Жена в награду - Брофи Сара - Страница 8

Его язык медленным, дразнящим движением пробежался по зубам и скрылся. Касание было коротким, но когда прекратилось, она почувствовала себя покинутой. На долгий момент она забыла о зрителях, но когда Роберт отодвинулся, сквозь туман, которым он ее окутал, стали доноситься голоса. Она застыла, поняв, что не только забыла обо всех, но и почувствовала себя в полной безопасности. Впрочем, наверное, в руках Роберта любая будет чувствовать себя в безопасности.

Имоджин еще не отошла от шока, а Роберт уже объявил, что приглашает всех высказать почтение новому хозяину Шедоусенда и его жене. Он отвел ее к креслу возле камина и во время всей последующей церемонии неотлучно стоял рядом. По другую сторону кресла молча, как часовой, стояла Мэри, но Имоджин чувствовала, что старая подруга тоже старается придать ей силы и уверенности.

За этим последовала грандиозная сумятица. По одному подходили люди, кланялись и выходили из комнаты. Людей было так много, что Имоджин очень быстро смешалась, но гордость не позволяла это показать.

Имоджин чувствовала на себе взгляды людей – каждому хотелось увидеть прославленное уродство леди. Некоторые и так знали, а скоро будут знать все, и вместо загадочного существа она станет частью знакомого им мира.

Слепой Леди. Ложно-значительной безымянной придет конец.

Когда Мэри тихо сказала, что ушел последний, Имоджин чуть не заплакала от облегчения, но величественно встала и потребовала отвести ее в спальню: Роберт немедленно подал ей руку.

Тепло руки соблазняло, но страх был слишком свеж, и Имоджин отказалась от комфорта, который ей предлагался. Она не даст себя одурачить.

Она стряхнула его руку.

– Нет. Пусть Мэри. – Голос дрожал, но голова была вызывающе вскинута. Она услышала, как Роберт потрясение со свистом выдохнул. Публичный отказ вызвал негодование, но новоиспеченный муж быстро его спрятал.

– Конечно, – тихо сказал он, но по пустой комнате голос разнесся рыком.

Имоджин сделала вид, что не заметила его раздражения, и вышла из зала королевской поступью, как ее когда-то учили. Оказавшись в спальне, она поскорее отпустила Мэри. Ей было крайне необходимо побыть одной, разобраться в сумятице чувств.

Она съежилась в кресле, закрыла лицо руками. Она боялась больше, чем когда-либо в своей жизни. Что реально, а что ложно в этом странно перевернутом мире?

Имоджин почти поверила в тот поцелуй.

На момент она почти почувствовала, что не все здесь игра. Почти утратила себя в этом мужчине. Почти.

Как жаль, в самом деле, что она так легко дала себя вовлечь в сказочный мир, который он смастерил. Спасибо любопытным взглядам гостей, они сняли с нее кожу слой за слоем и заставили вернуться к суровой реальности.

А реальность состояла в том, что все хотели увидеть леди Калеку, хотели почувствовать неясный, мучительный трепет при соприкосновении с уродством. Может, они были слегка разочарованы, что ее увечье не так заметно, но зато смогли увидеть все безобразие ее темноты. Имоджин никогда не давала себе о нем забыть, как бы ни соблазнительно это было.

Ее увечьем была темнота, но на миг Роберт ослепил ее вспышкой, а Имоджин не могла позволить ему взять такую власть над ней. Она не должна забывать, кем стала и кто ее такой сделал. Она не должна забывать, что Роджер украл ее зрение, украл ее юность. Нельзя было забывать, что человек, отобравший у нее саму жизнь, – тот же самый человек, что прислал Роберта в ее темницу. Если Имоджин забудет, то Роджер победит.

Она вздохнула. Легче сказать, чем сделать. Она так давно не чувствовала чужой заботы. Забывать вообще легко. Реальный мир Имоджин становился менее реальным, когда она тонула в грубо-нежном обаянии Роберта.

Потеряться в этом обаянии было бы ужасно.

Роберт подошел к большому письменному столу в центре комнаты. Стол за ненадобностью был покрыт пылью. Ладно, дуб качественный, а пыль продержится недолго.

Роберт уже отдал приказания и ожидал, что их выполнят. Он хотел, чтобы весь дом отчистили сверху донизу, и с неумолимой ясностью донес до всеобщего сведения, что в его новом доме не должно быть ни дюйма, оставленного без внимания.

Роберт оглядел то, что теперь принадлежало ему.

Пробежался рукой по столу, стараясь вызвать в себе жар обладания, удовлетворение от того, что принес ему утренний обмен обетами, но нашел только пустоту, которая поселилась в сердце, кажется, навечно.

Пустота возникла, когда Имоджин холодно отказалась от его поддержки, а потом пустота разрослась и вытеснила все остальное.

Он старался преодолеть, старался не признавать внезапную пустоту своей победы. Он созвал всех слуг и выдал им новые указания, распорядился насчет свадебного пира, приказал расчистить конюшни для лошадей, которые прибудут с границ Уэльса.

По его приказу все было исполнено.

Даже сейчас до него доносились соблазнительные ароматы из зала, где готовился пир. Из его собственного зала, но долгожданное понятие оказалось мертворожденным: Роберт не мог стереть из памяти холодное лицо Имоджин, тот момент, когда она дала понять, что он здесь лишний. Он был не готов к отказу, особенно после того поцелуя, увы, слишком краткого.

От воспоминаний Роберта бросило в жар. Она была в его руках, под его губами разгорелись ее невинные губы – вселенная покачнулась! Он забыл о сделке, забыл свое имя, забыл все, кроме кусочка этого мира, который держал в руках.

А потом она отвернулась от него, отвергла.

Картина безостановочно крутилась в мозгу, Роберт не мог ее отогнать, хотя понимал, что носится с ней, как голодный пес с костью.

– Милорд, – тихо сказала Мэри в полуоткрытую дверь.

Она явно чувствовала себя неловко и не решалась войти в логово льва. Роберт залился краской, его поймали на том, что он пялился в пыльный стол. Он поскорее сел и затаил дыхание, кресло угрожающе заскрипело. Не хватало еще рухнуть на пол перед этой величественной домохозяйкой! Но повезло, кресло выдержало.

– Что вам надо, Мэри? – прорычал он.

– Я просто подумала, вам будет интересно узнать, что миледи прилегла отдохнуть перед праздником.

Роберт удивленно поднял брови. Неужели Мэри искренне считает, что ему нужна такая бесполезная информация? Под его пристальным взглядом Мэри покраснела. Смущение придавало ей более человечный вид.

– Есть что-то более важное, или у вас временное помешательство? – буркнул Роберт.

Мэри как будто ждала этого приглашения. Она вошла и плотно закрыла за собой дверь.

– Я просто хотела узнать, не слишком ли обидела вас миледи.

Роберте деланным пренебрежением пожал плечами.

– Не больше, чем намеревалась.

Мэри покачала головой и нахмурилась.

– Она не хотела вас обижать, милорд. Разве вы не видите, что это не действие, а противодействие? Она вообще не думала о вас. – Мэри говорила умоляюще и пылко.

Роберт слегка улыбнулся:

– Это я понял. Ее неприличный порыв уйти из зала был ясным указанием на полное отсутствие интереса к мужу.

– Нет! Все не так. Вы не понимаете. Это не рациональный поступок. Она слишком боялась, чтобы вести себя разумно.

– Боялась! Чего ей бояться? – с горечью выпалил Роберт. – Чтобы тебя боялись, надо хоть что-то совершить, а у меня не было на это времени. – Со злым блеском в глазах он добавил: – Пока что.

Мэри улыбнулась, ничуть не смущенная его наигранной свирепостью, и Роберт моментально взял себя в руки.

– Она не вас боится, милорд, по крайней мере пока. Ее страхи возникли задолго до того, как ей стали угрожать этой женитьбой.

– Угрожать?! Это не…

Взмахом руки Мэри остановила его наскок.

– Дело не в вас, пока не в вас. Это Роджер, он ей угрожает.

Ее слова остудили злость Роберта.

Он холодно спросил:

– Она боится своего брата?

– Да, – ровным голосом сказала Мэри. – Не могу сказать, что знаю обо всем, что происходит между ними, но он терроризирует леди Имоджин. Раз в три месяца брат навещает ее, и на это время выгоняет из дома всех. После того как он уезжает, мы возвращаемся и обнаруживаем дорогие одежды и модные безделушки, а леди Имоджин ведет себя так, словно она смертельно ранена, хотя крови не видно.