Жена в награду - Брофи Сара - Страница 57

Он бы сделал все, что угодно, если бы это дало Имоджин возможность отдохнуть, но с большой неохотой отнесся к роли няньки при ребенке. Этот крошечный, беспомощный комочек приводил его в растерянность. Раньше он не видел младенцев вблизи и не знал, как с ними обращаться. Его большие руки были слишком неуклюжи, чтобы дотрагиваться до малюсеньких конечностей дочки, но он, сжав зубы, осваивал загадочное мастерство пеленания. И в процессе обучения подпал под чары Кэтрин.

Он тонул в широко раскрытых невинных глазках, так похожих на его собственные, он пленился улыбкой, напоминавшей ему о женщине, которую он любит. Каждый довольный смешок Кэтрин был для него бесценной наградой, каждая слезинка – ярым врагом.

Радости отцовства были как бы наградой за объявленное им воздержание. В тот месяц, что прошел до вызова на коронацию, Роберт испытал нечто похожее на внутреннее удовлетворение, что не мешало ему по-прежнему пылать любовью к Имоджин.

И вот Кэтрин уже исполнилось два месяца, и Роберту стало еще труднее. Даже сейчас, когда он следил за Имоджин в саду, он скрипел зубами от желания. До сих пор он справлялся с вожделением, потому что Имоджин нуждалась влечении, но теперь она сияла здоровьем и благополучием.

– Ты что, целый день будешь прятаться? – спокойно спросила Имоджин, не поднимая глаз. Эта способность всегда вызывала у него улыбку.

– По-моему, я имею право ненадолго спрятаться. После месячного отсутствия полюбоваться великолепным зрелищем.

Имоджин отнюдь не элегантно фыркнула.

– Кэтрин, он нас покинул на целую вечность, а теперь, когда нашел наконец дорогу домой, хочет просто любоваться. – Она сокрушенно покачала головой. – Как ни прискорбно, но, по-моему, твой отец сошел с ума.

Роберт кинулся к жене, и она с визгом повисла у него на шее.

– Что же ты чернишь меня перед Кэтрин? Как она будет уважать своего отца, если мать сомневается в его рассудке? – с шутливым укором спросил он.

– Моя девочка вырастет умницей, она сама составит мнение об отце.

Роберт поцелуем прервал ее смех. Он прижался к ней губами и впитывал в себя ее радость, как голодный на пиру. Имоджин приоткрыла губы. Отказаться не было сил, Роберт упивался ее страстью.

Имоджин издала тихий звук, похожий на мяуканье, Роберт пришел в себя и со стоном оторвался от зовущего рта.

– Я обещал, что не буду этого делать, – убитым тоном сказал он.

– Опять решаешь все и за всех? – Она хохотнула. Лишившись тепла его губ, Имоджин сама стала покрывать его шею упоительными, ненасытными поцелуями. – Не делать этого – вот что будет безумием.

Она подняла на него веселые глаза.

– Роберт, я не позволю ради безопасности запирать меня в темный ящик. Я это уже испытала и не могу сказать, что мне понравилось. Я гораздо сильнее, чем ты думаешь. – Ее глаза заволокло туманом, и у него дрожь пробежала по телу. – Когда ты со мной, на свете нет ничего, что я не могла бы сделать. Ничего, что мы не могли бы сделать вместе.

Он поцеловал кончики ее пальцев, потом снова захватил губы, но на этот раз в поцелуе было больше любви, чем вожделения.

– Все-таки это безумие. Мы в саду, нас могут увидеть.

– Тогда давай сойдем с ума вдвоем.

Так они и сделали, в саду, окруженные цветами и солнечным светом, рядом со спящим ребенком, которому не мешала любовь родителей.

Это и вправду было безумие, но какое божественное безумие!