Опасность и соблазн - Брокуэй Конни - Страница 50

Кейт просила его со всей ясностью, какую допускало ее положение и гордость, чтобы он предъявил на нее какие-либо права. Дрожащей рукой Кит поднял дверной засов. Она никогда не узнает, что окончательно уничтожила его. Он эгоистичный грубиян, но не до такой степени. Он оставит ее со славным маркизом, где ее будущее и будущее ее сестер будет устроено. А в грядущие годы, когда он станет думать о ней, он будет довольствоваться мыслью, что некая леди подумывала, не пожертвовать ли ей ради него всем, что она ценит, — пусть это продолжалось очень недолго. С этим он сможет прожить.

Кит вышел на улицу. Зима отступила на полшага, ветерок был слабый и ласковый, небо бледное, и он пошел на конюшню. Там никого не было, кроме лошадей. Он нашел До-рана и провел рукой по его задней ноге. Никаких мест, которые отличались бы окраской от здоровых, он не увидел и, осторожно ощупывая ногу, не нашел никаких свидетельств, что Доран испытывает боль. Он уедет завтра.

Осторожный звук заставил Кита поднять голову как раз вовремя, чтобы заметить женскую фигуру, торопливо пробиравшуюся между денниками, сжимая ручку раздутого саквояжа. Это была Мерри Бенни, подопечная маркиза. Она дошла до конца прохода, опустила саквояж на землю и попыталась открыть дверь последнего стойла. Засов явно заело, и девушка сердито дергала на себя ручку.

— Разрешите мне, — сказал Кит.

Она вздрогнула, круто повернулась и схватилась рукой за горло.

— Вы меня испугали!

— Уверяю вас, я не имел таких намерений. Могу я чем-то помочь вам?

Мерри с подозрением посмотрела на него, и Кит почувствовал легкое раздражение. Ее добродетель не могла быть в большей безопасности, чем с ним.

— Итак?

Она резко повернулась и с раздражением указала на стойло, что означало, как решил Кит, что он может попробовать открыть его.

Почему бы и нет? Кит осмотрел дверь и нашел кусочек дерева, заклинивший петлю. Он подцепил его ножом, и дверь распахнулась, открывая пустойденник. Пустой, если не считать сложенной там горы саквояжей. Судя по виду, саквояжей новых, потому что кожа на них еще не успела потускнеть и бронзовые запоры сверкали. Странное место для хранения таких вещей.

Заметив его любопытный взгляд, Мерри надменно наклонила голову набок, словно вызывая его на вопрос. Но на самом деле ему было совершенно наплевать на нее и ее багаж. Он отошел в сторону, а она взяла саквояж и втащила его.

— Я… я собираюсь… в долгую поездку, — сказала Мерри, задыхаясь от усилий. — И нет никаких оснований для того, чтобы моя комната… была загромождена багажом… Это место гораздо лучше подходит для хранения.

— А как насчет совершенно неподходящих воров? — вежливо предположил Кит.

Мерри рассердилась и прикусила губу, явно решая, дать ли ему отпор, чего ей так сильно хотелось, или попытаться заставить его выполнять ее распоряжения — каковы бы они ни были. Она хотя бы отвлечет его, хотя и ненадолго, от Кейт.

Мерри попыталась кокетливо улыбнуться. Кит подумал, что ей это неплохо удалось, если бы… ему было до этого дело.

— Прошу вас, не рассказывайте маркизу.

— Не рассказывать маркизу о чем?

— О багаже. О моем… отъезде.

О ее бегстве. Все четко стало на свои места. Она собирается сбежать с кем-то, и Кит даже знал, с кем именно. Ее лицо не отличалось особенной выразительностью, но его жизнь часто зависела от умения распознать намерения человека, а эта девушка была так же фальшива, как пустой рукав попрошайки.

— Мердоки не поймут, он не такой, как они. — Она дрожала от плохо скрываемого волнения.

Значит, обожание, которое высказывала Мерри дюжему капитану Уоттерсу, было отвлекающим маневром, иначе она не употребила бы слова «как они». Капитан Уоттерс был одним из них. И никто не стал бы возражать против ее союза с капитаном военного подразделения. Нет, эта дуреха собралась бежать с Каллумом Ламонтом.

— Почему вы так смотрите? Я думала, вы способны меня понять в отличие от всех остальных.

Кит выгнул бровь, хотя ее выпад нанес ему существенный урон: ведь он вроде бы принадлежал к разряду таких, как Каллум Ламонт.

— Я так понял, вы хотите убежать с вором или контрабандистом? — Он помолчал. — Ведь вы именно это собираетесь сделать?

На мгновение Мерри удивилась, а потом пылко ответила:

— Это не ваше дело. Мы женаты.

— Женаты? — Ей все-таки удалось удивить его.

— Да, — надменно ответила она. — Мы в Шотландии. Здесь это просто делается.

— Я вам не верю.

Она пожала плечами:

— Мне все равно. Но можете спросить у кузнеца в Селвике.

— Вы дура.

— Ах, бросьте, капитан! Много лет англичане переходят нашу границу, чтобы обвенчаться здесь. И с какой стати шотландской женщине не воспользоваться одним из наших самых известных обычаев?

— Вам кажется, что побег — это очень романтично и безрассудно смело, — сказал Кит. — Это не так. Это низко и вульгарно, а дорога пустынна.

Мерри вызывающе вздернула подбородок:

— Но я буду не одна.

— Поначалу. — Он с жалостью посмотрел на нее. — Но как долго, по-вашему, он останется с вами? Месяц? Год? Пока не умрет в пьяной драке или в петле?

— Никто его не поймает. Он слишком умен, — заявила она опешившему Киту.

Господи, да она на самом деле верит в это! Он попробовал зайти с другой стороны:

— Может, и так. Но роман будет длиться, пока вы красивы. Как вам кажется, сколько это продлится? Трудная жизнь без роскоши и баловства, к которым вы привыкли, быстро старит женщин.

— Миссис Блэкберн не выглядит так, будто такая жизнь сильно потрепала ее, — лукаво возразила Мерри.

Выпад был неожиданным, и Кит посмотрел на нее с некоторым уважением. Котенок оказался кошкой с острыми когтями.

— Миссис Блэкберн — исключение, — сказал он. — И она достаточно умна, чтобы не поддаваться неосуществимым фантазиям, позволять им управлять своей жизнью.

— Какие строгости, капитан Макнилл! — промурлыкала Мерри. — Как вы сказали? У кого это хватило ума не позволить фантазиям управлять жизнью миссис Блэкберн? — Она придвинулась к нему поближе. — Могу поклясться, что это вы решили за нее.

Если у него и было побуждение предостеречь ее, Кит им не воспользовался. Он отвернулся, но она быстро протянула руку и схватила его за рукав.

— Я права, не так ли? Вы ее оставляете.

— Она не моя, поэтому я не могу ее оставить, — сказал он, напуская на себя спокойствие, которого совсем не чувствовал.

Мерри рассмеялась:

— Не больше, чем солнце принадлежит дню, а луна — ночи. Неужели вы думаете, что это не очевидно? Как вы смотрите на нее. Как она смотрит на вас.

— Вам показалось.

— Вы большой чертов дурень, — презрительно отвечала она. — Вы оставите ее здесь? Для него? А вы знаете, что бывает с тем, кого вот так отбрасывают? Любовь превращается в ненависть. А ненависть — бесплодие, на ней произрастают только горечь и отчаяние.

— Замолчите, — сказал Кит. Ее слова были точно смертельный яд.

Мерри придвинулась к нему.

— Вы хотите, чтобы она вас возненавидела? Потому что так и будет. Неужели это никогда не приходило вам в голову? Вы думали, что она поблагодарит вас за то, что вы ее бросили здесь? — Она покачала головой:

— Никогда! Кейт непременно вас возненавидит, возненавидит себя, возненавидит маркиза, потому что она всегда будет помнить, что это вы сделали такой выбор. Кейт не станет вспоминать о бедности, от которой, как вам кажется, вы ее избавили. Она будет думать о наслаждении и страсти, и каждая мысль будет окрашена ненавистью, потому что вы ее бросили! — Девушка просто выплевывала свои едкие слова. — Я не дам себя бросить. На это раз — нет.

Мерри круто повернулась и стала спиной к нему. Она глубоко вздохнула, а потом вздохнула еще раз, чтобы успокоиться. Когда она снова оглянулась, боевой задор уже оставил ее. Вид у нее был усталый, она явно была на грани срыва. Мерри ходила по лезвию ножа, боясь своего любовника и еще больше боясь не уехать с ним.