Японская фантастическая проза - Абэ Кобо - Страница 14

Тем временем «Вадацуми» подготовили ко второму погружению. Опускались на тот же самый участок шельфа. На борту были Юкинага и вулканолог. Очень спешили, обед взяли с собой в батискаф. Онодэра, как и в прошлый раз, произвел скоростное погружение до шестисотметровой глубины, а затем спустился вдоль склона на глубину тысяча восемьсот пятьдесят метров. Оба ученых, увидев открывшуюся их глазам картину, разволновались. Даже всегда спокойный Юкинага утратил свою невозмутимость — правда, ненадолго — и охрипшим, срывающимся голосом издал какое-то восклицание.

Когда батискаф всплыл на поверхность, началось небольшое волнение. «Вадацуми» подняли на корму, и «Тацуми-мару» дал полный ход.

— Третье погружение отложено на завтра,— сказал профессор Тадокоро.— По-видимому, «Дайто-мару» обнаружил изменения в Бонинском желобе, это около ста двадцати километров отсюда. Попробуем погрузиться на дно желоба. Надеюсь, батискаф выдержит?

— Теоретически он может погружаться на вдесятеро большую глубину,— ответил Онодэра.— Он прошел совершенно невероятные испытания на удар в гидродинамическом бассейне кораблестроительной фирмы «Ай». 

 7

На следующий день оба судна вели наблюдение за «Вадацуми», погружавшимся в бездонный желоб. В гондоле находились профессор Тадокоро и доцент Юкинага. Глубина здесь была не просто глубиной — тысячи метров непроглядного мрака. Там, на дне, температура воды падает почти до нуля, а давление на человеческую ладонь составляет больше ста тонн. Инфернально-ледяная вода и высокое давление... Перебравшийся на «Тацуми-мару» злополучный Тацуно с ужасом наблюдал за показаниями эхолота — слабый, едва уловимый сигнал возвращался через десять секунд после отправки. Скорость звуковых волн под водой — около полутора тысяч метров в секунду, следовательно, «Вадацуми» находился на глубине более семи с половиной тысяч метров.

— Десять секунд,— пробормотал Тацуно.— Достаточно для вставки одной рекламной передачи по телевидению...

Чувствовалось всеобщее напряжение. И Онодэра вел спуск в бездну особенно осторожно и внимательно. «Вадацуми» погружался медленно, со скоростью четыре километра в час. Вначале Онодэра использовал нисходящее течение, но на глубине ста метров уже начался мир почти неподвижной воды. Исчезли косяки рыб, обитателей верхних слоев воды. «Вадацуми» прошел сквозь облако похожих на падающий снег мариненоу, мелькнули глубоководные медузы, светящиеся рыбы. На глубине около семисот метров исчез уже и смутный свет за иллюминаторами. А на глубине тысячи метров батискаф охватило царство мрака, словно вокруг разлилась густая тушь. Стало прохладно, влага крупными каплями оседала на внутренних стенках гондолы.

— Я бы посоветовал надеть куртки,— сказал Онодэра.

Приборы, точно светлячки в ночи, светились зелеными огоньками. На глубине тысячи пятисот метров Онодэра включил прожекторы. Вода в их лучах чуть мерцала и колыхалась, окружая «Вадацуми» многослойной серо-зеленой завесой. Время от времени мимо проплывали диковинные глубоководные существа, не проявлявшие никакого интереса к странному пришельцу. Вспыхнул и фейерверком рассыпался косяк светящихся креветок и медуз. Что-то неведомое, гигантское смутно чернело и шевелилось на грани света и мрака...

— Три тысячи метров...— сказал Онодэра, глядя на пьезометр.— Слева уже начинается склон к морскому желобу. Расстояние одиннадцать километров, уклон двадцать пять градусов.

Фононно-мазерный гидролокатор время от времени неприятно щелкал отраженным звуком и четко рисовал на экране рельеф далекого морского дна. Континентальный склон морского желоба, судя по картам, страшно крутой, на самом деле оказался довольно пологим, с максимальным уклоном в тридцать градусов. А склон со стороны океана был еще более пологим, с уклоном всего в десять-пятнадцать градусов. И только стены немногочисленных морских ущелий уходили вниз под углом в пятьдесят-шестьдесят градусов.

Когда глубиномер показал, что до дна остается четыре с половиной тысячи метров, Онодэра выключил эхолот. В гондоле воцарилась мертвая тишина. На такой глубине «Вадацуми» сохранял стабильное равновесие, словно был неподвижен. И только по тому, как стремительно возносились вверх глубоководные обитатели за стеклом иллюминатора, можно было понять, что батискаф уходит вниз со скоростью полутора метров в секунду. Температура внутри — шестнадцать, температура снаружи — три градуса. Юкинага запахнул куртку. Заработал осушитель, исчезли капельки воды со стен и трубок. На пьезометре четыреста двадцать атмосфер — давление постепенно возрастало. В гондоле было так тихо и сумрачно, что начинало казаться, будто ее спускают в безмолвие могилы.

Пять тысяч метров... Юкинага тяжело задышал, словно всей кожей почувствовав непомерную тяжесть воды, от которой его отделяла лишь двадцатисантиметровая стенка. На гондолу давила водная масса в несколько сотен тысяч тонн. Казалось, броня-скорлупка рассыплется, как сухое печенье, сжатое в кулаке гиганта. Что-то едва скрипнуло, я Юхинага испуганно оглянулся,

— Ничего особенного,— словно догадавшись о его состоянии, успокоил Онодэра.— Это детали крепления от понижения температуры, только и всего. Включить обогреватель?

— Нет,— сказал профессор Тадокоро.— Вот-вот будет дао,

— Глубина пять тысяч семьсот...— Онодэра взглянул на пьезометр.— А до дна...

Звуковая волна с резким шумом выстрелила вниз. Эхо тут же вернулось.

— Тысяча девятьсот пятьдесят метров. Дно ровное.

Живые существа почти совсем исчезли. Лишь изредка в свете прожектора уплывали вдаль тени длинных похожих на угрей призраков. Это были глубоководные медузы или моллюски, обладающие прямо-таки поразительной приспосабливаемостью.

Но стоило выключить прожекторы, как сразу наступила кромешная тьма, источенная редкими звездочками микроскопических светящихся организмов. Температура воды упала до одного н восьми десятых градуса. Температура в гондоле — до тринадцати градусов. Хронометр показывал, что с момента погружения прошел час и сорок две минуты.

:— Семь тысяч метров.

— А это? — прошептал Юкинага.— Скат, что ли?

За левым иллюминатором, там, куда едва проникал свет прожекторов, медленно проплыло нечто похожее на гигантское полотнище ткани.

— Не может быть,— хрипло пробормотал профессор Тадокоро.— Уж слишком оно велико для живого существа!

Чтобы пройти ноле света, этому нечто потребовалось пять-шесть секунд. Значит, длина его была метров тридцать.

— Может попробуем гидролокатором уточнять, что это такое? — спросил Юкинага.

— А оно уже ушло наверх,— ответил Онодэра.— Скоро дно.

Он коснулся кнопки. Послышался глухой шум, скорость погружения снизилась. Но вдруг «Вадацуми» что-то сильно толкнуло. Нос сначала занесло почти на двадцать градусов влево, а лотом градусов на тридцать вправо.

— Что это? — почти крикнул Юкинага.— Авария?

— Да нет...— спокойно ответил Онодэра.— По всей вероятности, глубинное течение.

— На такой глубине?! — удивился пофессор.— И такое сильное? Почему?

— Не знаю. Но я и прежде наблюдал подобное. Правда, с таким сильным сталкиваюсь впервые. Если это был поток морского течения, надо полагать, его скорость превосходила три с половиной узла.

— Странно...— недоверчиво произнес Юкинага.— На глубине семь тысяч метров такое быстрое течение?

— Откуда я знаю,— Онодэра пожал плечами.— Но мы уже прошли через него.

Толщина потока была примерно полтораста метров. «Вадацуми», лишь немного отнесенный в сторону, благополучно прошел сквозь него. Онодэра, включив гидроракету, опять повернул батискаф точно на юг. Бокового удара не последовало.

— До морского дна четыреста метров,— сказал он, не сводя взгляда с приборов, и осторожно, понемногу стал сбрасывать балласт. Скорость погружения начала падать: полтора метра в секунду, метр две десятых, метр, еще меньше. Поворот рукоятки — и оба винта меняют положение на вертикальное. Батискаф тихо тормозит. Перестали работать двигатели, и снова медленное-медленное погружение. До дна осталось пятьдесят метров. Корпус дрогнул и качнулся — под брюхом батискафа повис страховочный якорь. Сбросили немного балласта, и скорость погружения падает до двадцати сантиметров в секунду.