Японская фантастическая проза - Абэ Кобо - Страница 70

— Но между войной и землетрясением есть существенная разница,— сказал пожилой мужчина, закурив сигару.— Поражение в войне обернулось для Японии прямо-таки счастьем, о котором никто даже и мечтать не мог. Оно сняло всякие древние наслоения, под которыми японское общество задыхалось со времен феодализма. Ведь Япония пошла даже на отказ от вооруженных сил. Но землетрясение — дело другое. Оно не влечет за собой коренных изменений в государстве и обществе. После стихийного бедствия общественные противоречия не только не перевариваются, а наоборот, усугубляются...

— Если мы способны на такой анализ, то уж японское правительство и правящая партия тем более это прекрасно понимают,— подхватил посол.— Вот японское правительство и постарается укрепить во всех областях ныне действующую общественную систему, чтобы выйти из критического положения. Это укрепление, иными словами, усиление контроля и регламентации, чревато всякими неожиданностями. Достаточно незначительной ошибки, и социальный кризис усилится. Л тогда Япония повернется... никто не знает куда.

— Вот-вот, именно это нам и хотелось изучить поглубже,— сказал пожилой мужчина.— Ведь изменения во внутреннем положении Японии могут оказать большое влияние на распределение сил на Дальнем Востоке. Во всяком случае, надо думать, экономическое выдвижение Японии в район Юго-Восточной Азии затормозится. Сильно понизится и экспорт в Америку, Европу и Африку. Кто заполнит этот вакуум? Китай, естественно, потянется к Юго-Восточной Азии. Советский Союз занят своим собственным развитием... Откровенно говоря, нам прежде всего надо знать, что предпримет Китай. Понижение темпов роста экономики Японии и уменьшение ее участия в международной торговле одних обрадует, других огорчит. В некоторых районах кое-кто будет пытаться вернуть свое прежнее влияние. На европейских валютных рынках и в Юго-Восточной Азии уже обнаружились признаки падения японской иены. Ее курс на этой неделе очень упал. Один доллар стоит двести пятьдесят пять иен.

— Вы ожидаете каких-либо изменений в сложившейся в Азии ситуации? — спросил секретарь посольства.

— Трудно сказать. Если где-нибудь произойдут ничем не прикрытые, грубые попытки восстановить былое влияние, это, само собой, вызовет ожесточение и приведет к ответному отпору. А нам нужно знать, во что выльются в дальнейшем последствия этого землетрясения. В своих долгосрочных экономических планах и дипломатической тактике мы учитывали выдвижение Японии на мировые рынки... Если положение изменится, нам нужно будет внести коррективы.

— А от ослабления позиций Японии на мировых рынках мы что-нибудь выиграем? — спросил молодой специалист.

— Нет, я не могу сказать, что наша страна от этого получит прямую выгоду. Туда, где отступит Япония, придут другие страны. Но в любом случае, хотя это может показаться жестоким, совсем неплохо, когда слишком сильное государство ослабевает. А в данном случае для нашей страны это просто хорошо.

Посол, широко улыбаясь, поднял бокал.

— Кстати, сегодня в двенадцать было сообщение о преобразовании кабинета министров,— сказал секретарь посольства и взял со стола три скрепленных вместе отпечатанных на машинке листа.— Как вы приказали, мы в деталях проследили биографии новых членов кабинета, в пределах возможного, конечно.

— Ого! — воскликнул пожилой мужчина, взглянув на бумагу.— Крупную фигуру вытащили на пост министра иностранных дел. Этот все прекрасно понимает. До войны работал в Манчжурии, потом был послом в Бразилии и Австралии.

— Но возраст уж очень большой, а? — сказал посол.— Сдержан, немногословен, говорят, неплохой теоретик. Я слышал, в бытность свою в Канберре он развернул бурную дискуссию по азиатской проблеме с Макмилланом, когда тот туда приезжал...

— Так, так... министр строительства, самообороны... А пользующееся дурной славой министерство промышленности и торговли отдали умнице. Транспорт теперь в руках крупнейшего финансового воротилы...

— Я думаю, вы уже обратили внимание,— заметил секретарь посольства,— что преобразование кабинета проведено при полном игнорировании внутрипартийных фракций. Такое впечатление, что премьер объединил все фракции в новом кабинете «восстановления»...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Стойте, стойте,— покусывая пальцы, пожилой мужчина просматривал листки.— Странно... В сообщении о преобразовании кабинета еще нет ничего о перемещениях внутри министерств...

— Слухи уже ходят, кого куда должны назначить.— сказал секретарь посольства.— Думаю, опубликуют примерно через неделю. Во время землетрясении погибло и пострадало довольно много высших чиновников.

— Как только опубликуют список перемещенных, самым тщательным образом познакомьтесь с биографиями всех, кто выше начальника отдела,— произнес пожилой, продолжая покусывать . палец.— Начальник канцелярии премьера и управляющий делами кабинета министров остаются на местах. Так... А начальником Управления обороны... постойте, постойте... такого прожженного типа назначили?!

— А ты его знаешь? — заглядывая в список, спросил посол.

— Еще бы не знать! Он неплохо поработал в тени, когда Исороку Ямамото перед нападением на Америку закупал в Мексике нефть. Кончил интендантскую школу военно-морского флота, потом околачивался в спецслужбе или еще где-то. Тогда мне так и не удалось поймать его за хвост.

— Ну, знаешь, если начать копаться, чем они все занимались во время войны, то и в правящей партии, и в оппозиции немало найдется таких, от которых — только тряхни — столбом пойдет пыль. Вещь военные власти самую способную молодежь, особенно морских офицеров, силой заставляли заниматься всякими такими вещами.

— Ты в японские шахматы играешь? — спросил пожилой у посла.

— Нет. Просто в шахматы играю. Если не ошибаюсь, за тобой шахматный должок числится...

— Это гораздо сложнее и любопытнее, чем обычные шахматы. Если возьмешь фигуру противника, то можешь ее использовать как свою. Совсем как в теории партизанской войны. И комбинации фигур очень интересные...

— И что же?

— Да вот смотрю я на этот список и замечаю кое-какие странности... Послушай! Если бы ты был премьер-министром Японии, какой бы ты себе подобрал кабинет, на что бы делал основной упор?

— На охрану порядка внутри страны в первую очередь,— сказал посол.— На ее укрепление. Подобрал бы человека, который имеет огромное влияние на печать. Этой страной нельзя управлять без сотрудничества с органами массовой информации. Далее я бы, само собой, сделал упор на министерства строительства, транспорта, здравоохранения. Усилил бы позиции министерства финансов и Национального государственного банка, чтобы избежать валютного кризиса. Разумеется, и министерство промышленности и торговли пришлось бы укрепить. Ведь для восстановления промышленности импорт будет играть очень важную роль. И министерство сельского хозяйства и лесоводства..

— Ну да, естественно,— кивнул пожилой.— Для восстановления необходима расстановка фигур, укрепляющая внутреннюю политику.

— На первый взгляд, так и подобран кабинет,— вмешался секретарь посольства— Все места, о которых сейчас говорил господин посол, укреплены.

— Это если смотреть с точки зрения японца,— лицо пожилого собеседника выражало сомнение.— Впрочем, японский народ и не способен смотреть на свои внутренние дела глазами внешнего наблюдателя, да и политические обозреватели у них такие же, за исключением разве нескольких... Но с точки зрения внешнего наблюдателя, состав нового преобразованного кабинета говорит о его. внешней направленности. Например, новый министр иностранных дел... Я думаю, его имя мало кому известно в Японии, а вот за рубежом его хорошо знают как одну из крупнейших фигур...

— Японцы одновременно с укреплением внутриполитического положения хотят укрепить и свою внешнюю политику.

— Нет, не так это просто. На наш взгляд, расстановка сил такова, что основное внимание уделено иностранным делам, торговле, промышленности, транспорту и обороне. Все эти новые четыре министра — крупнейшие знатоки международной политики. За рубежом их авторитет гораздо выше, чем внутри страны. Так что укрепление внутриполитических дел служит только ширмой для укрепления внешней политики.