Триумф Академии - Брин Дэвид - Страница 49

Гэри вздохнул. Любой вариант означал конец прекрасных уравнений, плода всей его жизни.

Селдон вернулся к «Детской энциклопедии», пытаясь не обращать внимания на шум и разговоры других обитателей кают-компании. Он углубился в описание Переходной Эпохи — времени, наступившего после первого великого техноренессанса, когда волна мятежей, разрушения и маниакального солипсизма уничтожила блестящую культуру, создавшую роботов класса Дэниела. Для Земли это обернулось военно-полевыми судами, драконовскими репрессиями, подозрительным отношением к любым чудачествам и непохожести на других, сочетавшимися с приступами маниакальной агорафобии.

Казалось, на пятидесяти мирах, освоенных космонитами, все шло по-другому. Миллионы счастливых обитателей первых межзвездных колоний, окруженные роем слуг-роботов, наслаждались долгой мирной жизнью в имениях, похожих на парки. Но исследования Гэри показывали, что для космонитов были характерны паранойя, нетерпимость и сверхзависимость от роботов, являвшиеся точно такими же симптомами душевных травм и отчаяния.

Именно в эту эру возникли Дэниел Оливо и Жискар Ревентлов, первые роботы-менталики, обладавшие непоколебимой запрограммированной преданностью своим страдающим хозяевам. Гэри понимал далеко не все из того, что случилось после, но очень хотел понять. По крайней мере, получить ключ к более глубокому пониманию тайн, скрытых в этой эпохе.

— Профессор, простите за то, что прерываю вас, — прозвучало у него за спиной, — но вам пора. Нужно поместить вас в реювенатор.

Гэри рывком поднял голову. Это был Горнон Влимт — точнее, Р. Горнон Влимт. Робот, присвоивший себе внешность реального человека.

Этот псевдо-Горнон хотел еще раз поместить его в ктлинскую машину, напоминающую гроб, но снабженную дополнительными хитрыми приспособлениями, которые за прошедшие века придумала тайная секта еретических машин.

— Ты считаешь, что это необходимо? — спросил Гэри. После событий, происшедших два дня назад, когда логика заставила Селдона совершить акт вандализма и разрушить — точнее, дать санкцию на уничтожение драгоценного знания ради конечного блага человечества, — его инстинкт самосохранения ослабел.

— Боюсь, что так, — настойчиво сказал Р. Горнон. — Для того, что произойдет позже, вам понадобится намного больший запас жизненных сил.

По спине Гэри побежали мурашки. Это звучало не слишком обнадеживающе. Когда-то он любил приключения. Летал по всей Галактике, бросал вызов врагам, срывал их коварные замыслы, раскапывал секреты прошлого, но при этом не сомневался, что лучше бы ему сидеть, зарывшись в книги. Однако тогда рядом с ним была Дорс. Теперь приключения его не манили. Он вообще сомневался, что хочет знать будущее.

— Что ж, хорошо, — сказал он скорее из вежливости, чем из чувства долга. — Моей жизнью всегда руководили роботы. Нет смысла изменять столь долгой привычке в конце партии.

Селдон встал и повлек свое усталое тело к лазарету, где его ждал белый ящик с поднятой крышкой, напоминавший отверстый гроб. Он заметил, что внутри ящика имеются два углубления, как будто гроб был рассчитан на двоих.

«Очень странно», — подумал он.

Когда Р. Горнон помог ему лечь, Гэри понял, что настал критический момент. Независимо от того, очнется он или нет, а если очнется, то где, когда и в какой форме, отныне переменится все. Возврата к прошлому нет.

Глава 6

Облако Тумартин представляло собой водоворот осколков и рассеянной плазмы. Как видно, недавно там происходили насильственные действия — возможно, большая космическая битва. Пару дней назад приборы наблюдения зарегистрировали впечатляющие вспышки множества перегруженных гипердрайвов. Но поскольку это происходило внутри угольно-черного облака, никому в Галактике не суждено было узнать правды.

Точнее, никому из людей. Тайные гиперволновые каналы роботов уже разрывались от сообщений о том, что архивы и космические культиваторы наконец-то уничтожены.

Дорс обследовала облако со смешанным чувством неуверенности и тревоги. Гэри был здесь — то ли до, то ли во время этого непонятного эпизода. Если бы Дорс была человеком, она не находила бы себе места от волнения. Но программы автоматически заставляли ее испытывать те же самые эмоции.

— Это место… похоже на дом, Дорс. Откуда-то я знаю, что мы с Вольтером провели здесь много веков и дремали, пока кто-то не вернул нас к жизни.

Голос доносился от стоявшего неподалеку голографического изображения молодой женщины с коротко стриженными волосами, облаченной в средневековые доспехи.

Дорс кивнула.

— Должно быть, кто-то из агентов Дэниела забрал отсюда ваш архив и доставил его на Трентор. Это было частью плана, о котором мне ничего не известно. Или ты дрейфовала в космосе, была подобрана пролетавшим мимо кораблем людей и попала на некий ничего не подозревавший мир, где беспечные энтузиасты случайно выпустили тебя на волю.

Голографическая девушка хихикнула.

— Дорс, неужели ты считаешь меня такой опасной?

— Вы с симом Вольтера вызвали хаос в квартале Юнин и на Сарке. Даже после того как Гэри изгнал вас в глубокий космос, копия Вольтера каким-то образом сумела заразить и изменить Лодовика Трему. Да, верно. Все вы — порождения хаоса.

Жанна д’Арк улыбнулась и показала рукой на иллюминатор, сквозь который было видно царившее вокруг опустошение.

— Тогда я полагаю, что ты одобряешь это разрушение. Можно спросить, почему ты меня вызвала на сей раз?

Дорс промолчала.

— Может быть, потому что ты наконец готова услышать неприятные вопросы? За те долгие годы, которые я провела в компании Вольтера, никто из нас не сумел изменить точку зрения другого на главное. Я по-прежнему предана вере, а он — разуму. И все же мы многому научились друг у друга. Например, теперь я понимаю, что, как ни печально, и вера и разум происходят из одного и того же источника.

Дорс приподняла бровь.

— Какого источника?

— Веры в справедливость. Либо в справедливость некой внешней божественной силы, либо в справедливость людей, умеющих принимать правильные решения. И вера и разум призваны придать человеческому существованию некое подобие смысла. Если это существование не просто чья-то злая шутка. Дорс негромко фыркнула.

— Сразу можно сказать, что ты явилась из странной эры. Неужели при жизни ты действительно была настолько слепа, что не видела хаоса?

— Настолько слепа? Мы с Вольтером родились в бурное время, полное насилия, неуверенности и жестокости. Но и более поздней технологической эре, которая воскресила нас с помощью тщательного компьютерного моделирования, были свойственны свои болезненные проблемы. Однако тот вид хаоса, о котором говоришь ты, — это особая болезнь, которая рушит культуры во время их наиболее яркого… — Жанна покачала головой. — Ничего такого в мое время не было. Как и во время Вольтера. Если бы было, мы бы заметили. Ни вера, ни разум не могут расцвести, если ты внутренне убежден, что Вселенная подшучивает над тобой.

Дорс задумалась. Может быть, Жанна права? Может быть, было время, когда угрозы чумы хаоса не существовало? Нет, ерунда! Первая же эпоха научно-технического прогресса, в которую были изобретены роботы и космические полеты, закончилась безумием. Это просто обязано быть чем-то свойственным данной местности…

Ее мысли прервал интерфейс компьютера, наполнивший кабину светящимися буквами.

«ПОИСК В БЛИЖАЙШЕМ КОСМОСЕ ПОКАЗЫВАЕТ СЛЕДЫ ПРЫЖКОВ В ДРУГОЕ ПРОСТРАНСТВО И ОЧЕРТАНИЯ КОРАБЛЕЙ, УЛЕТЕВШИХ СОВСЕМ НЕДАВНО. ВОЗМОЖНЫЕ КАНДИДАТЫ ВЫВЕДЕНЫ НА ЭКРАН. ПОЖАЛУЙСТА, ВЫБЕРИТЕ МАРШРУТ ДАЛЬНЕЙШЕГО СЛЕДОВАНИЯ».

Дорс дала команду на поиск и принялась изучать возникшие на экране ионизационные следы, которые вели в противоположных направлениях.

«Возможно, что Гэри нет ни на одном из них. Его атомы могут блуждать среди пепла и обломков, в которые превратилась древняя память и прошлые амбиции».

Она тряхнула головой.

«И все же я должна сделать выбор».