Любовь всесильна - Бритт Кэтрин - Страница 24

Марко пристроился рядом с Мартиной. Ветер развевал его кудрявые волосы.

— Мы пойдем вдоль автострады, дядя Доминик? — спросил он, когда они проплывали мимо площади.

— Нет. — Доминик повернулся, чтобы поймать взгляд Мартины. — Мы пойдем старой дорогой вдоль Бренты. Эта река не такая широкая, как канал, но вам понравится. — Он задумчиво, с улыбкой посмотрел на нее. — Как-то ваш любимый лорд Байрон снимал виллу на берегу Бренты. Ходят слухи, что именно здесь, на этих зеленых холмах, во время прогулки на лошади он и повстречал впервые Маргариту Коджи.

Он продолжал рассказывать о знаменитых людях, которые когда-то жили на этих берегах, запечатлев Бренту в своих произведениях.

Мартина с интересом смотрела на виллы, утопающие в садах, живописно расположенные на склонах холмов, поросших лесом. Изящные по архитектуре, они многие годы назад были построены зажиточными венецианцами, знающими толк в красоте. Частично разрушенные, частично восстановленные, они являлись молчаливым свидетельством славы прошлых лет и мира Байрона.

Наконец они приблизились к частному причалу, который, так же как и стоящий рядом сарай для лодок, был в хорошем состоянии. Доминик помог Мартине выйти и на руках вынес Марко, пока Роберто привязывал лодку.

— А ферма — там. — Доминик протянул загорелую руку к строениям, наполовину прячущимся в лесных зарослях. Он улыбнулся, увидев, что у Мартины широко открылись глаза. — Это не так недоступно, как кажется. Здесь сотни акров возделанной земли, вы увидите, когда мы поедем к ферме. Лес начинается от реки, слева от меня, и служит как бы границей для всех фермерских земель.

На дороге за деревьями послышался звук остановившегося автомобиля. Мартине была видна только часть его. Водитель вышел из машины и направился в их сторону. Это был смуглый коренастый мужчина с голубыми глазами и широкоскулым, как у северных итальянцев, лицом.

— Доброе утро, Гидо, — сердечно поздоровался с ним Доминик на прекрасном итальянском языке и приостановился, пока Роберто укладывал вещи в багажник. Мартина стояла, держа Марко за руку. — В лодке корзина с рыбой для тебя, Гидо, — продолжал он. Гидо, от всего сердца поблагодарив Доминика, пошел к лодке, бросив любопытный взгляд на Мартину. Марко же он почтительно, с легкой улыбкой отсалютовал.

Мартина с Марко расположились на переднем сиденье автомобиля, внутри которого стоял едва уловимый запах дорогой кожи. Доминик сел за руль, нажал на стартер, и машина тронулась. Был теплый солнечный день. Машина на большой скорости шла по трехполосной дороге. Доминик плавно вел машину. Чувствовалось, что ему знаком здесь каждый дюйм, каждая шероховатость. Машина шла мягко, без толчков. Дорога сделала поворот, и они снова понеслись вперед, оставляя за собой километры.

Это была уже земля Доминика. Они проезжали мимо виноградников, фруктовых садов, указательных столбов. На перекрестке машина свернула в сторону и вышла на другую великолепную дорогу, проходящую между массивными гранитными опорами. Ехали как бы по аллее: по обеим сторонам дороги росли деревья, тень от листвы которых красивыми кружевными узорами ложилась на проезжую часть. Наконец машина въехала во двор.

Дом понравился Мартине с первого взгляда. Расположенный в удаленном месте, окруженном деревьями, он был построен в классическом византийском стиле и напоминал огромный праздничный торт с башней с одной стороны. Солнечные террасы, шедшие вокруг первого и второго этажей, были отделаны розовым мрамором, а цветы в огромных вазонах, расставленных по периметру всего двора, могли бы понравиться даже самому взыскательному художнику. Это было строение, выстоявшее века и способное стоять и дольше.

Навстречу им вышла женщина в возрасте тридцати с небольшим лет, хорошо выглядевшая, со смуглым цветом лица. На ней было темное длинное платье, поясом перехваченное в талии. Держалась она спокойно, с достоинством.

Доминик обратился к ней с одной из своих обаятельных улыбок:

— Buon giorno, синьора Станжери. Позвольте мне представить вам мисс Мартину Флойд из Лондона. — Он обернулся к Мартине. — Дочь синьоры в настоящее время работает в Лондоне манекенщицей.

Мартина тепло поздоровалась с женщиной, радуясь, что та говорит по-английски. Затем прозвучал резковатый голос Марко.

— Buon giorno, синьора Станжери, — вежливо обратился он к ней с легким поклоном, но перед этим бросил взгляд на высокую фигуру, стоящую позади. — Per favore, дядя Доминик, могу я посмотреть сейчас на Люнеди?

— Конечно, — разрешил Доминик. Он слегка насмешливо посмотрел на синьору Станжери. — Надеюсь, вы сможете поухаживать за ним пару дней? — И он небрежно взъерошил волосы мальчику.

Синьора Станжери с обожанием смотрела на Марко.

— Огромное удовольствие иметь в доме ребенка. — Ее темные, слегка обеспокоенные глаза посмотрели на Доминика. — В конюшне Маурицио. Султан ничего не ест с тех пор, как вы были здесь последний раз. Скучает без вас.

Доминик погладил ее по плечу. Губы его дрогнули.

— Не волнуйтесь. Султан — хитрюга. У него в голове только одна мысль: чтобы вы с Маурицио занимались им одним. Пойду посмотрю на него. Да, мисс Флойд, не хотите ли взглянуть на ваши комнаты?

Мартине гораздо больше хотелось пойти с ним, но, посмотрев на Марко, она увидела, что его маленькая ручка уже держится за Доминика, и улыбнулась ему.

— А ты можешь пойти со мной. Ты такой же хитрющий, как и Султан, — произнес Доминик. — До встречи, мисс Флойд.

Сдавшись, Мартина поняла, что она просто завидует маленькому мальчику.

Синьора Станжери провела ее через арки, построенные в мавританском стиле, и через залитый солнцем дворик на кухню. Они вошли в отделанную дубом комнату с красивым буфетом, длинным обеденным столом и тяжелыми, устойчивыми стульями. Старомодные скамьи стояли по сторонам камина. Сверкающие медные сковородки, кастрюли и другая кухонная утварь висели на деревянных затычках, укрепленных на отделанной мрамором стене. Пахло горными цветами. В дальнем углу темная, великолепно отполированная лестница вела в верхние помещения. Мартина пошла вслед за синьорой.

Комнаты были светлые, просторные. Стены цвета магнолии служили хорошим фоном аккуратно убранной кровати с пологом и античной, с инкрустацией, мебели. В углу стояла большая медная ваза с цветами.

— Какая чудная комната! — воскликнула Мартина. — Чудесные цветы и отличный вид из окна.

Она прошла по уютному, лежащему на полу ковру и посмотрела на покрытые лесом холмы, возделанные поля с лентами струящейся, сверкающей брызгами на солнце воды, на защитную полосу из тополей и акаций.

Синьора согласилась:

— Действительно, красивое место. Жаль, что синьор Бернетт ди Равенелли не женится. Этот дом поистине создан для семьи. Однако мы надеемся.

Мартина взглянула на загадочное выражение лица синьоры, как будто та что-то недоговаривала. Кто из них — Кэй или Майя — будет хозяйкой здесь? Чтобы сдержать охватившее ее волнение, она сменила тему разговора.

— Вы хорошо говорите по-английски, синьора.

— А я англичанка, — ответила та. — Мои корни в Девоне. Мне было восемнадцать, когда я приехала в Венецию с тетей отдохнуть. К сожалению, влюбилась в не очень хорошего человека, одного из тех жиголо, которые бродят по Лидо в поисках приключений. Я подозревала, кто он такой, но ничего не могла с собой поделать. Тетя внезапно скончалась от сердечного приступа в гостинице, где мы остановились, и в то же время я поняла, что у меня будет ребенок. Домой вернуться не могла и готова была уже наделать всякие глупости, когда познакомилась с Маурицио. Я все рассказала ему про себя. Мы поженились.

— Я рада, что вы встретились с ним. Он хороший? — с симпатией поинтересовалась Мартина.

— Очень. — Синьора Станжери пожала плечами. — Когда у тебя счастливое детство, смотришь на жизнь сквозь розовые очки, но горький опыт разрушает иллюзии, как в моем случае. — Она вздохнула. — После этого жизнь воспринимается совершенно иначе. Не знаю, почему я говорю вам об этом, может быть, потому, что вы кажетесь легкоранимой. В глазах у вас звездочки, на руке нет кольца. Чувствую, что вы легко создаете себе идеалы, которые в общем-то не существуют.