Урук-хай, или Путешествие Туда... - Байбородин Александр Владимирович - Страница 10

Как ни старался я грызть данный мне кусочек помедленней, как ни растягивал его, он кончился, уж больно был мал. Последняя крошка свалилась в живот, но нисколько не заполнила его пустоту. Я хлебнул ещё воды, но это тоже не добавило сытости, и, чтобы отвлечься, стал разглядывать орков, благо, оба они теперь сидели передо мной.

До сих пор у меня не было возможности их хорошенько рассмотреть. По правде сказать, оба они сейчас больше напоминали обычных Верзил, чем орков. И я даже усомнился, а орки ли они? Красавцами ни тот, ни другой не были, во всяком случае, по хоббитским меркам, но похожие лица я видел в Бри, и там они ни у кого не вызывали подозрений. У Гху-ургхана были хотя бы слегка раскосые глаза, а у Гхажша и глаза были самые обычные. Для Верзил они, пожалуй, были маловаты, хотя ростом оба были намного выше меня: Гху-ургхан – фута на два с небольшим, а Гхажш – почти на два с половиной. Зато оба были широки в плечах, и Гху-ургхан даже шире Гхажша, отчего казался кряжистым.

Одеты они были в серые, мехом наружу, безрукавки под самое горло, без разрезов и швов. Такие надевают через голову. Штаны тоже были меховые, но бурые. Гораздо позже я узнал, что их делают из просмолённых козьих шкур, и в таких штанах можно запросто ходить по пояс в воде, и не промокнуть. Тогда же я лишь подумал, как должно быть жарко в этом мехе.

Ещё моё внимание привлекли сапоги, в которые они оба были обуты. Хоббиты обуви не носят, разве что Брендибэки в особенно сырую и холодную погоду пользуются гномскими башмаками. Я видел такие у Тедди. Но сапоги орков своим кроем были мало на них похожи. Они были сделаны из толстой грубой кожи и даже на вид казались прочными и тяжёлыми. На подошве каждого сапога – на носке и каблуке – видны были две подковки, а лодыжки и верх короткого, чуть выше икр, голенища плотно обхватывали широкие ремешки на воронёной железной пряжке.

А вот оружие у моих похитителей было разное. У Гху-ургхана был прямой меч, фута два длиной, в поясных новеньких кожаных широких ножнах. Гхажш же носил клинок кривой и несколько более короткий, тот самый, загнутый вперёд, что я видел в подземелье. Его потёртая рукоять торчала у Гхажша из-за левого плеча. И у обоих – кинжалы на левом бедре.

Ещё на них было довольно много всяческих ремней с пряжками, к которым, в свою очередь, были пристёгнуты разные сумки, торбы, кошельки и бэгги. Надо отметить, что в этой кожанно-железной сбруе вид они имели устрашающий.

Время от времени поглядывая на меня, они увлечённо мазали себя попеременно то бурой, то зелёной жирной грязью из двух берестяных стаканчиков, вроде того, что я уже видел.

– Это, чтобы в лесу не так заметно, – пояснил Гху-ургхан, перехватив мой взгляд, – и комары меньше жрут. Тебя тоже намажем.

Меня даже передёрнуло. Но они не обратили внимания. Постепенно обнажённая кожа рук и лиц скрылась под разноцветными разводами, и, когда Гху-ургхан снова посмотрел на меня и ощерил зубы, наверное, улыбаясь, я опять увидел то самое кошмарное орочье рыло, что так напугало меня утром. Улыбка, если это была улыбка, ничего хорошего не сулила.

– Мажетесь? – раздалось над моей головой так неожиданно, что я вздрогнул.

– Видишь – зачем спрашиваешь? – спокойно ответил Гхажш. – Не утерпел?

– Ага. Дозор знак подал, что вас трое. А потом слышу, вы плещетесь, как утята. Решил сам посмотреть.

– Видел я их глазки хитрые под выворотнем. Ты им объясни, что место надо выбирать неприметное. И если совсем уж брюхо замучило, то сухари надо слюной размачивать и жевать осторожно, а не грызть, так что хруст на весь лес слышно.

– Понял, начальник, накажу.

– Это само собой. Ты им объясни.

– Понял, – пришедший спрыгнул с обрывчика и оказался рядом со мной. Против заходящего солнца я видел только чёрную большеголовую и длиннорукую тень.

Тень склонила ко мне голову, и я увидел то, что и боялся видеть больше всего. Короткая раздвоенная верхняя губа не скрывала кривых клыков, нос был сплющен, как от удара, а жёлто-зелёные, светящиеся в наступающих сумерках глаза, казалось, глядели в разные стороны. По сравнению с этой волчьей мордой, даже крашеное рыло Гху-ургхана смотрелось младенческим личиком.

Морда приблизилась вплотную к моему лицу, дыхнула вонью и сказала жутким свистящим шёпотом, растягивая слова на гласных: «Что, крысёныш, позабавимся?»