Жена в награду - Брофи Сара - Страница 19

Роберте каменным молчанием ждал ответа, не позволяя себя дурачить.

Гарет глубоко вздохнул.

– Вообще-то я не нарушил твой приказ.

Роберт вытаращил глаза.

– Кажется, я велел тебе охранять дом. Не припоминаю, чтобы я разрешал тебе идти в лес развлекаться. Конечно, не исключено, что я ошибаюсь, – язвительно добавил он.

– Такое случается, – с легкой улыбкой сказал Гарет. – На самом деле ты просил меня охранять не дом, а Имоджин, что я и делаю.

– Имоджин? – угрожающе переспросил Роберт; ему не понравилось, как Гарет произнес имя его жены. – Объясни.

Впервые Гарет улыбнулся во весь рот, нисколько не устрашившись ревности Роберта.

– Запросто. Вон та куча тряпок на камне – твоя жена, а я галантно разжигаю сырые ветки в тщетной попытке не умереть от холода, пока она отдыхает.

– Ты смеешь насмехаться? – закричал Роберт, но глаза устремились к куче тряпок. Сначала он не различил под ними человеческую фигуру. И только когда от его выкрика Имоджин беспокойно завозилась во сне и волосы рассыпались по камню, он ее узнал. Ни у кого на свете нет таких волос, благоговейно подумал Роберт и затаил дыхание.

– Какого черта она тут делает? – прошипел он. Гарет с деланной беспечностью пожал плечами.

– Видимо, очарование твоего скорбного убежища было так велико, что она решила самолично навестить тебя и башню. – Он с нежностью посмотрел на нее и понизил голос: – Она так стремилась к тебе, что отправилась пешком в изнурительное путешествие, потому что вы забрали всех пригодных лошадей.

Роберт оторвался от соблазнительного вида спящей Имоджин и успел перехватить восхищенный взор Гарета.

Что-то разгоралось в глубине души, что-то удручающе похожее на ревность. Роберт опять прищурился.

– Ты хочешь сказать, что протащил мою жену через полстраны, зимой, без компаньонки? – Он не очень понимал смысла своего протеста, но, черт возьми, это и не надо, ему нужен внятный ответ Гарета.

– Ну, если ты так это выставляешь, то все действительно выглядит уловкой сладострастия, – с шутливой плотоядностью сказал Гарет, подкидывая Роберту наживку.

– Надеюсь, только выглядит, – прошипел Роберт, сжимая кулаки.

Гарет театрально вздохнул.

– Печально. Если ты посмотришь налево, то заметишь вторую кучу тряпья, плохо различимую на снегу. Это и есть компаньонка.

Роберт решительно прошагал к не замеченной ранее фигурке, впервые за время долгого знакомства не поверив Гарету. Потом поднял брови.

– Лукас?

– Боюсь, это самое лучшее, что я мог сделать.

– Что с ним?

Он очень бледен.

– Видел бы ты его два часа назад, он был зеленый, как трава, я такого еще не видывал. – Гарет бесстрастно смотрел на Лукаса. – Его сгубила жадность. Он объелся и теперь страдает от довольно красочных последствий.

Роберт подошел к костру и уставился на огонь. Значит, она пошла его искать.

– Темнеет, – тихо сказал Роберт, чтобы не разбудить спящих. – Можешь взять ребенка и отправляться домой.

Гарет поморщился.

– Похоже, длинный холодный день кончится тем, что меня сожрут волки. А что ты будешь делать, пока я буду смотреть в лицо смертельной опасности?

– Не знаю. – На лице Роберта расцвела довольная улыбка. – Наверное, поддерживать огонь.

Гарет про себя вздохнул, жалея, что не ему принадлежит право охранять сон Имоджин.

– Послать людей, если вы не вернетесь домой через пару часов?

– Нет. Сами вернемся.

Гарет пристально посмотрел на него, потом отвернулся и подхватил на руки сонного Лукаса. Тот вяло попротестовал, но быстро затих. Гарет помедлил, потом круто повернулся к Роберту. Лицо его было мрачным и серьезным.

– Будь ее достоин, – свирепо сказал он. – Будь ее достоин, или я перережу тебе горло. – Смущенный проявлением необъяснимых чувств, Гарет быстро скрылся в лесу.

Роберт присел у костра. Он подбросил в огонь маленькую веточку из тех, что собрал Гарет, она сначала шипела и плевалась, а потом загорелась стойким пламенем. Разумом Роберт понимал, что нужно разбудить Имоджин, чтобы до темноты успеть вернуться в теплый дом. Он посмотрел, как свет умирающего дня касается щеки Имоджин, отчего она кажется прозрачной, и опустил глаза, поняв, что разбудить ее не может, как каждую ночь, когда она лежит на кровати под пологом. К счастью, ему приятно просто смотреть, как она спит. Роберт пнул бревно, которое Гарет использовал как сиденье, и постарался поудобнее на нем устроиться.

Не так он представлял себе окончание дня, но не мог сдержать довольную ухмылку. Сейчас на земле лучше этого места для него не было ничего.

Сознание вернулось к Имоджин рывком. Она ощутила запахи и звуки, окружавшие ее, и сердце чуть не остановилось. Вместо привычной комнаты ее приветствовал непонятный мир, и память не сразу подсказала, что случилось.

Она села, стараясь удержаться от паники.

– Гарет? Гарет, вы еще здесь? – тихо окликнула она.

«Пожалуйста, не оставляйте меня в этой темноте», – молча взмолилась она, боясь произнести это вслух.

– Не совсем, – раздался хриплый ответ.

При звуке голоса Роберта ее охватило облечение, он был так близко, что ей показалось странным изображать холодное безразличие, и она сказала первое, что пришло в голову:

– О, а я как раз видела вас во сне. – На лице дрожала улыбка, Имоджин не узнавала собственного задыхающегося голоса.

Она почувствовала, как палец гладит ее по щеке, оставляя звенящий след.

Роберт обнял ее, она закинула руки ему на шею и мечтательно подумала, что ради этого стоило пройти несколько миль по снегу. Стоило, потому что в конце она оказалась в его руках.

Где ей и место.

Глава 7

Роберт закрыл глаза и на мгновение полностью отдался ощущению близости ее тела. Он держал ее, кажется, целую вечность, вдыхал запах кожи, слушал, как в такт с неистовым биением собственного бьется ее сердце.

Он бессознательно нашел ее губы. Она открыла рот ему навстречу, и он почувствовал, как желание вытеснило в нем все разумные мысли. Ее язык скользнул по его языку – сначала робко, но потом заиграл дерзко и весело.

Из груди Роберта вырвался стон, отчего у Имоджин по спине пробежала дрожь восторга, разгоняя пламень по всему телу. Его руки медленно поднимались от талии вверх, ее сердце остановилось и снова забилось только после того, как теплые ладони замерли на груди, потом оно быстро застучало от желания продолжения ласки.

Никогда еще к ней не прикасались с такой нежностью и страстью, и она отдалась этой страсти, с беззвучным стоном запрокинув голову.

Его губы опустились на шею, выжигая поцелуями влажные следы. Их жар отзывался эхом в каждой клеточке тела. Он ловко расстегнул брошь, скреплявшую края плаща. Имоджин замерла, но не остановила его. Поцелуи проникали сквозь тонкую ткань простого лифа. Там, откуда уходили его губы, оставался влажный след, он быстро остывал, и Имоджин дрожала от восторга перед изысканным ощущением.

Она содрогнулась и уткнула голову в сгиб плеча, губы поймали нежную кожу шеи.

Он отпрянул и жадно посмотрел на нее.

– Ты прекрасна, – глухим басом сказал он. – Чертовски прекрасна.

Одним пальцем он приподнял за подбородок ее голову и посмотрел в лицо. Чистая кожа стала нежно-розовой, приоткрытые губы звали. Он закрыл глаза и снова опустил голову, неистовое желание сменилось болезненной нежностью. Имоджин закинула руки ему за шею и вцепилась в волосы, как будто боялась, что он уйдет.

Он и не думал уходить, хотя в голове пронеслась туманная мысль, что надо остановиться. Он старался отбросить эту мысль, но она не поддавалась.

Он еще раз крепко прижал Имоджин к себе, а потом с легким поцелуем медленно отодвинулся. Она протестующе застонала, потянулась губами, умоляя его вернуться. Он стиснул зубы и заставил себя поднять голову.

– По-моему, здесь не место для продолжения, – прерывисто дыша, сказал он.