Мартин не плачет - Горалик Линор - Страница 17

А вот летать Мартин совсем не приготовился. И вот Джереми делает неудачный шаг назад, нога его едет вперед, Джереми взмахивает руками – и вдруг Мартин оказывается в воздухе!.. Нет, это определенно не входило в его планы. Но привычный к удивительным открытиям Мартин испугался гораздо меньше, чем испугались бы мы с вами. Он просто подумал:

– О, господи. Кажется, я умею летать.

И тут Мартина поволокло вниз. В целом его полет длился всего одну секунду, а то и меньше. Мартин с прискорбием понял, что произошло досадное недоразумение: летать он не умел. Просто Джереми случайно подкинул его в воздух, когда падал сам. И теперь Мартина ждало аварийное приземление, и вероятнее всего – на попу. Мартин зажмурил глаза и быстро прикрыл лапами попу, постаравшись настроиться мыслями на что-нибудь светлое, чтобы падать было не так обидно. «Я парю в чистом, ясном небе,» – быстро подумал Мартин.

– «Вокруг меня птички, и эти… облачка. И синеокие гурии, вот что. Парить легко и прохладно… Парить легко и прохладно… Парить легко и прохладно…»

И тут Мартину вдруг действительно стало прохладно.

И даже весьма прохладно.

И немножко мокро.

Вернее, – очень, очень мокро.

Глава 4

Мартин осторожно вытянул хобот. Хобот уткнулся во что-то гладкое. Мартин осторожно пошевелил ушами. Уши двигались на удивление плавно и неторопливо. Мартин открыл глаза. Перед глазами у него покачивались две небольших золотых рыбки. От изумления Мартин глубоко вдохнул. Впервые за утро ему дышалось очень, очень легко. Совершенно не хотелось чихать, кашлять, тереть глаза и хлюпать носом. А главное – ничего не чесалось! Правда, все вокруг было каким-то кривоватым и немножко зеленым. И тут знакомый голос истошно завопил прямо у него над ухом:

– Мартин!! Мартин!! Хватайся за меня, скорее!!

Мартин подскочил от изумления (на редкость плавно подскочил) и увидел ужасно перепуганное лицо Джереми сквозь какую-то колеблющуюся зеленоватую пелену. Мартин не понял, зачем ему надо хвататься за Джереми, и весело помахал ему лапой. Теперь, когда он перестал кашлять и чесаться, у него вообще было очень хорошее настроение. Правда, перед глазами мелькали какие-то золотые рыбки… Рядом с лицом Джереми появилось встревоженное лицо доктора Циммербурга – его Мартин тоже видел сквозь какую-то пелену. Он помахал лапой доктору, а другой лапой отогнал от себя назойливую рыбку.

– Кажется, Мартин – самое крупное водоплавающее, какое мне доводилось видеть, – изумленно сказал Джереми.

– Кажется, он прекрасно чувствует себя в аквариуме, – изумленно сказал доктор Циммербург.

Глава 5

– Нет, – сказала Дина, – ничего не получается.

«Я могу вылезти минут на пять», – написал Мартин на дощечке. Теперь, когда он был вынужден все время сидеть в аквариуме, белая дощечка м восковые мелки, которыми можно было писать под водой, стали его единственным способом общения с миром.

– Исключено, – Дина печально покачала головой. – Пять минут – это очень мало. Я глупая. Я ничего не пойму за пять минут.

«Дина! Вы умнее всего живого. Просто признаки деления на три не предназначены для таких красивых девушек, как Вы!» – написал Мартин и приставил табличку к стеклу. Такая длинная фраза, конечно, заняла у него немало времени: лапки у слонов вообще не очень-то предназначены для письма, а под водой, в аквариуме, когда восковой карандаш норовит то ускользнуть на дно, то зацепиться за водоросли… Словом, через несколько минут после начала урока и Мартину, и Дине, увы, стало ясно, что никакого урока не будет.

Вообще-то каждую среду Мартин помогал Дине делать домашние задания по математике. Дина была очень умной и очень талантливой девочкой: она писала стихи (очень грустные и почти всегда без рифмы), знала, как вырастить настоящий ананас на собственном балконе, помнила наизусть все выпуски «Симпсонов» и умела понимать все без слов. Но вот математика давалась Дине с трудом. В первом классе Дина кое-как выиграла битву с таблицей умножения. Дурацкая таблица все норовила улизнуть из Дининой памяти, а не улизнуть – так устроить какую-нибудь пакость: то «шестью шесть – сорок шесть», то «трижды девять – восемнадцать». Именно тогда Мартин начал помогать Дине с математикой – недаром же он была Дамой Его Сердца, а он – ее Рыцарем и Боевым Слоном. Ради Дамы Своего Сердца многие рыцари соглашались выдержать смертный бой с драконом, добыть золотой перстень со дна синего моря и попытаться застрелить президента Рейгана. Но начать добровольно вспоминать таблицу умножения? Нет, для этого нужна совершенно поразительная, огромная, невероятная любовь, А Мартин с первой встречи любил Дину именно такой любовью.

И вот теперь, когда Мартин оказался фактически заточен в аквариум из-за своей ужасной ал-лер-ги-и, Дине светила самая настоящая тройка за контрольную. Вообще-то Дине это было не очень важно. Дина обладала настоящей женской мудростью, а женская мудрость гласила, что умение выращивать ананасы и понимать все без слов куда важнее какого-то там деления на три. Но вот Мартин ужасно переживал, что подводит Даму Своего Сердца.

«Простите меня,» – печально написал он на табличке, – «Я слаб и бесполезен».

– Пожалуйста, не переживайте, Мартин, – сказала Дина и поболтала пальцем в аквариуме, чтобы Марину не было так тоскливо. – Я думаю, с математикой мне поможет Томас.

– Томас? – медленно переспросил Мартин. – Кто такой Томас?

Глава 6

Каждое утро Мартин, заточенный в аквариум ал-лер-ги-ей, осторожно высовывал хобот наружу в надежде, что неведомое растение, приносящее ему столько мук, уже отцвело. Каждое утро он держал хобот над водой минут пять. И каждое утро примерно через пять минут хобот Мартина начинал нестерпимо чесаться. Тогда Мартин с грустью утаскивал хобот под воду и вздыхал так тяжело, как могут вздыхать только очень маленькие слоны, заточенные в довольно небольшой аквариум. Потому что чешущийся хобот означал еще один день под водой – без видеоприставки, без книг, без игр, а главное – с ужасным ощущением, что все вокруг заняты делом и живут прекрасной, веселой жизнью, а ты сидишь один, и все твое развлечение – две довольно ленивых золотых рыбки. В ответ на попытки заговорить рыбки испуганно отплывали от Мартина подальше.

В первые же дни Лу принес Мартину все свои игрушки для ванны и побросал их в аквариум, но Мартина не очень интересовали игрушки, хотя поступок Лу ужасно его тронул. Марк и Ида специально перетащили на кухню телевизор и оставляли его включенным, когда уходили на работу, но телевизор успел надоесть Мартину хуже горькой редьки, да и смотреть его сквозь стекло аквариума и толщу воды было не слишком удобно. По вечерам Джереми по часу терпеливо перелистывал перед аквариумом страницы книг, чтобы Мартин мог читать, но большую часть времени бедный маленький слон лежал на дне, как большая устрица, жевал водоросли, дремал, тосковал и… мучился.

Потому что в жизни Дины появился Томас.

Каждый день Дина забегала проведать Мартина хоть на одну минутку. И каждый день эта минутка делала Мартина счастливым и несчастным одновременно. Потому что Дина то и дело рассказывала про этого самого Томаса. Томас учился с Диной в одном классе и был очень умным мальчиком. И хорошим – судя по тому, что Дина о нем рассказывала. Он врезал одному гаду, который попробовал поставить Дине подножку. Гад в ответ разбил его очки, но Томас все равно мужественно проводил Дину домой, хотя Дине пришлось вести его за руку, чтобы он не наткнулся на какое-нибудь дерево. Он предлагал ей поднести ее сумку (Дина в ответ возмущалась и демонстрировала бицепс, но Томас все равно предлагал). Он занимался с ней, когда ей не давались правила деления на шесть. Он починил ее самокат.

А Мартин все это время сидел в аквариуме.

В этот день они с Джереми вели за обедом невеселую беседу, постоянно капая в аквариум вишневым джемом с бутербродов (Джереми это не нравилось, но Мартин сказал – ничего, может, жизнь покажется ему хоть сколько-нибудь слаще.