Хаос и порядок. Прыжок в безумие - Дональдсон Стивен Ридер - Страница 87

Его голос был лишен эмоций. Он казался непроницаемым для боли, тревог и смущения – тех демонов души, которых Сорас носила на своей спине. Майлс стоял рядом с ней так долго, что уже начал походить на перст судьбы. Наверное, он мог бы сопровождать ее всю жизнь, оценивая принятые решения и сопоставляя их с потребностями амнионов. Его феромоны грозили наполнить каждый ее вдох. Они туманили сознание предательством и фальшью. Когда бы Сорас ни приходила на мостик, Тэвернер тут же вставал у командного пульта, как будто хотел напомнить ей о принуждающих фактах, которые она и без того не могла забыть. Это ей не нравилось. Она годами доказывала амнионам свою компетентность. Ее самостоятельные действия приносили им гораздо больше пользы, чем такой навязчивый надзор. Но Тэвернер стоял рядом и спрашивал, каковы ее намерения.

Чатлейн мрачно посмотрела на него. Она сомневалась в способности Майлса понимать логические связи. Тем не менее Сорас ответила вопросом на вопрос:

– Вы поверили мне, когда я сказала, что «Труба» прилетит сюда?

Это был триумф ее интуиции. При других обстоятельствах она считала бы, что отстояла свои позиции, – но не теперь, когда на дне ее сердца скопилось столько холодного отчаяния.

После бегства из запретного пространства «Труба» улетела в неизвестном направлении. Она не оставила никаких следов, и отыскать ее практически было невозможно. «Планер» и «Затишье» встретились в назначенном месте. Сорас приняла груз с новым оборудованием и припасами особых мутагенов. Марк Вестабул и команда шаттла перешли на сторожевик. Затем амнионское судно отправилось искать среди обломков Малого Танатоса эмиссионный след «Трубы», а «Планер» полетел к границе человеческого космоса. При отсутствии лучших идей Сорас нацелила корабль в тот район, где астероидный пояс Рудной станции граничил с запретным пространством. Она считала, что «Труба» помчится именно туда, поскольку в этом поясе можно было скрыться от любой погони. Да и близость Рудной станции предполагала мощную поддержку, если бы Саккорсо понадобилась помощь, – ведь копы могли опоздать и не встретить крейсер-разведчик.

На полпути Сорас получила весть от «Затишья». Сторожевик потерял след «Трубы». Удивительная чувствительность амнионских инструментов позволила «Затишью» проследить маршрут крейсера до красного гиганта, но жесткое излучение звезды исказило и скрыло эмиссионный след небольшого судна.

Амнионы вновь признали, что не справились с человеческой хитростью. Без помощи Сорас они потеряли бы «Трубу». Скорее всего, они потеряли бы и нынешний ненадежный мир. Их тайная необъявленная война против человечества была бы обречена на провал. Однако догадка Сорас оказалась верной. У границы астероидного пояса она засекла полицейский крейсер, который, судя по всему, был отправлен сюда для защиты «Трубы» и ее дальнейшего эскорта. Крейсер начал радиообмен с другим кораблем, который скрывался среди крупных скал. К сожалению, сканерный луч «Планера» не пробился через их преграду.

Через некоторое время из подпространства появилась «Труба». Она обнаружила корабль, скрывавшийся среди астероидов, и, вместо того чтобы присоединиться к крейсеру полиции Концерна, поспешно полетела прочь. Саккорсо даже не вступил в переговоры с полицейским судном. Крейсер помчался в погоню за «Трубой». Если бы Сорас осталась на месте, она узнала бы название корабля, который прятался в астероидном поясе. Но в этом случае с «Трубой» пришлось бы распрощаться.

Естественно, «Планер» не ждал Странное поведение «Трубы» позволило Сорас прийти к еще одной догадке. «В погоню, – велел Тэвернер. – „Трубу“ нужно догнать. Она должна быть остановлена. Если вы промедлите, эти два корабля получат подкрепление. С вашим вооружением вы без труда нанесете поражение полицейскому крейсеру».

Майлс имел в виду сверхсветовую протонную пушку. В отличие от Сорас он предполагал, что копы не знали предыдущего названия ее корабля. Или, возможно, он считал, что человеческий космос простил тот огромный вред, который «Потрошитель» нанес полиции Концерна рудных компаний и торговому флоту. Сорас не стала спорить с ним – как не стала и подчиняться. Вместо этого она приказала команде увеличить скорость и войти в подпространство.

Вот тогда Тэвернер и спросил ее – прямо как сейчас: «Капитан Чатлейн, каковы ваши намерения?» Она дала ему ответ, но только после того как «Планер» вошел в контактное поле.

Если «Труба» подчинялась полиции Концерна, то почему она не примкнула к крейсеру и не полетела под его защитой к Земле? Сорас не могла найти причин для такой неразумной самостоятельности. Поэтому она пришла к выводу, что Саккорсо или Термопайл имели свои собственные интересы, которые не нравились копам. Она тут же отбросила Термопайла. Несмотря на исключительные способности, он был киборгом полиции и не мог проявлять неподчинение. Значит, «Трубой» командовал Саккорсо.

Какую же интригу он задумал?

Тэвернер сообщил ей, что Ник имел иммунное лекарство против мутагенов. Он получил его от Хэши Лебуола. Как бы она поступила на месте Саккорсо?

Если бы Сорас знала, что ее корабль ускользнул от амнионов и копов, она полетела бы на самую лучшую и защищенную станцию с нелегальной лабораторией. Она подвергла бы лекарство анализу, узнала его формулу и наладила производство вакцины. Пока копы вмешались бы в дело, Сорас успела бы сколотить огромное состояние.

Этим требованиям соответствовало только одно-единственное место. И именно к нему устремилась «Труба», улетая из пояса астероидов Рудной станции. Сорас, не жалея команду, повела корабль к лаборатории. Совершив пару огромных прыжков через подпространство, она оказалась первой у хорошо укрепленной цитадели Бекмана.

Теперь любой дурак увидел бы пользу от самостоятельных действий Сорас. Но Майлс снова вынуждал ее оправдываться. Она не надеялась, что он поймет ее возражения. Но ей хотелось заявить свое право на собственную жизнь – на собственные вечные муки.

Сначала он действительно не вник в ее вопрос.

– «Вера» не является амнионской концепцией, – бесстрастно ответил Майлс.

Он был амнионом всего лишь несколько дней, но уже потерял способность думать как человек – способность, ради которой ему дали «право принимать решения» на ее корабле.

Помолчав несколько секунд, Тэвернер добавил:

– Конечно, в рамках вашей терминологии вы можете говорить, что амнионы должны «верить» вам. Но вы человек. А людям свойственно обманывать. Судя по всему, ложь – это врожденный или органический изъян любой человеческой особи. Именно поэтому мы предприняли меры, которые не позволят вам вводить нас в заблуждение.

Он не заострял внимание на этой угрозе. Да и зачем? С тех пор как она попала в руки его сородичей, амнионские «меры» стали фактом ее жизни.

– В том конкретном вопросе я согласился с вашими суждениями. Разве это не предполагает «веру»?

Сорас молча выругалась. Ее не интересовали амнионские размышления.

– Так я была права или нет? – спросила она.

Майлс не понял риторики ее вопроса.

– Ваши догадки о действиях капитана Термопайла оказались точными. Вероятно, вы правильно уловили суть его мотивов.

– Тогда оставьте меня в покое, – рявкнула она. – И не мешайте мне работать. Я человек и знаю, как делать такие дела. Мне надоело объяснять вам простые истины.

Какое-то время Тэвернер бесстрастно смотрел на нее. Немигающие глаза и пухлое лицо ничем не выдавали ход его мыслей. Потом он удивил Сорас тем, что склонился к ее креслу и согнул указательный палец, словно хотел, чтобы к нему приблизились. Захваченная врасплох, она подчинилась этой просьбе.

Почти человеческим заговорщическим шепотом, который был слышен только Сорас, он тихо произнес:

– Капитан Чатлейн, вы должны знать, что амнионы разработали мутагены, распространяющиеся по воздуху. Они еще недоработаны и действуют очень медленно. Но их вполне достаточно для нынешней ситуации.

Она недоуменно посмотрела на него. Мутагены, которые переносятся по воздуху? Страх сжал мышцы ее живота. Только годы жесткой и беспощадной дисциплины не позволили ей выхватить оружие и выстрелить ему в лицо, чтобы оборвать ужасную концовку, которая должна была последовать за этим вступлением.