я осмотрелся в поисках Титана.

Думая, что увижу его приканчивающим Перри, я устремился к нему со всех ног. Но, к своему удивлению, я обнаружил совершенно невредимого Перри, укрывшегося за обломком скалы, и не заметил никаких следов медведя.

Завидев меня, Перри выскочил из своего укрытия и спросил:

- Где он, куда он делся?

- Он разве не здесь прошел? - осведомился я.

- Да нет же, - ответил Перри, - я только слышал, как он ревел. Он, должно быть, большой, как слон.

- Ну да, - подтвердил я, - но только я хотел бы знать, куда он запропастился.

Тут мне в голову пришло возможное объяснение. Я подошел к месту нашей схватки и склонился над пропастью.

Там, в самом низу, виднелось небольшое коричневое пятно. Это был медведь. Мой второй выстрел, по всей видимости, убил его, и мертвый зверь, опрокинув меня на тропу, сорвался в пропасть. Я содрогнулся при одной мысли о том, насколько близко я был от того, чтобы разделить участь своего противника.

Мы потратили много времени, чтобы спуститься на дно каньона, и еще больше, чтобы освежевать эту огромную тушу и поднять шкуру наверх.

В конце концов, дело было сделано, и мы отправились к нашему лагерю, волоча за собой тяжелый трофей.

В лагере мы отскребли и вычистили добытую шкуру. После того, как она достигла нашими стараниями нужного состояния, мы сшили из нее теплые унты, штаны, куртки и шапки с наушниками.

Таким образом, мы были теперь хорошо подготовлены для перехода через Облачные Горы.

Наш поход мы начали с того, что перебазировали лагерь выше по склону и построили небольшую, но надежную хижину, в которой сложили часть запасов и заготовленные впрок дрова. Используя эту хижину как точку отсчета, мы начали медленно продвигаться вперед, тщательно нанося каждый маршрут на карту, по экземпляру которой имел каждый из нас.

Систематически мы исследовали все возможные пути, отходящие от нашей базы. Как только находился Доступный маршрут, мы следовали по нему и перетаскивали свои пожитки на новое место. Это была нелегкая работа. Мы сдирали руки в кровь, мерзли под порывами ледяного ветра.

Довольно часто нам приходилось сталкиваться с представителями здешней фауны: то из своих укрытий выходили огромные пещерные медведи, то гигантские одинокие волки, вдвое превосходящие своих канадских собратьев, делали попытки напасть на нас. Как-то раз по нашему следу долго шли голодные белые медведи.

Одна из характерных особенностей жизни в Пеллюсидаре - человек чаще бывает добычей, чем охотником. Этот мир густо населен прожорливыми хищниками, и человек в своей первобытной стадии развития представляет для них легкую добычу, ибо он медленно бегает, слаб и не имеет того арсенала, которым Природа щедро наградила его врагов.

Те белые медведи, в частности, были уверены, что им удастся закусить нами без особых хлопот, и только наши тяжелые винтовки спасли нас от этой печальной участи. Бедняга Перри, он никогда не отличался особой отвагой, и я убежден, что ужасы, пережитые нами тогда, оставили в его душе неизгладимый след.

Мы упорно шли вперед, не зная, из-за какого поворота нас встретит смерть.

Грохот наших выстрелов постоянно разрывал густую, вековечную тишину этого мира, где не ступала прежде нога человека. А иногда, лежа без сна, мы с тревогой слушали, как за стенами нашего убежища беснуются огромные звери, пытаясь повалить стены или сорвать дверь. Наше убежище содрогалось под их мощным напором.

Да, это была "веселая" жизнь!

Перри завел обычай проводить инвентаризацию оставшихся запасов каждый раз, как мы возвращались в наш импровизированный дом. Это стало почти манией.

Он пересчитывал патроны по одному, а затем пытался сообразить, когда они закончатся, умрем ли мы от голода, оставаясь в хижине, либо составим завтрак какому-нибудь хищнику, пробиваясь безоружными дальше к нашей цели.

Должен признаться, что и меня мучили подобные мысли, так как наше продвижение было крайне медленным, а запасы были не бесконечны. Обсудив эту проблему, мы с Перри решили сжечь все мосты и, взяв с собой необходимую амуницию, попытаться одним усилием достичь цели нашего путешествия. Это означало, что нам придется провести много времени без сна, и если усталость все же возьмет свое, то нас ждет верная смерть от холода или от хищников, что впрочем, уже не будет иметь значения.

И все-таки, решив попытать счастья, мы собрали все самое необходимое и отправились в переход, который мог стать последним для нас. Медведи в этот день казались особенно злобными и полными решимости покончить с нами. По мере того как мы карабкались все выше и выше, холод становился все невыносимее.

В конце концов, сопровождаемые двумя наиболее упрямыми медведями, мы вошли в полосу тумана и достигли вершин, которые обычно закрыты облаками. Разглядеть что-либо было невозможно: все, что находилось дальше трех шагов, терялось в густом, как патока, тумане.

Мы не могли уже повернуть назад из боязни попасть в лапы к медведям, которых мы не видели, но чье рычание слышали очень отчетливо.

Перри совершенно сник и, упав на колени, начал горячо молиться. Впервые со дня моего возвращения в Пеллюсидар я видел его молящимся. Грешным делом я подумывал уже, что он давно оставил эту привычку.

Я не беспокоил его некоторое время, но в тот момент, когда я решил предложить ему продолжить наш путь, раздался медвежий рев, от которого содрогнулась земля.

Перри, охваченный ужасом, вскочил на ноги и, как безумный, ринулся, не разбирая дороги, вперед. Я понимал, что эта гонка может кончиться только его смертью. Даже в ясную погоду эти места не годились для передвижения в таком темпе. Меня охватила неуемная дрожь при мысли о страшном конце, ожидающем моего друга.

Я крикнул ему во весь голос, чтобы он остановился, но зов мой остался гласом вопиющего в пустыне. Я ринулся в туман, двигаясь примерно в том же направлении, в котором исчез Перри.

Первое время мне казалось, что я слышу его шаги впереди, но остановившись и прислушавшись, я не различил уже ничего, даже рычания медведей - они остались далеко позади. Я был опять один. Меня окружала могильная тишина. Впереди густой пеленой колыхался непроницаемый туман. Да, я опять остался один; Перри, вне всяких сомнений, погиб.