Игра на два фронта - Серова Марина Сергеевна - Страница 10

А с другой стороны, почему Маргарита не могла повести себя точно так же? Ведь ее подруга Екатерина сказала, что у Маргариты были напряженные отношения со свекровью. И еще неизвестно, какую позицию в этом случае занимал Владислав Преснепольский. Одно дело, если он предпринимал попытки оградить Маргариту от злости своей матери. И совсем другое – если мужчина как минимум относился к конфликту своей матери и жены безразлично. Могла ли Маргарита отомстить бывшему супругу?

В принципе, могла. Белодворчикова все продумала и заранее подготовилась. Увела куда-то Аришу, в надежное место, разумеется. А сама разыграла сцену нападения. Правда, похоже, она несколько перестаралась, ведь потеря сознания у нее была настоящая.

– Так вы что же, подозреваете Маргариту Григорьевну в том, что она сама себя довела до такого состояния? – спросила Светлана Игоревна.

– Я стараюсь предусмотреть все возможные варианты. И проанализировать ситуацию, – ответила я.

– Понятно, – кивнула доктор. – Но дело в том, что, кроме незначительных повреждений на лице, у Белодворчиковой имеется еще и небольшое кровоизлияние между лопаток.

– Да, Маргарита говорила, что, прежде чем ее стали бить головой о дверь, ее крепко схватили сзади и не отпускали. А самой себе обеспечить кровоизлияние возможно?

– Возможно, но сложно, – неопределенно ответила Светлана Игоревна и добавила: – Послушайте, но ведь в данный момент главное – это найти ребенка. А уже потом разбираться в том, кто из родителей и какую роль играл в похищении. Правда, я не профессионал в области сыска, поэтому это только мое мнение.

– Да, конечно, вы совершенно правы, Светлана Игоревна. Сейчас главное – найти девочку, – сказала я, а про себя подумала, что гематому Маргарите мог обеспечить тот, кто ей помогал имитировать похищение.

Подумать-то я подумала, но тут же себя одернула: «Что-то ты, Таня, слишком уже погрузилась в фантазии. Вряд ли мать пойдет на такое только для того, чтобы отомстить бывшему мужу. Вот мужчина, в отличие от женщины, может…»

Светлана Игоревна скрылась в одной из палат, а я направилась к выходу из отделения. В это время меня позвали:

– Татьяна Александровна!

Я обернулась: ко мне приближался Владислав Преснепольский.

– Татьяна Александровна, – начал мужчина, подойдя ко мне. – Хорошо, что вы еще не ушли из больницы.

– Да, еще немного, и вы бы меня не застали, – сказала я.

– Рита уснула, а я вот перебрал в памяти тех, у кого ко мне могли быть претензии. Или, как вы выразились, кто мог быть недоброжелателем, – начал Преснепольский.

– И? Каков результат? – спросила я.

– Так вот, недоброжелателем его можно назвать разве что с натяжкой, но конфликт все-таки произошел. И в нем были угрозы в мой адрес, – сказал Владислав.

– Так что же вы об этом молчали?! – воскликнула я.

– Дело в том, что угрожал мне не враг в прямом смысле этого слова, понимаете?

– Понимаю, но все-таки угроза-то ведь была? – еще раз спросила я.

– Да, была, – подтвердил Преснепольский.

– А вы, получается, о ней и подзабыли?

– Ну… да, – кивнул Владислав.

– Но как же так? – продолжала я допытываться.

– Ну, потому что не воспринял, собственно, как угрозу. Подумал, что это все несерьезно. Дальше ведь ничего такого не последовало. Вот я и решил забыть об этом эпизоде, – объяснил Преснепольский.

– Так, а когда я спросила вас о недоброжелателях, шантаже и прочем, то вы вспомнили-таки этот эпизод? – спросила я.

– Да, – кивнул Владислав.

– И все? – я с удивлением посмотрела на мужчину.

– Что «все»? – не понял он.

– То есть вы сейчас констатировали факт, что был инцидент, в котором вам угрожали и который вы решили вычеркнуть из памяти, потому что он доставлял вам дискомфорт. А дальше-то что? Вы мне сейчас сказали об этом только в порядке информации, Владислав Семенович? Я вас правильно поняла? – с некоторым раздражением спросила я.

– Ну, а что вы хотите от меня, Татьяна Александровна? – с недоумением в голосе спросил Преснепольский.

– Владислав Семенович, вы что, на самом деле не понимаете? – я уже начала терять терпение. – Значит, вы считаете, что совершенно необязательно рассказать о том, кто вам угрожал, как именно и из-за чего произошел конфликт?

– Я могу назвать имя человека, от которого исходила угроза. Правда, он угрожал, по большому счету, не мне, – сказал Преснепольский.

– Час от часу не легче! Владислав Семенович, может быть, вы уже прекратите говорить загадками? Дело ведь очень серьезное, неужели вы не понимаете? – спросила я.

– Естественно, я это понимаю, Татьяна Александровна, – довольно резко произнес Владислав.

– В таком случае, теперь уже я не понимаю, почему мне приходится тянуть из вас каждое слово буквально клещами. Почему вы не хотите рассказать все как есть? – спросила я.

– Ладно, я готов назвать имя того, кто мне угрожал. Это Геннадий Смолянинников, – с большой неохотой наконец произнес Владислав.

– А кто он такой, этот Геннадий Смолянинников? – спросила я.

Владислав тяжело вздохнул:

– Татьяна Александровна, видите ли… этот случай затрагивает еще одно… лицо.

– И что из этого следует? – спросила я.

– То, что я не смогу вам… рассказать всего, что тогда… произошло, – едва выдавил из себя Преснепольский. – Вы меня понимаете?

– Я все пытаюсь вас понять, Владислав Семенович, но честно вам скажу: у меня это плохо получается. Вы сами-то понимаете, что происходит? У вас пропал маленький ребенок, дочка. Ее все ищут: и полиция, и волонтеры, и соседи, и просто люди, к которым мы обращаемся. Более того, полиция ищет причину, по которой могло произойти похищение, мы обсуждаем все версии, которые могут быть. Но для этого нам необходимо знать все! Понимаете, абсолютно все! А вы вдруг заявляете, что не можете рассказать о том, что произошло и почему вам угрожали! Ну, поймите же вы, что на кону стоит жизнь вашего ребенка! Я уже просто не знаю, как с вами еще разговаривать! – в сердцах воскликнула я.

– Да все я понимаю, Татьяна Александровна! Не думайте, что я настолько туп или глуп! – тоже начал выказывать эмоции Владислав. – Просто я сейчас нахожусь… как бы это выразиться… между молотом и наковальней.

– А, может быть, вы, Владислав Семенович, сосредоточитесь сейчас не на подборе метафор, а на сути того самого конфликта, в результате которого вам поступили угрозы? – спросила я.

– Я понимаю, что выгляжу… в общем…

Преснепольский совсем смешался.

– В общем, этот конфликт, он со мной напрямую не связан, – начал Преснепольский.

– Это я уже поняла, вы об этом уже говорили, – кивнула я. – Однако я до сих пор не могу понять, с какой целью вы тогда начали говорить о том, что в ваш адрес поступила угроза? Ведь, насколько я поняла, вы до сих пор тянете время и ничего не говорите по существу. Тогда зачем же вы затронули эту тему? То есть вы сказали «А», признали, что угроза была. Но вы никак не хотите сказать «Б» – объяснить, почему вам угрожали. Не для того, чтобы ваша совесть была чиста? Типа вот вы ответили на вопрос частного детектива о недоброжелателях, и все. Извините, но я вынуждена констатировать, что, очевидно, вам что-то известно о том, почему произошло похищение Ариши. Однако с какой-то целью вы это скрываете.

Я посмотрела Владиславу Преснепольскому прямо в глаза.

– Я вижу, что вы меня принимаете за… за неадекватного человека, – наконец произнес мужчина.

– Ну, согласитесь, что вы даете основания так считать, – ответила я.

– Хорошо, – выдохнул Преснепольский, как перед прыжком. – Как я уже сказал, угроза поступила не мне лично, а моему дяде. Поэтому… я просто не совсем понимаю, как похищение Ариши может быть связано с тем, что тогда произошло…

– Но вы ведь сами понимаете, что необходимо проверить все версии, какие только могут быть, – возразила я.

– Татьяна Александровна, – Владислав посмотрел на меня измученным взглядом, – неужели вы думаете, что я такой бездушный тип? Да я ради Ариши и Риты наизнанку вывернусь! Не подумайте, что это такое пафосное заявление ради красного словца. Просто… настолько все смешалось… А тут еще мой дядя… Мы скрываем этот эпизод изо всех сил.