Риф яркости - Брин Дэвид - Страница 23

Таков был твой замысел? Перебраться через горы, украсть первую приглянувшуюся вещь и героем вернуться домой?

Почему-то ему казалось, что здесь нечто большее. Рети продолжала оглядываться по сторонам, как будто искала нечто определенное. Нечто такое, что для нее важно.

Двер следил, как Рети ведет глейвера, привязанного веревкой к ее поясу. Вызывающая походка девушки словно бросала вызов ему или кому угодно, кто попытается осудить ее. Среди ее грязных волос он с приступом тошноты заметил следы укусов сверлящих пчел, паразитов, которых легко вывести при помощи мази треки. Но там, откуда она пришла, треки не живут.

Это вызывало неприятные мысли. Что, если бы его собственные предки сделали такой же выбор, как предки Рети? Решили бы по какой-то причине бежать от Общины и скрываться где-то далеко? Сегодня, когда войны и беженцы от войн остались в прошлом, сунеры встречаются редко. Старый Фаллон в своих многолетних странствиях по половине континента нашел только одно небольшое племя, а для Двера эта встреча была первой.

Что бы ты делал, если бы тебя так вырастили, если бы тебе пришлось сражаться за жизнь как животному, и в то же время ты бы знал, что к западу от гор лежит богатая и процветающая земля?

Раньше Двер никогда так о Склоне не думал, В большинстве свитков и легенд подчеркивалось, как низко пали изгнанные расы и как далеко еще предстоит им пасть.

Этой ночью Двер снова воспользовался семенами тобара, чтобы привлечь часового тита. Не потому, что хотел рано встать: ему хотелось, чтобы во время сна слышался устойчивый ритмичный стук. Когда Грязнолапый взвизгнул, уловив волну запаха от расколотого семени, и прикрыл нос лапами, Рети негромко рассмеялась. Впервые она улыбнулась.

Двер настоял на том, чтобы осмотреть перед сном ее ноги, и она спокойно позволила ему обработать два свежих волдыря, на которых уже появились признаки инфекции.

– Когда доберемся до Собрания, тебя осмотрят целители, – сказал он ей. Оба промолчали, когда он оставил у себя ее мокасины, засунув их под свой спальный мешок.

Когда они лежали под звездным пологом, разделенные углями костра, Двер уговорил девушку назвать несколько созвездий, и ее короткие ответы позволили ему устранить одну из возможностей – что высадилась какая-то новая группа изгнанников-людей, уничтожила свой корабль и ведет примитивное существование вдали от Склона. Рети не могла оценить, насколько важны эти небесные названия, но Двер ощутил новый укол тревоги. Легенды те же самые.

На рассвете Двер проснулся, ощутив что-то в воздухе – знакомый запах, почти приятный, но одновременно тревожный. Это ощущение Ларк как-то загадочно объяснил как “отрицательные ионы и водяные пары”. Двер разбудил Рети и торопливо отвел глейвера под навес скалы. Грязнолапый шел за ними, хромая как пораженный артритом г'кек, и всем своим видом выражая ненависть к раннему подъему. Они едва успели добраться до убежища, как ударила водяная буря – сплошная полоса дождя, передвигающаяся по горам слева направо. Вода лилась плотной завесой, прибивая к земле все, насквозь промочив лес. Рети широко раскрытыми глазами смотрела на движущийся мимо расцвеченный радугами водяной поток, затопивший их лагерь и сорвавший с деревьев половину листвы. Очевидно, раньше она ничего подобного не видела.

Пошли дальше. Может, сказался ночной отдых или поразительное начало дня, но теперь Рети не казалась такой угрюмой, она готова была радоваться зрелищу луга жужжащих цветов – желтые трубки, отороченные черным пухом, раскачивались под ветром на конце длинных гибких стеблей и непрерывно гудели. Девушка была очарована древним танцем обмана и опыления. Эти виды не существуют по ту сторону в тени Риммера, где до самых Серых холмов тянется обширная равнина ядовитой травы.

Простой приход сюда через все это – уже подвиг, подумал Двер, гадая, как ей это удалось.

Горная крутизна сменилась пологими подножиями. Рети перестала скрывать свое любопытство. Начала показывать и спрашивать:

– Эти деревянные палки поддерживают твой мешок? А он от этого не становится тяжелее? Наверно, они полые. Потом:

– Ты ведь охотник? А где остальные? Или ты всегда охотишься в одиночку?

Последовал поток новых стремительных вопросов.

– Кто сделал твой лук? Насколько далеко ты мог бы попасть в предмет размером с мою ладонь?

Ты маленьким всегда жил на одном и том же месте? В… доме? У тебя всегда были вещи, которые ты хотел, или тебе приходилось их бросать, когда вы перемещались?

Если ты жил у реки, приходилось ли тебе видеть хунов? На что они похожи? Я слышала, они ростом с дерево, с носом длинным, как твоя рука.

А треки действительно очень хитры? Они сделаны из древесной смолы?

А нуры когда-нибудь застывают? Интересно, зачем Буйур сделал их такими?

Если не считать того, что она превратила название народа в собственное имя некоего Буйура, сам Двер не мог бы сформулировать вопрос удачней. Грязнолапый постоянно мешал, совался под ноги, гонялся за обитателями кустов, залегал в засаде где-нибудь вдоль тропы и визжал от восторга, если Двер не мог разглядеть его в листве.

Я бы легко от тебя отделался, если бы не приходилось тащить за собой глевейра и девчонку, думал Двер, глядя на улыбающегося нура. Тем не менее настроение его улучшалось. Их появление произведет впечатление на Собрание, у всех будет о чем поговорить.

Во время обеда Рети с помощью кухонного ножа Двера разделала кустарниковую куропатку, которую он подстрелил. Двер едва успевал следить за ее стремительными движениями: пригодные к употреблению части летели в котелок, ядовитые железы – в яму для отходов. Девушка закончила, вытерла нож и картинно протянула ему.

– Оставь у себя, – сказал Двер, и она ответила нерешительной улыбкой.

Отныне он перестал быть ее тюремщиком и стал проводником, сопровождающим блудную дочь назад, в объятия клана и Общины. Так он по крайней мере думал, пока позже она не сказала:

– На самом деле я таких видела раньше.

– Что видела?

Она показала на глейвера, который терпеливо жевал жвачку в тени небольшого дерева бу.

– Ты решил, что я никогда таких не видела, потому что я боялась, что она укусит. Но я их видела – издалека. Целое стадо. Пугливые дьяволы, их трудно поймать. Парням целый день пришлось их выслеживать, чтобы прикончить копьями. Вкус ужасный, но мальчишкам нравится.

Двер с трудом глотнул.

– Ты хочешь сказать, что твое племя охотится на глейверов и ест их?

Рети посмотрела на него невинным, полным любопытства взглядом карих глаз.

– А вы по эту сторону так не делаете? Неудивительно. Здесь полно более легкой добычи.

Он покачал головой, новость вызвала у него приступ тошноты.

Появилась насмешливая мысль: Ты сам готов был застрелить этого глейвера, если бы он пересек границу.

Да, но только как последнее средство. И я не стал бы его есть!

Двер знал, как его называют, – Лесной Дикарь, живущий вне закона. Он даже поддерживал эту загадку: так его неловкую речь не принимают за проявление застенчивости. На самом деле убийства – это часть его профессии, и он проделывал это искусно и как можно быстрее и никогда не наслаждался этим. Но узнать, что люди за хребтом едят глейверов? Мудрецы придут в ужас!

Догадавшись, что Рети из племени сунеров, Двер знал, что его долгом будет провести отряд милиции и выследить заблудший клан. В идеале это будет простое, но решительное вылавливание всех, с тем чтобы вернуть утраченных братьев в лоно Общины. Но сейчас Рети, сама не подозревая этого, обвинила свое племя в новом страшном преступлении. Свитки говорят об этом совершенно ясно. То, что редко, не следует есть. То, что ценно, следует защищать. Но превыше всего – никогда не пожирать тех, кто когда-то летал меж звезд.

Во рту Двер ощущал горечь. После того как всех этих сунеров отведут на суд, он должен будет выследить всех глейверов, живущих к востоку от Риммера, а тех, что не сумеет поймать, убить.