Телохранитель - Брокман Сюзанна - Страница 13

Наконец загорелась аварийная лампочка, и в ее тусклом свете Алессандра рассмотрела окутывающие помещение густые клубы дыма. Дым был всюду. Она с трудом поняла, что оказалась не на втором этаже, а на кухне. Выходит, ванна вместе с ней провалилась сквозь потолок и…

Взрыв. Кажется, страшнее уже ничего быть не могло. Но, что бы ни вызвало его, этим дело не ограничилось. Дом горел. Она видела пламя в левом крыле…

Ее одежда! Ее новая одежда все еще оставалась наверху в спальне! Она была ей необходима для завтрашней встречи! Алессандра ринулась к двери, перепрыгивая через осколки стекла. Скорее туда, наверх!

Дым был густым и удушливым. Она упала и поползла, опираясь на ладони, направляясь к месту, еще недавно бывшему лестницей.

— Что вы, черт возьми, делаете?

Хриплый мужской голос донесся до нее неизвестно откуда, и она рванулась назад, но крепкие мужские руки уже легли ей на плечи и потянули вниз, подальше от лестницы.

Она попыталась вырваться. Ей нужно было в другую сторону, наверх — там осталась ее новая одежда, без которой у Алессандры не было ни малейшего шанса добиться права удочерить Джейн; но мужчина с грубым голосом и крепкими бицепсами был крупнее и сильнее ее, и он не собирался с ней считаться. Она сопротивлялась изо всех сил, молотила его руками и лягалась, пока не нанесла ему удар ногой, настолько болезненный, что он судорожно выдохнул воздух и гнусно выругался.

Потом он снова попытался схватить ее, но, промахнувшись, только сорвал с нее пластиковую занавеску, и она выскользнула, оставив импровизированное одеяние у него в руках. Ничего! Как только она доберется до своей одежды — до своей новой одежды, — занавеска не будет ей нужна.

Однако ей не удалось сделать и трех шагов, как его рука обхватила ее лодыжку. Мужчина потянул ее к себе, потом перекинул через плечо и потащил. Дым обжигал его легкие, он кашлял и слегка пошатывался, пока тащил ее к двери.

Она оказалась совершенно нагой, и Гарри осознал это еще до того, как вынес ее из дома. Он быстро стянул с себя плащ и закутал в него свою ношу, а потом, оттащив подальше от дома, опустил ее на газон и сам рухнул на колени рядом с ней.

И тотчас же дом сотряс новый взрыв.

Гарри бросился к ней и прикрыл ее своим телом от посыпавшихся на них дождем сажи, пепла, осколков стекла и штукатурки.

— Что за черт? — спросил он, ловя ртом воздух и пытаясь отстраниться от нее. — Неужели там, внутри, есть что-то настолько важное, что вы ради этого готовы умереть?

Алессандра смотрела на языки пламени, вырывающиеся из западного крыла дома, и не могла сдержать слез.

— Деньги все еще там?

Теперь она увидела, что именно Гарри О'Делл, человек с мягкими, обволакивающими глазами цвета жидкого шоколада, вытащил ее из горящего дома.

— Может, там кто-то остался?

Алессандра не могла ответить. После многих дней, недель и даже месяцев, когда она заставляла себя сохранять выдержку и спокойствие, у нее осталась только способность плакать.

Послышался пронзительный вой сирен прибывающих одна за другой пожарных машин, но было слишком поздно. Все, что оставалось у нее в этом мире, уже сгорело. Она знала, что теперь никто не позволит ей взять Джейн, и не могла сдержать рыданий.

Гарри заставил ее подняться, держа за отвороты наброшенного на нее дождевика, и встряхнул.

— Моя одежда… Моя новая одежда…

— Ответьте наконец, есть в доме кто-нибудь или нет?

Алессандра покачала головой:

— Нет.

В глазах детектива она прочла неподдельное изумление.

— Так вы рисковали жизнью из-за этой чертовой новой одежды? Не могу этому поверить! — Гарри тряхнул головой. — Вы чудачка! Просто невероятная чудачка!

Как только первые пожарные и полицейские, машины затормозили перед домом, он плотнее запахнул на ней свой дождевик и потуже стянул его пояс, потом поднялся на ноги, чтобы достойно встретить шефа пожарной команды.

Алессандра сидела в полицейском участке Фармингдейла, и на ней все еще был дождевик Гарри. Выглядела она крайне подавленной. Ее лицо и волосы покрывала сажа, глаза казались пустыми, взгляд — бессмысленным. Как ни невероятно, но она без единой царапины пережила взрыв неимоверной силы. Безусловно, ее хранила удача или ангелы. Она лежала в ванне, и мощный слой чугуна и эмали защитил ее от взрывной волны, а также от поднявшихся в воздух осколков стекла и кирпичной кладки. Все еще будучи в ванной, она пролетела сквозь пол второго этажа и оказалась на первом без малейшего ущерба для себя.

Казалось странным, что такая женщина, как Алессандра Ламонт, способная проливать слезы из-за потери сумки с нижним бельем, обладала таким сказочным везением. Что там разговоры о мелком и ничтожном! Что там рассуждения о важном, второстепенном и о великом!

Гарри сидел напротив нее, пытаясь не думать о том, что под его дождевиком она была совершенно нагой. Уж кому было знать об этом, как не ему! Совсем недавно его руки обнимали ее! Ее кожа оказалась гладкой, как шелк, а тело совершенным; оно было нежным, где ему полагалось быть нежным, и упругим, где следовало быть упругим. Как бы Гарри ни старался, даже по прошествии нескольких часов он не мог отделаться от воспоминаний. Груди ее были маленькими, но совершенной формы и прекрасно сочетались с остальными частями тела, соответствовали его изысканной хрупкости и стройности. Ноги ее были длинными, бедра женственно-округлыми, ягодицы крепкими, а живот соблазнительно-мягким и нежным. К тому же, вне всякого сомнения, она была натуральной блондинкой.

В тот момент его тело не откликнулось на это зрелище: дом горел, а она только что здорово врезала ему в пах. Оба эти фактора решающим образом повлияли на его способность откликнуться на женскую наготу и прелесть.

Но теперь Гарри проснулся и испытывал отчаянное томление. Казалось, все в нем вдруг заболело. Впрочем, возможно, это являлось следствием нанесенного ею удара в пах и того, что он без должного внимания относился к своему самому уязвимому органу. Если бы он был способен лгать самому себе, как некоторые, его вполне удовлетворило бы подобное объяснение, но жестокая правда заключалась в том, что облик и личность Апессандры Ла-монт привели его гормональную систему в состояние неимоверного возбуждения.

Гарри откашлялся, но Алессандра не подняла на него глаз. Она сидела, плотно обхватив себя руками, будто боялась рассыпаться на части. И под этим его дождевиком на ней ничего не было, ну совершенно ничего!

— Миссис Ламонт!

Гарри намеренно обратился к ней официально, намекая на то, что она по доброй воле вышла замуж за негодяя, за мразь, связанную с мафией, вышла по расчету, из-за денег. Он надеялся, что осознание этого поубавит ее высокомерие.

Наконец она подняла на него глаза, и он прочел в них страх. Страх и что-то еще, не поддававшееся пока определению. Нечто такое, что он не решился бы назвать отчаянной надеждой, но это «нечто» очень на нее походило.

— Они выяснили, из-за чего произошел взрыв? — спросила Алессандра. — Неполадки с газопроводом?

Гарри не решился ответить сразу и прямо. С минуту он молча смотрел на нее, потом покачал головой.

— Миссис Ламонт, неужели вы и вправду считаете случайностью взрыв газа, разнесшего ваш дом? Ваш муж…

— Бывший муж…

— Он украл у мафии пять миллионов долларов.

— Пять миллионов долларов? — В ее голосе и взгляде отразилось неподдельное изумление. — Пять миллионов? Гарри подался вперед.

— Я ошибся? Меньше?

Он знал, что речь шла только об одном миллионе.

Внезапно, когда она осознала, что чуть было не выдала себя, оживление на ее лице погасло. Теперь оно опять было лишено выражения, а только что загоревшиеся в глазах искры потухли.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Бомба в машине, — пояснил Гарри.

В глазах ее мелькнуло нечто похожее на неуверенность, сменившуюся недоверием, и он понял, что она умнее, чем он думал вначале.

— Да, вы меня правильно поняли. Пожарная команда все еще осматривает ваш дом, но пока они могут только сказать, что взрыв был вызван адской машиной, вмонтированной в ваш джип «Чероки». Устройство оказалось с дефектом: оно должно было сработать, когда вы включите зажигание. Вторая бомба была заложена в седан — на тот случай, если бы вы взяли эту машину, когда утром отправились за покупками. Ее привел в действие пожар. — Он помолчал. — Должно быть, их расчет основывался на том, что вы не будете ездить два дня подряд на одной машине.