Война Небесных Властелинов - Броснан Джон - Страница 25

– Он в порядке. Чего нельзя сказать о его руке.

– Рана тяжелая?

Она пожала плечами и вздохнула.

– Очень… Ему сшивали бицепс. Я слышала, что он почти не может двигать рукой. Хирург сказал, что со временем это пройдет, но Дарси не верит. Он в бешенстве.

Рин расслабленно откинулся на подушки.

– Хорошо, – со вздохом сказал он.

Рин заснул сразу, как Андреа ушла. Когда он проснулся, то с удивлением обнаружил рядом с собой незнакомого человека в длинном красном балахоне и чудной красной шапочке на голове.

– Приветствую вас, юноша, – сказал он, протягивая руку. – Я – кардинал Флюк.

– Так я и подумал, – ответил Рин, пожимая протянутую руку.

Человек на мгновение нахмурился, но сразу же стер с лица недовольное выражение и мягко улыбнулся.

– До меня дошли сведения, Робин, что вы не прошли обрядов крещения и конфирмации, и поэтому я хочу предложить вам свои услуги по подготовке вас к крещению и, в дальнейшем, к конфирмации.

Рин смотрел на смешную одежду мужчины и думал, в каких выражениях составить свой ответ. Опять ему стало казаться, что на самом деле он спит, усыпленный новым снотворным, и видит сон по мотивам своего любимого кинофильма.

– Благодарю вас за интерес к моей персоне, кардинал Флюк, но нельзя ли нам поговорить как-нибудь в другое время? Как вы, наверное, уже сами заметили, я плохо себя чувствую и очень устал.

– Ну что вы, нет лучше времени для беседы о душе, чем сейчас. Представьте, вдруг ваша рана смертельна и вы умрете через несколько дней, не пройдя обряда?! Вы будете обречены на вечные муки!

«О Господи, – подумал Рин. – Какой добренький этот кардинал! Как беспокоится о заблудших душах! Как умеет утешить больного!» Он попытался припомнить уроки по истории религии.

– Вечные муки? Какие вечные муки? А-а-а! В чистилище? То есть нет! – Он нахмурился. – Я ошибся. А-а, вспомнил: в аду, правильно?

– Да, в аду, – подтвердил кардинал и снова нахмурился. – Чтобы избежать адских мук, вы должны принять крещение во имя Отца, Сына и Святаго Духа.

– Да, именно, и Святаго Духа, – повторил Рин. Ему было досадно, что он вынужден выслушивать проповеди, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил.

– Итак, вы принимаете в сердце свое Господа нашего, Иисуса Христа?

Рин отрицательно покачал головой.

– Я уже говорил герцогу, что знаю много религий и не вижу между ними кардинальной разницы. Они все принесли людям много горя. После религиозных войн пустели целые континенты, как от эпидемий чумы или сифилиса.

Кардинал плотно сжал губы. Потом сказал:

– Герцог предупредил меня, что вы воспитывались машинами, простыми железками, не имеющими души. Они отравили вашу душу атеистической ложью.

– Я не знаю, были ли мои обучающие программы атеистами по натуре и во что они верили, но мне кажется, что у них не было нужды верить в Бога. Они точно знали, ради чего живут: чтобы служить людям. Не то, что сами люди…

– Ага! – сказал кардинал Флюк, снова заулыбавшись – Мы тоже, как ваши программы, созданы, чтобы служить! Служить Богу! Люди создали себе программы, как Бог – людей!

– И как мы можем служить Богу? – спросил Рин.

– Восхваляя Его, следуя Его обрядам!

– Да, это, конечно, один из возможных ответов. Я знаю их все. И вот вам возражение: а за что его восхвалять? За рак? За СПИД? За чуму? Хватит или еще перечислять? Это его рука направляла генных инженеров, работавших на войну?

– Нельзя ставить в вину Богу то, что произошло, – убежденно сказал кардинал.

– Ну, разумеется, – усмехнулся Рин. – Бог только развязал руки преступникам, он ничего плохого не ожидал от них! – Рин потряс головой. – Могу вам честно признаться, что я все-таки чувствую какую-то высшую силу над собой. Хотите, называйте ее Богом, я не стану возражать, потому что не знаю, какая именно сила стоит над людьми. Но, что касается всяких там пророков, будто бы получивших истину в последней инстанции от этой высшей сущности, то, простите, я не верю ни одному из них. Тем более что все их учения переиначиваются последователями и превращаются в сборища бессмысленных догм относительно того, как надо питаться, одеваться, ходить в церковь и как именно спать с женщинами.

Кардинал резко поднялся и некоторое время смотрел сверху вниз на Робина.

– Иными словами, вы отказываетесь креститься?

– Ад меня не пугает, кардинал, – весело улыбнулся Рин. – Я уже однажды вырвался из ада.

– Смотрите, как бы не попасть туда во второй раз, – сказал кардинал и вышел из комнаты.

Мило застонал сквозь сон.

Он повернулся на другой бок и упал с кровати, увлекая за собой одеяло. Падение окончательно разбудило его. Он сел на пол, обхватил колени руками и застыл, мелко дрожа. Ночное видение еще не оставило его. Ужасные металлические ноги поднимались и опускались, поднимались и опускались, стирая его в пыль, смешивая с грязью. Его тело, созданное, чтобы жить вечно, сопротивлялось до последнего, даже превратившись в кровавую жижу, цеплялось за жизнь из последних сил. Но безуспешно…

Но это невозможно! Он не может помнить собственную смерть! Его наследственная память обрывается даже еще до того момента, когда он впрыснул Джен вместо спермы генетический коктейль, содержащий не только его ДНК, но и закодированную память. Не мог же он впрыснуть память о том, чего еще не было! Но кошмар был настолько реален… Судороги агонии до сих пор заставляют его дрожать.

– Дурной сон? – спросил голос Эшли.

– Да. Включи, пожалуйста, свет. Только не очень яркий.

Загорелись осветительные лампы. Он поднялся с пола и сел на кровать.

– А вот у меня не бывает снов, – сказала Эшли. – Я больше не сплю. Даже снов я лишена. Ничего у меня не осталось.

– Мой сон тебе бы не понравился, – сказал он.

– О чем он был?

– О моей смерти. То есть, о смерти Мило. Все-таки интересно, можно ли его называть Мило, или нельзя? Скорее всего, нельзя. Да, многое у него от Мило, но все-таки он другой. Он хорошо помнит только факты прежней биографии, но чувства, – не очень. У него другое тело. Он посмотрел на свое тело. Разве это тело? Черт бы побрал эту Цери с ее кинжалом; она вмешалась в тонкий процесс, разрушила выверенную последовательность воздействий. Теперь в нем сидит еще и Саймон. Вернее, его слабая тень. Он не шутил, когда говорил, что чувствует к Джен сыновнюю любовь, парадоксальным образом сочетающуюся с прежним вожделением взрослого любовника. Он мрачно уставился в потолок.

– Кто я такой? Вместилище умерших душ! А меня самого на самом деле не существует!

– Мое положение хуже твоего, Мило. У тебя-то хоть тело есть.

– Ты называешь это телом? – Он встал на пол. – Посмотри на меня, на четырехсотлетнего мужчину в теле ребенка, не достигшего половой зрелости. Разве это тело? Ты посмотри на мою пипиську! – горько рассмеялся он. – Можно ли поверить, что когда-то я был сверхчеловеком?!

– Но ты скоро вырастешь, – с завистью сказала Эшли.

– Вырасту, но прежним не стану. Я – то есть Мило – позаботился об этом. У меня нет полного набора генетических усовершенствований, как у моего предшественника. Я никогда не буду таким же сильным, как он.

– Почему? – спросила Эшли. – Ты же его копия, ваши ДНК тождественны, или я ошибаюсь?

Он покачал головой.

– Нет, моя генетическая структура специально сконструирована так, чтобы я никогда не сравнялся с… с собой. Я не просто копия. Квази-эмбрион, введенный во влагалище Джен, взял у нее некоторые участки ее собственной ДНК специально для того, чтобы моя ДНК отличалась от ДНК Мило.

– Но ты бессмертен?

– Конечно, – криво усмехнулся Мило. – Я бессмертен, как и первоначальный Мило, который, тем не менее, уже мертв. Будем надеяться, что моя вечная жизнь продлится дольше, чем у него.

– Твоя вечная жизнь уже сегодня могла бесславно закончиться.

– Сам знаю.

Он по-настоящему испугался, когда два робота-паука зажали его в коридоре сразу после разговора с Джен. Один из них едва не перерезал ему горло, но лезвие ножа внезапно остановилось в дюйме от цели. Он понял, что Джен приказала убить его, но в последний момент отменила приказание.