Телохранитель - Брокман Сюзанна - Страница 16

Теперь он был слишком усталым даже для того, чтобы скрыть свое влечение к ней. Она видела в его глазах свое отражение, отражение своего обнаженного тела в отблесках пожара, в блеске пламени горящего дома. Алессандра могла безошибочно различить в его взгляде голод — он прекрасно помнил все, что ему довелось видеть и осязать. На нее это производило гипнотическое действие. Должно быть, маленькая Красная Шапочка испытывала такое же оцепенение, глядя в глаза большому злому волку. Но было в его взгляде еще что-то… Презрение? Его тянуло, влекло к ней, но из-за этого он презирал и себя, и Алессандру.

— Гарри, — нетерпеливо окликнул Джордж. — Салат с тунцом на ржаном хлебе?

Детектив наконец оторвался от затянувшегося созерцания и удивленно посмотрел на своего напарника, будто не ожидал, что тот еще здесь.

— Да, конечно. — Гарри снова посмотрел на Алессандру и встал. — Думаю, пожалуй, прогуляться лучше мне. — Он явно не хотел оставаться с ней наедине. — Почему бы тебе не выяснить, чего еще она хочет, а я пока попробую дозвониться.

Алессандра смотрела, как он снова поднял трубку и набрал множество цифр. Междугородный звонок. Она видела, как напряжена фигура Гарри, как прямо он держит плечи и как крепко прижимает телефонную трубку к уху, — живая картина, олицетворяющая исключительное внимание.

— Есть какая-то проблема, о которой мне следовало бы узнать? — спросила Алессандра. Джордж покачал головой.

— Это частный звонок. У Гарри сложности с его ребятишками.

С ребятишками? Так у него есть дети! Алессандра отвернулась, стараясь не показать своего удивления. Раз есть дети, то, вероятно, есть и жена. Она бы и за миллион лет не догадалась, что Гарри О'Делл — семейный человек.

Неудивительно, что он не хочет оставаться наедине с ней. Она представляет собой искушение. Все мужчины, в том числе и женатые, или желали обладать ею, или пытались сохранить дистанцию. Среднего варианта не было, а она очень нуждалась в друге. Даже в таком, как Гарри О'Делл. Возможно, именно в таком, как он.

Стерев пар с зеркала в ванной пляжного домика, Шон подался вперед, чтобы поближе рассмотреть свое лицо.

Даже в таком виде, когда его светлые волосы стали влажными и потемнели после душа, он не слишком походил на Гарри. Эмили унаследовала цвет волос и кожи отца, а Шон был подобием матери в мужском варианте, но недостаточно мужественным, за что его немилосердно преследовали в школе. После их переезда в Колорадо Кевина уже не было рядом и защитить его было некому.

Сверстники сразу же стали дразнить его «девчонкой» и все еще продолжали так обзывать, хотя он вытянулся и уже не был коротышкой, как в шестом классе.

У Шона были светлые волосы, зеленые глаза и нежная бледная кожа, мгновенно обгоравшая на солнце, вместо того чтобы покрываться золотистым загаром, в то время как Гарри и Эм приобретали на пляже ореховый цвет. В четырнадцать лет ему стало ясно, что он унаследовал фигуру и рост матери — за последние два года из самого низкорослого мальчика в классе он превратился в одного из самых высоких. По правде говоря, при таком росте — пять футов одиннадцать дюймов — его легко можно было принять за ученика старших классов.

По-видимому, та рыжеволосая девушка так и подумала, когда остановилась на пляже поболтать с ним.

Шон надел очки и слегка отступил назад. Мускулы на его груди и ногах были сильными и крепкими, хорошо развитыми после двух лет посещения танцкласса. До того как они с Эм переехали в дом Мардж в Колорадо, он играл в бейсбол в Малой лиге и добился успеха. Шон был собранным и отлично бегал, но сердце его не участвовало в игре — он и играть-то пошел в бейсбол, потому что Кевин и Гарри игру любили до одурения, а он обожал их обоих. Он бы прыгнул в кишащую акулами воду, только чтобы оказаться поближе к ним, если бы им вздумалось развлекаться таким образом. Конечно, бейсбол был не так уж плох, и все же его эта игра не волновала. Но танцы: балет, джаз или степ, не важно что, — все это он любил и в этом достиг немалых успехов. Хорошо, что он получил роль Искусника в школьной постановке мюзикла: десятки ребят пробовались, но как только он начал танцевать, то по лицу миссис Джексон сразу увидел, что подошел.

Тетка убедила его позвонить Гарри и рассказать о том, что он получил роль в шоу, но Шон этого не сделал. Он больше не мог этого вынести: снова оставлять сообщение на автоответчике отца. Он и не стал ему сообщать о мюзикле, чтобы не огорчаться оттого, что Гарри не появится на представлении. Да отец все равно бы не приехал, даже если бы Шон позвал его, — он был в этом уверен.

— Могу я сама выбрать новое имя? — спросила Алессандра.

— Безусловно, можете, — заверил Джордж. — У вас уже есть что-нибудь на примете?

— Я всегда хотела, чтобы меня звали Фрайди, — застенчиво призналась она.

Гарри чуть не подавился своим сандвичем.

— Так звали героиню книги, которая мне очень нравилась.

Фрайди. Гарри смотрел на Джорджа округлившимися глазами.

— Отлично, — сказал он голосом, полным сарказма, как только ему удалось проглотить свой сандвич. — Вы вступите в стройные ряды пятидесяти восьми Фрайди в маленьком городишке в штате Огайо, городишке, где мы вас поселим.

— В Огайо? — с ужасом спросила она.

Господи! Ну как с ней говорить? Она не понимает шуток. Гарри старался ожесточиться, отказываясь признать, что каждый раз, когда его взгляд встречал чистую синеву ее глаз, он ощущает физический ответ ее тела, будто что-то щелкает у нее внутри.

— В Огайо, — повторил он. — Или в Индиане. А возможно, в Иллинойсе. Вам гораздо легче будет стать неприметной на Среднем Западе, чем на Юге. Если, конечно, вы не пожелаете научиться говорить с южным акцентом.

— Я сумею, — ответила она, с вызовом встречая его взгляд.

Гарри не смог сдержать улыбки. Да уж конечно, сделать это для нее пара пустяков.

— Это труднее, чем вы думаете, миссис Ламонт.

— Знаю, — спокойно ответила она. — Я ведь выросла на острове, в Массапикуа-Парк, и почти полгода брала уроки ораторского искусства, чтобы избавиться от своего акцента.

Странно, в ее досье было сказано, что она родилась в Коннектикуте, и Гарри был уверен, что почти всю жизнь Алессандра прожила в округе Фэрфилд, штат Нью-Джерси, где посещала частную школу, брала уроки игры в теннис и говорила, с рождения в совершенстве воспроизводя округлые, богатые звучанием гласные.

Массапикуа-Парк был местом обитания среднего класса — почему же об этом ничего не было сказано в ее досье? Гарри взял себе это на заметку, чтобы позже выяснить, кто там напортачил и сделал такую грубую ошибку.

— Мы должны посоветоваться с руководством Программы защиты свидетелей до того, как узнаем точно, куда они отправят вас, — сказал Джордж Алессандре. — Что касается имени… — он покачал головой и улыбнулся с извиняющимся видом, — Фрайди не подойдет.

Гарри был еще более прямолинеен и категоричен:

— Они выберут что-нибудь совершенно благопристойное и ординарное. Например, Барбара Конвэй. Это имя — как раз то, что надо.

Синие глаза уставились на него с неподдельным ужасом.

— Они также заставят вас остричь волосы, — безжалостно продолжал он, — и, вероятно, перекрасят в каштановый цвет. Вашу манеру одеваться тоже изменят: одежда должна быть более приемлемой для Барбары Конвэй — для этого подойдут юбки до колена тускло-оливкового или синего цвета, а также прочные крепкие башмаки, хлопчатобумажные блузки с застежкой до горла и все остальное в этом же роде.

Алессандра посмотрела на него так, будто он описывал ей ужасы Армагеддона.

Джордж деликатно отер рот салфеткой.

— Да брось ты, Гарри, у тебя будущее выглядит гораздо хуже, чем на самом деле. К чему все это?

Алессандра с надеждой обратила свой взор к Джорджу.

— Значит, на самом деле все не так страшно? Мне не придется красить волосы в другой цвет?

— Сделаете это, если вам дорога ваша безопасность, — настаивал на своем Гарри. — Распрощаетесь навеки с Алессандрой Ламонт и станете Барбарой Конвэй.