Энциклопедический словарь (М) - Брокгауз Ф. А. - Страница 74

Меньерова болезнь

Меньерова болезнь — получила свое название по имени д-ра Meniere, французского врача, который впервые описал это своеобразное страдание в 1861 г. Оно выражается главным образом в том, что субъект, по-видимому, совершенно здоровый, вдруг подвергается приступу сильнейшего головокружения, сопровождаемого шумом в ушах и рвотой, теряет равновесие и падает. Подобные приступы повторяются периодически, весьма неожиданно, а между ними у субъекта не обнаруживаются болезненные явления, за исключением тугости слуха. Причину этих припадков надо предполагать в заболевании так назыв. внутреннего уха, т. е. того отдела слухового органа, в котором разветвляются окончания слухового нерва. Есть основание думать, что здесь же лежат органы, имеющие близкое отношение к функции равновесия тела, и этой связью объясняется совпадение симптомов со стороны слуха и со стороны нарушения равновесия. Болезнь эта сама по себе неопасна для жизни, и встречается много случаев, протекающих легко и поддающихся лечению, но она всегда требует большого внимания и тщательного исследования, так как подобные припадки могут обусловливаться и другими болезненными процессами, нередко страданиями самого мозга.

Мерв

Мерв (Старый Мерв). — Под этим именем была известна с древнейших времен страна, расположенная в низовье р. Мургаб, в Средней Азии; впоследствии то же название было нередко приурочиваемо к одному из главных городов этой страны, в 1790 г. разрушенному бухарцами, причем и значительная часть цветущего Мервского оазиса, вследствие уничтожения Султанбендской плотины на р. Мургабе, питавшей оросительные каналы, подверглась запустению, в котором остается и поныне. От прежнего величия М. остались лишь следы ирригационных канав в восточной, пустынной ныне части Мервского оазиса и развалины домов, мечетей, стен, укреплений, городищ, мавзолеев, гробниц и пр., покрывающие десятки квадратных верст в окрестностях ст. Байрам-Али Закаспийской жел. дор. Скудное население М., изнемогая в борьбе с недостатком воды, частью разбрелось в разные стороны, частью же стало группироваться (в первой четверти текущего столетия) в зап. части Мервского оазиса, где возник с течением времени М. Новый. Расположенный между Ираном и Тураном, странами разноплеменными и постоянно враждовавшими между собой, М., в течение многих веков своего существования, то достигал значительного благоденствия и довольно высокой культуры, то подвергался страшным опустошениям и становился обиталищем полудиких разбойничьих племен, наводивших ужас на оседлое население соседних стран. В последнем фазисе М., в 1884 г., был присоединен к России. В первый раз имя М. встречается в форме «Моуру» (Мар, Моур у туркмен; Марпана у класич. писат.; в восточной литературе М. придаются иногда эпитеты: Шахджан — царская душа или Шахджехан — царь Mиpa) в священных книгах персов (Вендидад), где о М. говорится как о третьем (Балх, Герат) месте изобилия, созданном Ормуздом. Древнейшая история М., до первых столетий христианской эры, в сущности неизвестна и составляет лишь предмет более или менее удачных догадок. В начале IV в. несториане имели в М. своих епископов. В VII в. христианство стало здесь исчезать под влиянием исламизма, установившегося окончательно в X в., под владычеством арабов. В начале XI в. М. становится столицей сельджуков, из которых в особенности замечателен султан Санджар (ум. в 1157 г.), много способствовавший украшению М. и построивший Султанбендскую плотину на Мургабе (развалины мавзолея султана Санджара — одни из самых грандиозных и интересных в Старом М. и поныне). В начале XIII в. богатый и цветущий М. был взят и разорен Тулиханом, сыном Чингиза; по преданию, тогда погибло до 1300000 жит. После этого страшного погрома город М. возродился лишь через 200 лет, когда Шахрох, сын Тимура, был назначен правителем Хорасана (1396). В конце XV в. М. овладели узбеки, которых в 1510 г. сменили персы. В течение почти трех веков, до погрома 1790 г., М., отчасти вместе с Хорасаном, находился попеременно то под властью Персии, Бухары, Хивы, и отчасти Афганистана, то пользовался самостоятельностью. См. «Материалы по археологии России, № 16. Древности Закасп. края: Развалины Старого М.», проф. В. А. Жуковского, с рисунками и таблицами.

В. М.

Мережковский Дмитрий Сергеевич

Мережковский (Дмитрий Сергеевич) — известный поэт. Род. в 1866 г. Отец его занимал видное место в дворцовом ведомстве. Окончил курс на историкофилологическом факультете Спб. университета. Уже в 15 лет помещал стихи в разных изданиях. Первый сборник стихотворений М. появился в 1888 г., второй, «Символы», в 1892 г. (СПб.). Очень много М. переводит с греч. и латинского: в «Вестн. Европы» 90-х гг. напечатан ряд его стихотворных переводов трагедий Эсхила, Софокла и Еврипида. Отдельно вышли «Дафнис и Хлоя» Лонга (СПб., 1896). М. часто выступает и со статьями критич. характера: в «Сев. Вестнике», «Рус. Обозрении», «Труде» и др. напечатаны его этюды о Достоевском, Пушкине, Майкове, Короленко, Кальдероне, французских неоромантиках, Ибсене и др. В 1893 г. издана им книга «О причинах упадка современной рус. литературы». В «Сев. Вестн.» 1895 г. М. с большим успехом дебютировал на поприще исторического романа «Отверженным» (отд. СПб., 1895). Отличительные черты разнообразной и плодотворной деятельности М. — преобладание надуманности над непосредственным чувством. Обладая обширным литературным образованием и внимательно следя за европейским литературным движением, М. часто вдохновляется настроениями книжными. Стих его изящен, но образности и одухотворения в нем мало и, в общем, его поэзия не согревает читателя. Он слишком часто останавливается на темах, не соответствующих свойствам его суховатого дарования, и потому впадает в ходульность и напыщенность. По содержанию своей поэзии, М. сначала тесно примыкал к Надсону. Не будучи «гражданским» поэтом в тесном смысле слова, он, однако, охотно разрабатывал такие мотивы как верховное значение любви к ближнему («Сакья Муни»), прославлял готовность страдать за убеждения («Аввакум») и т. п. На одно из произведении первого периода деятельности М. — поэму «Вера» — выпал самый крупный литературный успех. Чрезвычайная простота сюжета, разработанного без всяких потуг сказать что-нибудь необыкновенное, давала автору возможность не напускать на себя никаких чрезвычайных чувств, а живые картины умственной жизни молодежи начала 80-х гг. сообщают поэме значение серьезного воспроизведения эпохи. Поэма полна юношеской бодрости и заканчивается призывом к работе на благо общества. С конца 80-х гг. М. захватывает волна символизма и нитцшеанства. Этот поворот невыгодно сказался на его поэтической деятельности. Мистицизма или хотя бы романтизма в ясном до сухости писательском темпераменте М. совершенно нет, почему и «символы» его переходят в ложный пафос и мертвую аллегорию. Историческому роману М., представляющему собою начало широкой, хотя и весьма искусственно задуманной трилогии («Юлиан Отступник», «Возрождение», «Петр и царевич Алексей»), некоторые стороны нитцшеанства — именно его вполне свободное отношение к древнему язычеству — сообщили, однако, очень крупный размах. В романе масса предвзятости, психология Юлиана неясна и полна крупнейших противоречий, но отдельные подробности разработаны порой превосходно. «Отверженный» занимает видное место в ряду наших исторических романов и по глубокому проникновению автора духом эллинизма, и по отсутствию шаблонных приемов. Это результат тщательного ознакомления с древней и новой литературой о Юлиане и поездки автора в Грецию. В критических этюдах своих М. отстаивает те же принципы, которых практически держится в творческой деятельности. Вот почему в первых его статьях, напр. о Короленко, еще чувствуется струя народничества 70-х и начала 80-х гг., почти исчезающая в книжке «О причинах упадка современной литературы», а в новейших его статьях уступающая место не только равнодушию к прежним идеалам, но даже какому-то вызывающему презрению к ним. Мораль нитцшевских «сверхчеловеков» поразила воображение впечатлительного поэта, и он готов отнести стремление к нравственному идеалу к числу мещанских условностей и шаблонов. Из критических этюдов М. наибольший шум возбудила книжка «О причинах упадка современной русской литературы». В ней немало метких характеристик современных литературных деятелей, но общая тенденция книжки неясна, потому что автор еще не решался вполне определенно поставить скрытый тезис своего этюда — мысль о целебной силе символизма. М. — решительный враг «тенденциозной» и утилитарной школы русской критики последних 40 лет, но собственные его статьи очень тенденциозны, потому что не столько посвящены характеристике разбираемого писателя, сколько служат поводом защищать любимые положения и настроения автора. Так, весь поглощенный теперь подготовительными работами для второго романа трилогии, он в блестящем, но крайне парадоксальном этюде о Пушкине (сборник П. Перцова, «Философские течения русской поэзии») находит в самом национальном русском поэте «флорентинское» настроение.