Телохранитель - Брокман Сюзанна - Страница 11

— С тобой все в порядке?

Шон вытер слезы, застилавшие глаза.

— Все отлично!

Он плакал. Вообще-то могло бы быть еще хуже. Одной рукой он ощупал свои плавки, чтобы убедиться, что они не съехали и не обнажили ягодицы; при этом другой рукой закапывал в песок извергнутый туда завтрак.

— После такого бега, — сказала девочка, — тебе бы следовало пройтись медленно. Особенно в такую жару.

Господи! Он ухитрился запачкать брызгами рвоты даже свои очки, сквозь которые ему теперь приходилось смотреть на самую хорошенькую девушку на свете. Ну почему он такой неудачник! Шон снял очки и принялся вытирать стекла о плавки. В этот момент мир перед его глазами сразу стал нечетким, расплывчатым, зато так было спокойнее. Эмили казалась ему желтой кляксой, а девушка представлялась похожей на раскрашенную французскую восковую фигуру.

— Ты и правда бежал очень быстро. — Она рассмеялась, и смех ее показался ему волшебным. — Я смотрела на тебя.

Она на него смотрела?

Шон наконец надел очки. На ней был черный купальный костюм, плотно обтягивавший совершенное тело, взывавшее к тому, чтобы им любовались. Ей, вероятно, было лет шестнадцать. Должно быть, она была года на два старше его. Значит, года на два старше девочек из его восьмого класса и совсем не похожа на них. У нее были взрослые шестнадцатилетние груди. Очень, очень славные. О Боже! Шон почувствовал, что краснеет. Лицо его стало пунцовым.

— Я тоже бегунья, — сообщила она ему. — Несколько раз я чуть не лишилась своего ленча, когда было жарко, как сегодня, поэтому хорошо понимаю, что чувствуешь ты. Ты уверен, что с тобой все в порядке?

Шон открыл рот и издал какой-то писк. О Господи! Он откашлялся и предпринял новую попытку.

— Я в порядке, — ответил он, стараясь изгнать дрожь из своего голоса. — Я просто…

— Знаешь, иногда у марафонцев возникают проблемы с желудком, и тогда они вынуждены сходить с дистанции, — сообщила его новая знакомая. — А потом они продолжают бежать.

— Да ты, наверное, шутишь!

Она рассмеялась:

— Это правда. Тебе еще повезло.

Эмили заметила Шона и остановилась поодаль. Когда она увидела девушку, глаза ее округлились. Шон смущенно улыбнулся:

— Прошу прощения, что напугал твоих подружек.

— Они еще соплячки. Знаешь, тебе лучше бегать по утрам в половине восьмого или в восемь, пока не слишком жарко. Я бегаю в это время. — Рыжеволосая девушка снова улыбнулась ему. — Может быть, присмотреть за тобой? А?

Она повернулась и побежала догонять подруг. Что же случилось? Его вырвало, а самая хорошенькая девушка на пляже вздумала с ним флиртовать?

— У тебя желудочный грипп? — спросила Эмили, когда он ползком добрался до полосы прибоя и обмыл лицо соленой водой.

— Нет, — ответил Шон лаконично. — Меня вырвало, потому что…

Эм стояла рядом с ним, слегка хмурясь, смущенная и обеспокоенная тем, что его стошнило, но не имея ни малейшего понятия о том, что причиной тому была она сама.

— Куда ты отправилась? — спросил он гораздо мягче, чем если бы его не остановила рыжеволосая. — Ты ведь знаешь, что тебе велено оставаться только в том месте пляжа, где я могу тебя видеть, а иначе тетя Мардж не будет нас пускать сюда одних.

Эм спокойно и бесстрашно, без тени раскаяния смотрела на него, потом ответила:

— Я пошла за папой.

Шон замер:

— Что?

— Я увидела папу и пошла за ним, но он шел слишком быстро, и я не смогла его догнать.

Ликование, вызванное улыбкой рыжеволосой красавицы, тотчас испарилось, сменившись полным бессилием и изнеможением.

— Эм, ты же знаешь, что папы нет в Калифорнии… Он живет…

— В Вашингтоне, округ Колумбия. Защищает президента от плохих ребят. — Она села на песок рядом с ним. — Но ведь у нас каникулы. Может, у папы тоже?

Шон обнял ее. Эм была крепенькой, но такой крошечной!

— У папы нет каникул, — сказал он. — У него слишком важная работа. Помнишь?

Девочка кивнула, удовлетворенная его разъяснением:

— Он нужен президенту.

— Ну да. — Шон пожалел, что он уже не такой маленький, чтобы верить историям, которые начал сочинять два года назад, и крепче прижал к себе сестренку. — Если в следующий раз отправишься гулять одна, можешь нарваться на большие неприятности. Усвоила?

Эмили кивнула.

— Шо-он!

— Да, Эм.

— А какой папа?

Шон закрыл глаза.

— Как ты, Эм, Помнишь? Ну точно как ты. Только намного больше.

— Что за…

Обойдя дом, Гарри остановился как вкопанный, и Джорджу пришлось произвести сложный маневр, чтобы не налететь на него.

Алессандра Ламонт еще не заметила их.

Джордж только открыл рот, чтобы пожаловаться, но Гарри покачал головой и, приложив палеи к губам, указал на Алессандру, которая что-то копала в саду; волосы ее, прежде собранные в узел на затылке, теперь распустились и падали длинными прядями на лицо, лицо и руки были запачканы в земле. Она трудилась изо всех сил, раскапывая землю вокруг обгоревшего куста. Его ветки, обугленные и покрытые сажей, как почерневшие пальцы, с мольбой тянулись к небу, будто этот куст только что пожрал небольшой лесной пожарчик. И все же самым странным казалось не это — должен же быть какой-то смысл в том, что она хотела выкопать и выбросить погибший куст… Правда, он было уродливым и портил вид, а она ведь хотела продать дом, но стоило ли ради этого так вымазываться в грязи? Гарри кое-что знал о садоводстве, например, что люди готовы вымазаться с головы до ног и что это происходит, если земля плодородная да еще смешана с потом от тяжелой работы. Но странным ему показалось не это, а то, что миссис Гриффин Ламонт занималась своей работой в платье, подходившем гораздо больше для коктейля, чем для земледелия.

— Это от Армани, — пробормотал Джордж. Заметив недоумение на лице Гарри, он пояснил:

— Я имею в виду модельера, придумавшего фасон. Стоит, вероятно, не менее семисот пятидесяти баксов. Что она делает? — Может быть, ищет закопанный здесь клад?

Пока Гарри наблюдал за Алессандрой, она выпрямилась. У нее были длинные, стройные и очень красивые ноги; их ничуть не портило то, что они были заляпаны грязью от колен до лодыжек. Одной ногой в забавной модной туфельке на высоком каблуке она нажала на верхнюю часть лопаты и, сделав на нее упор всей тяжестью тела, заставила войти в землю. Мускулы на ее руках и ногах напряглись, платье на спине и ягодицах натянулось.

— По-моему, просто неудобно предлагать ей помощь в таких обстоятельствах, — тихо прокомментировал Джордж.

Гарри кивнул, довольный тем, что ему была предоставлена возможность некоторое время созерцать ее, а также видеть то, что она пыталась выкопать. Но она заметила их и бросила лопату, еще сильнее забрызгав себя грязью.

— Господи, как вы меня напугали!

— Просим прощения.

Вблизи дама оказалась еще грязнее — в волосах у нее застряла паутина, на плече красовалась свежая царапина, платье было порвано. Впереди на нем были карманы, и один из них выглядел так, будто она зацепилась им за какой-то острый предмет и почти оторвала его. Треугольная дыра позволяла видеть ее нижнее белье. Ярко-красные трусики. Господи!

— Не спится, мадам Ламонт?

Она сделала попытку отбросить со лба несколько своевольных прядей, будто это могло сделать ее опрятнее; руки у нее дрожали. Перебрала кофе, догадался Гарри. Кофеиновое отравление, кофеиновая трясучка. Черт возьми! Будь он на ее месте при условии, что Майкл Тротта отвел ей такой жесткий срок, он бы тоже взнуздывал себя кофеином.

Алессандра казалась до предела измотанной и страшно напуганной, ее синие глаза окружали темные тени, тушь размазалась, и большая часть косметики стерлась. Выглядела она ужасно и все же казалась даже еще более привлекательной, чем два дня назад, когда Гарри впервые увидел ее. Теперь она походила на живую женщину, а не на куклу Барби, и Гарри захотелось помочь ей.

— Послушайте, — сказал он. — Мы знаем, что происходит. Мы знаем о пропавших деньгах и о том, что Майкл Тротта пригрозил убить вас, если вы их не вернете.