Просто любовь - Бродрик (Бродерик) Аннетт - Страница 29

Она разогрела остатки вчерашнего обеда, поела, а потом пошла в спальню, чтобы переодеться потеплее. Она надела свитер, жилет, шерстяную юбку и сапоги до колен, решив, что и пальто не помешает. Вот только что ей делать с волосами? Она разделила их на пробор и собиралась заплести косу, когда услышала звонок в дверь.

Эллисон понятия не имела, кто бы это мог быть. В Мейсоне во время футбольных матчей город вымирал. Все, как один, устремлялись на стадион. С волосами, рассыпавшимися по плечам, Эллисон пошла в прихожую.

Открыв дверь, она застыла на месте.

— Привет, Эллисон. Можно войти?

На пороге стоял Коул.

Опешив, она шагнула в сторону, чтобы пропустить его. Она опомнилась, когда он, миновав коридор, вошел в гостиную, и поспешила за ним. Он стоял у стеклянной двери, ведущей в патио, и, обернувшись к ней, сказал:

— Ты прекрасно выглядишь. Как дела?

— Все нормально. — О нем она бы этого не сказала. Коул похудел фунтов на двадцать. Его лицо осунулось, а на висках появилась седина.

— Ты, наверное, удивлена, что я здесь? Ведь ты просила меня не приезжать, — спросил он и взял в руки рамку с фотографией Тони, которую заметил на книжной полке. — Удачная фотография. Давно это снято?

— Недели три назад. Он принес ее в понедельник. И еще одну такую же для тебя. Коул улыбнулся.

— Прекрасно. Мне она нравится.

Такая родная улыбка. Эллисон стало грустно. И она еще пытается себя уговорить, что способна выбросить его из головы!

— Сейчас принесу, — поспешно сказала она, обрадовавшись, что сможет уйти хоть на несколько минут и собраться с мыслями. Она вернулась с фотографией. Коул взял ее, как очень дорогую хрупкую вещь. Какое-то время молча разглядывал ее и потом, не поднимая глаз, поблагодарил:

— Спасибо.

— Зачем ты пришел, Коул? — спросила она.

Когда он поднял голову, она увидела, что его глаза наполнились влагой.

— Мне надо с тобой поговорить. И я подумал, что лучше это сделать при встрече, а не по телефону. Дело в том, что я больше не могу без тебя. — Он отвернулся и отошел к стеклянной двери. — Я должен был увидеть тебя для того, чтобы своими глазами убедиться в том, во что не верю. Не могу себе представить, что ты действительно не хочешь того, чтобы мы были вместе, и можешь жить без меня. Сотни раз я хватался за телефонную трубку, чтобы позвонить и сказать все, что меня мучает. И понял, что если буду тебе звонить каждый раз, как только тебя вспомню, то не отойду от телефона.

— Не надо, Коул, — взмолилась она.

— Не надо что? — воскликнул он, резко повернувшись к ней. — Не надо думать? Не надо чувствовать? Не надо мучаться? Ночами я не сплю и страдаю от того, что не могу дотронуться до тебя, обнять, поговорить, любить тебя. — Он снова отвел глаза. — Я даже подписался на вашу местную газету. Вдруг что-нибудь напишут про тебя или Тони. А когда прочитал, что сегодня матч, вспомнил, что Тони приглашал меня посмотреть, как он играет. Он бы расстроился, узнав, что мне больно встречаться с тобой, но не видеть тебя еще больней. Поэтому я здесь.

Она закусила губу, чтобы промолчать. Он явно страдал, это было видно по лицу, звучало в его голосе.

— Я думала, что мне в жизни не нужен никто, кроме Тони, — сказала она.

— Никто?

Она отвернулась — Он твой сын и..

— А ты — моя любовь. И я хочу полноценной семьи. Неужели ты не понимаешь? Что я такое собираюсь сотворить, что тебя так пугает?

Она вздохнула.

— Не знаю. Я думаю об этом все последнее время. Наверное, я боюсь потерять свою индивидуальность.

— Но ты же знаешь, что ее невозможно отнять!

— Наверное, — согласилась она. Он кивнул, судя по всему довольный тем, что она по крайней мере обеспокоена их взаимоотношениями.

— Знаешь, помимо всего прочего, я хотел увидеться, чтобы пригласить тебя и Тони на ранчо на Рождество. Кэмерону сейчас гораздо лучше, он снова работает, курсирует между офисом и ранчо. Летти дома, но, Эллисон, поверь, она стала совершенно другой. Честное слово. Она понятия не имела о том, что ты ждешь ребенка. И раскаивается за то, что натворила. Я уверен, ты не пожалеешь, если приедешь.

— Не знаю, Коул. Мне надо подумать.

— Да, конечно. А пока я бы хотел вместе с тобой пойти на матч. Мы будем сидеть вместе со всеми родителями и болеть за нашего сына.

Она улыбнулась решимости, прозвучавшей в его голосе.

— Хорошо.

— И ты не споришь? Она пожала плечами.

— Коул, я давно поняла, что когда ты что-то решил, с тобой спорить бесполезно.

— Ну что ж, уже легче, — улыбнулся он.

— Подожди немного, мне надо привести в порядок волосы. У нас осталось мало времени, а то опоздаем к началу.

Она быстро справилась с прической, он помог ей надеть пальто и кокетливо сдвинул ей на бек берет.

— Ты выглядишь не больше чем на шестнадцать;

— Слава Богу, что мне уже не шестнадцать, — парировала она, позволив ему взять себя за руку и повести к машине.

— А что, вернуться в прошлое и начать все сначала — тебя не устраивает? — спросил он, помогая ей сесть в машину.

— Одного раза больше чем достаточно.

— Но, может быть, тогда бы нам удалось кое-что поправить?

— Сомневаюсь. Человеческая натура неизменна. И мы бы, видимо, вели себя точно так же.

— Довольно мрачная мысль. Но безусловно кое-какой урок мы все-таки извлекли.

Он взял ее руку, положил ее к себе на колени и прикрыл сверху своей ладонью. Так они доехали до стадиона.

— И еще кое-что мне хотелось бы обсудить, пока я здесь.

— Давай.

— Я должен выдвигать свою кандидатуру на предстоящих выборах губернатора штата.

— Ты будешь хорошим губернатором.

— Но я хочу отказаться от этого. Она удивленно посмотрела на него.

— Почему?

— Из-за Тони.

— Не понимаю.

— Стоит вступить в предвыборную борьбу, и твое прошлое вывернут наизнанку. Моим противникам доставит массу удовольствия обнародовать все пикантные подробности появления Тони на свет.

— Но, Коул, они же ничего не могут доказать. Они не смогут связать тебя, меня и Тони…

— Но ты не учитываешь мою точку зрения, дорогая. Я хочу связать себя с вами. И вовсе не собираюсь отрицать, что Тони мой сын. Черт побери! Я этим горжусь!

— Но это же политическое самоубийство. Ты же сам только что сказал…

— Я знаю, что я сказал. Я не хочу, чтобы у тебя или Тони были неприятности из-за предстоящей кампании. Поэтому я хотел переговорить с тобой и выяснить твое отношение ко всему этому. Я не из тех, кто рвется к политической деятельности. Мне достаточно и моего бизнеса. Тот, кто добирается до самого верха, становится постоянной мишенью Именно поэтому твое мнение для меня очень важно.

— О Коул, я не знаю, что сказать. Ты сам должен решить — А тебе это безразлично, Эллисон? Для меня быть с тобой важнее, чем все остальное. Последние месяцы я пытался не посягать на твою свободу. Но я чувствую, что больше не выдержу.

Она отвернулась, и он не видел ее реакцию. Обрадовалась она или нет тому, что он по-прежнему домогается ее? Почему она так упорно отвергает его?

— Не знаю, — прошептала она.

— Чего не знаешь? Не знаешь, любишь ли ты меня? Хочешь ли выйти за меня замуж? Чего именно ты не знаешь?

— Я боюсь, — наконец призналась она.

— Я тоже. Но больше чем чего бы то ни было я боюсь остаться без тебя.

— Вот здесь стоянка, — указала Эллисон, прерывая их мучительный разговор Когда они нашли свои места, команды уже разминались на поле. Ветер был хоть и прохладным, но довольно приятным. Трибуны возбужденно шумели в предвкушении предстоящей игры.

Коул прекрасно вписался в местную публику. Пока они покупали билеты и искали места, ей пришлось его представить не меньше чем дюжине знакомых. Иногда его узнавали и заговаривали с ним. Он вел себя непринужденно и дружелюбно. И если бы не держал ее руку, она и не догадалась бы, как он нервничает — Если ты не отпустишь мою руку, у меня начнется гангрена, — шепнула она ему на ухо — Кровь в ней уже давно не циркулирует — Вот он! — вдруг воскликнул Коул — Вон там! — Так и не выпустив ее руку из своей, он указал ей свободной рукой на поле. Эллисон попыталась расцепить его пальцы, и только тогда он с удивлением посмотрел на нее.