Падение Небесных Властелинов - Броснан Джон - Страница 43

Он прикрыл глаза, и она подумала, что Жан-Поль заснул, но через некоторое время, не открывая глаз, он спросил:

– А что… что с моими людьми? Приговор уже приведен в исполнение?

– Да, – ответила Эйла. – Сегодня на рассвете. Их проводили до границы Пальмиры. Им дали запасы, одежду, воду, пару ружей. Сказали, где они смогут откопать остальную амуницию. На побережье осталось еще несколько нетронутых Дебрями мест – у них есть шанс выжить.

– Конечно, – сказал Жан-Поль, не открывая глаз.

– Неприятность состоит в том, – нерешительно продолжала Эйла, – что они заставили уйти всех твоих людей. Не только взбунтовавшихся, но и остальных, кто не имел к этому никакого отношения.

Жан-Поль открыл глаза:

– Всех?

– Боюсь, что так. За исключением обожженных, находящихся в больнице, и тебя. Лиль не хотел этого делать, но случился бы бунт, если бы он не согласился.

– Дьявол, – сказал Жан-Поль.

Капитан Вьюшинков выбрался в коридор. Он был раздражен.

– Что такого произошло, что вы вытащили меня с мостика за двадцать минут до входа в атмосферу? – потребовал он объяснений у брата Джеймса.

– Простите меня, капитан, но это очень важно. Я просто подумал, что вы должны узнать об этом первым… – Брат Джеймс открыл дверь в туалет и пропустил его вперед.

Капитан Вьюшинков заглянул внутрь. Посреди маленькой комнатушки плавал в воздухе отец Шоу. Его лицо посинело. Вьюшинков повернулся к брату Джеймсу.

– Он мертв.

– Да. Минут десять назад он сказал, что чувствует себя неважно и пошел сюда. Вы же знаете, как я беспокоюсь о его здоровье, поэтому и решил убедиться, что с ним все в порядке. Я нашел его вот таким.

– Что, по вашему мнению, послужило причиной смерти?

Брат Джеймс пожал плечами.

– Не могу сказать с полной уверенностью до того, как проведу аутопсию, но мне кажется, сердечный приступ. Путешествие оказалось слишком тяжелым для него.

Вьюшинков опять посмотрел на труп. Костюм отца Шоу был расстегнут, в воздухе стоял запах испражнений. У священника определенно не хватило времени воспользоваться туалетом перед смертью. Судя по цвету лица отца Шоу, Вьюшинков мог сказать, что тот умер скорее от удушья, нежели от сердечного приступа. Да и выражение, застывшее на лице – выражение крайнего ужаса, – отнюдь не свидетельствовало о быстрой смерти.

«Однако зачем брату Джеймсу понадобилось убивать его?» – подумал он.

– Нам придется оставить отца Шоу здесь на некоторое время. Привяжите его. Не хотелось бы, чтобы он начал прыгать по всей каюте во время приземления. Я объявлю этот отсек закрытым для посещения.

– Есть, капитан. Да, кстати, вы, конечно, пошлете на Бельведер сообщение о трагической кончине отца Шоу?

– Как только приземлимся, – ответил Вьюшинков и собрался уходить, но брат Джеймс остановил его.

– Последний вопрос, капитан. Раз уж мы оказались наедине… могу я вас спросить, собираетесь ли вы последовать моему совету?

Вьюшинков хмуро посмотрел на него.

– Я серьезно рассмотрю ваше предложение. Но мое решение будет зависеть от того, что мы обнаружим на Земле. – Он повернулся и полетел прочь по коридору.

Весело напевая, Мило привязал отца Шоу, как его и просил Вьюшинков. Потом он похлопал Святого Отца по голове и задвинул дверь. Он вернулся в главную каюту, которая была наполнена приглушенными, но возбужденными голосами. Люди Вьюшинкова были взбудоражены. Они немного опасались того, что могут встретить на родной планете, которая, как им говорили до последнего времени, была миром смерти, но все-таки они горели желанием применить свои воинские навыки в деле. Мило их хорошо понимал. Он пробрался к своему ложу, лег и пристегнулся ремнями, невесомый и безмятежный. Он был убежден, что Вьюшинков сделает так, как он хочет.

Мило с удовольствием вспомнил последние мгновения жизни отца Шоу… выражение ужаса в его глазах, когда Мило распахнул дверь в туалет… и как эти глаза вылезли из орбит, когда Мило зажал Шоу одной рукой нос, а другой – рот. Шоу боролся за свою жизнь больше двух минут. После этого Мило подержал его еще пару минут для верности. «Приятных сновидений», – прошептал Мило, отпуская его плавать по каюте.

Он почувствовал серию толчков. Сначала едва ощутимые, они начали быстро набирать силу. «Кристина» входила в плотные слои земной атмосферы. Мило, в предвкушении, улыбнулся.

Кальмар бешено забился, стараясь вырваться из железной хватки Той. Чернильное облако заклубилось в воде, но сенсорам Той оно не было помехой. Джен приказала Той взять образец из более глубоких тканей. Той повиновалась, и кальмар забился еще яростней. Потом манипулятор отпустил его, и тот умчался прочь. Он был около шести метров в длину от кончиков щупалец до хвоста. В воде осталось облако из крови и чернил.

– Жуткое существо, – сказала Джен.

– Согласен, – проговорил Робин, – поэтому мне так нравилось их истреблять.

– Отлично, мы уже собрали шесть мутантных видов. Ну-ка, эксперт по кальмарам, сколько еще осталось?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Я разбираюсь только в видах, живущих вокруг Антарктиды. Здесь, в Тихом океане, они иные. Наверняка их гораздо больше… ой!

Той сильно встряхнуло, все мониторы погасли.

– Той! В чем дело?

После некоторой паузы Той ответила:

– Судя по всему, мы были поглощены каким-то организмом. Очень большим организмом.

Глава 26

Лону Хэддону показалось, что его душа воспарила от этого зрелища. Хотя он не верил в существование души и тому подобного, но какая-то и весьма существенная часть его самого сейчас была охвачена чистейшей радостью и надеждой, когда он наблюдал, как космический корабль приближается к посадочной площадке. Зрелище, может быть, и не было таким впечатляющим, как пикирующий на город Небесный Властелин – по сравнению с ним космический корабль был крошечным, – но оно так взволновало Хэддона, потому что символизировало надежду на то, что у человечества есть будущее.

Когда серебристый, обтекаемой формы корабль приблизился, Хэддон с удивлением почувствовал, как у него встали дыбом волосы на голове. Он понял, что это результат действия мощного электромагнитного поля, окружающего корабль. Также было слышно низкое гудение. Он решил, что оба эти явления связаны с работой двигателей. Корабль завис над посадочной полосой, а потом медленно и плавно, без единого толчка, опустился на землю. Поцеловал родную планету, как долгожданную возлюбленную, подумал Хэддон. Гудение смолкло. Хэддон поднял вверх руки, и громкое, приветственное «ура» прокатилось по толпе людей, окруживших посадочную площадку. В тот же момент оркестр Пальмиры, являющий собой пестрый набор инструментов, не говоря уже о музыкантах, заиграл марш, специально сочиненный для приветствия отважных космических путешественников. Приветствия не смолкали.

Мило, стоя рядом с капитаном Вьюшинковым на мостике, рассматривал происходящее через иллюминатор.

– Занятно, – пробормотал он.

Загорелые, привлекательные жители Пальмиры были смесью кавказских, азиатских, восточных и индонезийских народов.

– Выглядят весьма здоровыми, правда?

– Да, но одеты как дикари, – неодобрительно заметил Вьюшинков. – Мужчины носят платья, как женщины. И посмотрите, женщины оставляют грудь обнаженной.

– Уже смотрю, – сказал Мило, немного сожалея, что отец Шоу не может насладиться зрелищем такого разврата.

Но не все люди были одеты одинаково. Некоторые носили брюки и рубашки или футболки… Вьюшинков поднял над головой гермошлем.

– Ну хорошо, – сказал он, – давайте выйдем и поприветствуем хозяев, пока они еще являются тут хозяевами. – Он опустил шлем и прикрепил его к костюму. – Завтра в это же время они уже будут нашими подчиненными, – сказал он уже через переговорное устройство.